Малюта Скуратов. Вельможный кат - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Щеглов cтр.№ 104

IV

Обоз тронулся! Зима стояла не очень холодная. Над черной взволнованной толпой стоял серый пар. Впереди мерным ша-,гом двигались конные стрельцы в красных кафтанах. Они прокладывали дорогу. Малюта легко подталкивал шпорами рослого аргамака, иногда оглядываясь назад. А Иоанн с царицей Марией сидел в открытой кибитке, крестясь на московские, покидаемые им сейчас, соборы. Малюта остановился, пропуская мимо себя шествие и прислушиваясь краем уха к отдельным выкрикам в толпе. Он хотел увидеть Прасковью с детьми. Своя рубашка ближе к телу. Все ли ладно? Послал братьев Грязных вперед. Они не подведут, знают: в грядущих преобразованиях место им найдется. А вот и скуратовские возки, за ними годуновские. Ребята сидят укутанные, в хороших тулупчиках и меховых шапках, вертят головами в разные стороны. В диковинку все. Пришпорив коня и раздвигая его грудью народ, Малюта уловил позади чей-то внятный голос:

— Хозяйские дети! И какие красивые да гладкие!

— Да чего им гладким не быть?! Забот да тягот — никаких. Ни дров нарубить, ни воды натащить, ни жеванку братику или сестричке в рот засунуть, чтоб не верещали!

Возки, кибитки и телеги медленно продвигались на юг, и народ догадался, куда держит путь царь. Бояре сперва сомневались, а после решили тоже: в Коломенское! Дворец там удобный, обширный, место обжитое, жители к государственным наездам привычные — вот только дальнейшее направление неведомо, и предположить трудно.

Малюта курсировал туда-сюда вдоль длиннющей ленты обоза, каждый раз стараясь попасть на глаза Иоанну. У своих телег долго не задерживался. Косо взглянет, как колеса вертятся, и дальше. Тянуло его к Годуновым. Борис, не по возрасту развитой и высокий, сидел, опершись на игрушечную, специально для него сделанную, сабельку в изукрашенных ножнах. А сестра куклу держала, поглаживая ее по головке. Челядь Годуновых обслуживала не хуже царских детей. О них да о казне с утварью и драгоценными иконами главная Малютина забота. Остальные сами о себе позаботятся.

Позднее слух прошел и даже эхом за границей отозвался, что среди больших коробов да сундуков находилась тщательно упакованная библиотека, составленная из греческих и латинских книг и доставленная в Москву вместе с приданым Софьи Палеолог. Дело, конечно, не в том, что прибывший через полтора десятилетия после кончины Иоанна папский посланец Петр Аркуд не отыскал ее следов, хотя действовал целенаправленно и прилежно. Аркуд мог обмануться, или его могли обмануть. Наивные попытки к этому делались. Более остального свидетельствует об отсутствии Либереи не только в обозе, направляющемся в слободу, но и вообще в природе, — это пробел в исключительно подробном труде австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна «Записки о Московии», которая служит неисчерпаемым источником сведений самого различного характера и по сей день, к великому, между прочим, сожалению.

Чужой, пусть и не злой, глаз — не свой.

V

Сигизмунд Герберштейн побывал в России дважды — в 1517 и в 1526 годах. Для того чтобы убедить современного читателя в серьезности указанного источника, приведу характерный фрагмент из предисловия к изданию «Записок» Московского государственного университета имени Михайла Васильевича Ломоносова — моей alma mater:

«Герберштейн жил в Москве подолгу. Он пользовался расположением Василия III, был знаком с представителями самых разных социальных кругов — придворными, слугами великого князя, его приверженцами и противниками, как явными, так и тайными, с русскими и иностранными купцами, общался он и с простым людом страны. Поэтому его «Записки» содержат разнообразную информацию о внутренней и внешней политике Русского государства, экономическом развитии и быте окружавших или входивших в него народов, общественной мысли и культуре. Герберштейну, овладевшему разговорной русской речью, переводили оригинальные памятники письменности — летописи, Судебник 1497 года, так называемый Югорский дорожник».

В Москве Сигизмунд Герберштейн представлял интересы императора Максимилиана и австрийского эрцгерцога Фердинанда. В Европе, потрясаемой бурями Реформации, Русь казалась последним и незыблемым оплотом христианства. Это мнение упорно отстаивали русские дипломаты. Разумеется, папский престол пытался распространить влияние на московские земли, замкнув протестантство в железном кольце. Эрцгерцог Фердинанд предписывал посланцу собирать всевозможные сведения по самым разным вопросам — от обычаев и быта до политики и экономики. Сигизмунд Герберштейн перевыполнил задание.

И что же?! Слушатель различных русских текстов, которому удалось познакомиться с памятниками древнерусской письменности и снискать расположение великого князя всея Руси Василия III — отца Иоанна, ни словом не упоминает о Либерее, принадлежавшей матери князя, вдобавок католического вероисповедания.

Невероятно! В предметном указателе можно отыскать все, что угодно от буллы об унии, — папы Александра VI до язычества и ярмарок. Вот только ничего о библиотеках, книжных собраниях или отдельных книгах, кроме ссылки на Судебник. Два раза встречается слово «азбука» — славянская и пермская. Если учесть, что русский посол в Риме Дмитрий Герасимов утверждал, что в Москве есть огромное множество переводных священных книг, то совершенно ясно — Либерею Сигизмунду Герберштейну обязательно бы показали. До поездки в Италию Дмитрий Герасимов был одним из лучших переводчиков Посольского приказа и сотрудником новгородского архиепископа Геннадия, ратовавшего за открытие училищ. Дмитрий Герасимов имел заслуженную репутацию компетентного и образованного дипломата. Правда, в качестве примера он сумел назвать своим интервьюерам лишь роман об Александре Македонском, повествования о римских цезарях, Антонии и Клеопатре. Разумеется, нет никаких оснований полагать, что существование Либереи при Василии III скрывалось от путешественников — Москва будто бы получила библиотеку на совершенно законных основаниях. Более того, наличие книг было всегда предметом гордости дипломатов и высшего боярского слоя. «Московиты» хвастались перед Петром Аркудом книжными богатствами, которые не вызвали у католического ученого восторга.

На странный пробел в «Записках о Московии» Герберштейна никто до сих пор не обратил внимания. Между тем автор не проходит мимо деятельности русского переводчика и посла Дмитрия Герасимова, подтверждая высокий уровень профессионализма, отметив, что именно по его рассказам Павел Иовий написал «Московию». Человек, который перевел грамматику Доната, антииудейские трактаты де Лиры, письма Максимилиана Трансильвана, впервые извещающие о путешествии Магеллана, представитель, как считают сегодня, нового направления в историко-географических и историко-этнографических знаниях, опирающихся на реальность, несомненно, указал бы любопытствующим иноземным собеседникам на существование Либереи, а мы ведь знаем, что беседы на книжные темы он вел и в Риме, и в иных европейских столицах. А если еще добавить, что Софья Палеолог не жила в Константинополе, а мужала и зрела в Риме, то становится очевидным, что доставка Либереи в Москву в ее багаже есть не что иное, как одна из мифологем, которыми так изобилует эпоха Иоанна IV, не менее фантастическая, чем мифологема, повествующая о чтении письма Курбского на Красном крыльце, когда из пронзенной ноги стремянного Василия Шибанова кровь алым струилася током!