Княжий остров - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Сергеев cтр.№ 102

Лебедев прислал вестового бельца в монастырь с предупреждением о возможных решительных действиях врагов — и все было приведено в повышенную боевую готовность. На башнях и стенах установили дополнительные пулеметы, а тем временем имущество разведшколы было упаковано и частью тайно вывезено на запасной участок и развернуто там, на случай передислокации. Ожидать можно было всего, но когда на рассвете низко прошли немецкие самолеты и из них стали сыпаться парашютисты на замерзшее озеро и ближайшее поле, поднятый по тревоге Окаемов уверенно сказал Быкову:

- Помнишь, я тебе говорил, что черные клобуки НКВД и гестапо имеют прямую связь. Наши враги навели немцев… Немедленно Ирину, Васеньку, Марью и Илия отправь подземным ходом с надежной охраной за пределы боя…

Пули уже визжали над головами, бились о твердынь стен и церквей. До двух рот парашютистов в маскхалатах тренированно наступали широким охватом. По ранее разработанному плану, командование обороной принял на себя Мошняков, имеющий боевой опыт и талант организатора в подобных схлестках. Приказ стрелять он пока не отдавал, напряженно вглядываясь в цепи врага и прильнув к ручному пулемету. Снег мешал немцам, за ними оставались глубокие борозды в розовом мареве рассвета и демаскировали их, хоть самих почти не было видно, даже оружие зачехлено в белое. Как алчные змеи со всех сторон ползли к монастырю, все ближе подвигались к стенам, и Мошняков прищурил правый глаз, уверенно нажал спуск с малым опережением этих вражеских гадов на белом полотне его земли…

Такого шквального огня немцы не ожидали, но отступать под его губительной мощью было просто глупо, и они это поняли: со всех сил неслись в мёртвую зону стен, на бегу выхватывая веревки со стальными кошками и забрасывая их наверх. Над всей стеною монастыря, от башни к башне, был старый навес из теса на столбах, укрывающий широкую дорожку наверху, где стояли бельцы и стреляли. Чужая сталь хищно грызла дощатую кровлю над головами защитников.

— Гранаты! — зычно приказал Мошняков, сам срывая кольца и выкидывая в проемы лимонки.

Первая волна, сметенная осколками, опала в снег с воплями и проклятьями, но все новые крючья летели и звенели о камень и глухо цапали дерево.

— Горные егеря, — уверенно проговорил Мошняков рядом стоящему Окаемову и вернувшемуся Быкову, — их очень много… хоть треть и выкосили, — убирайтесь в подвалы и уходите, без вас справимся!

- Ну уж нет, — усмехнулся Егор, срывая чеку с очередной гранаты.

Вдруг застучали выстрелы на противоположной стене монастыря, и Мошняков крикнул бельцам:

- Круговая оборона! Возможен прорыв через ворота и с тыла.

В это же время ахнул мощный взрыв и дубовые ворота разлетелись в щепы, забросав древним деревом площадь перед собором. В пролом хлынули немцы, но такой исход предугадал Мошняков. По ним в упор ударили два станковых пулемета с колокольни и крыши трапезной. Основную часть ворвавшихся они скосили, но иные успели нырнуть за ближайшие постройки, растеклись в тылу. Приходилось обороняться вкруговую. Приступ на стены егеря возобновили с новой силой, чтобы отвлечь внимание от проникших в монастырь.

Враги перескакивали через стены, и началась рукопашная свалка. Русские и немецкие крики слились в единый вой, бельцы дрались неистово, и Егору на мгновение показалось, что осаждающие одеты в татарские кафтаны, а в руках кривые сабли. Его же дружина была облачена в охранительные кольчуги, а руки их превратились в карающие булатные мечи… Он успевал замечать все, увертываясь сам от пуль и разя врага. Он радовался, что Мошняков сумел отправить Окаемова в собор, якобы руководить его обороной, тем самым спасая его. Сердце Быкова ликовало боем, ликовало от умения своих учеников держать натиск и побеждать. Рослые немцы ничего не могли с ними поделать, их обоюдоострые кинжалы из золингеновскрй стали, с готической вязью по лезвию «Все для Германии» вылетали из рук или терзали их же самих… Неуязвимые русские даже при стрельбе в упор умудрялись каким-то образом увернуться от пуль и бились сразу с несколькими врагами, убивая их голыми руками, единым прикосновением кулаков… Бой шел уже на всех стенах, он все усиливался, кровавая мясорубка войны перемалывала человеческие тела, и души убиенных возлетали над древними крестами, пули отпевали их и отзванивали о камень… Через разбитые. ворота еще хлынул поток орущих врагов и захлебнулся своим криком, нарвавшись на густо установленные в снегу мины и пулеметный шквал.

Егор в упоении боя понял, что это была последняя атака. Стальные кошки уже не гремели, стрельба заметно угасала и только короткие очереди и отдельные снайперские выстрелы добивали залегших егерей в монастырском саду и на кладбище. Бой стих внезапно, и Егор, выглянув из-за стены, увидел горстку врагов, убегающих к лесу. Летом бы они успели уйти, всего-то двести метров отделяло монастырь от спасительного укрытия в чаще, но русский проклинаемый ими снег словно ожил и хватал за ноги белыми вязкими руками, забирал силы, не отпускал из своего колдовского, смертного владения… И еще нечто непостижимое священным ужасом охватывало их души, перед невероятной легкостью победы русских над ними, их умением драться и побеждать… Трепет перед древней духовной крепостью Руси, из коей словно сам Бог помогал защитникам и разил врага карающей десницей… И эти русские страшные дальнобойные пулеметы… целыми роями пули лохматили снег, взбивая мягкую постель и укрывая застрявших в нем егерей навсегда… Ни один не добежал даже до середины пути… Вдруг с колокольни раздался громкий возглас Окаемова на немецком языке: «Немецкие солдаты! У вас один выход — сдаться! Или вы будете уничтожены! Выйти на плац Перед собором, бросить оружие и лечь вниз лицом на снег. Даем три минуты на размышление!»

С кладбища, из-за горящего сарая и даже в воротах из-за стен появились редкие фигуры с поднятыми руками. Егерей осталось в живых всего пятеро, они послушно бросили в кучу автоматы и легли лицом в белую землю, потерявшие спесь и ярость перед нею и ее солдатами…

Битва за монастырь и Белокаменную началась одновременно». Божией волей была дарована возможность Скарабееву взять в свои руки командование и наполнить сердца русские великим праздником первой оглушительной победы над хвалеными ордами вермахта… Враг был как никогда силен: стянул огромное количество техники и вооружения со всей Европы, армады танков и самолетов, вымуштрованных и упоенных непобедимостью солдат, в их штабах все отлажено и опытные стратеги нацелили смертельный удар по столице России. Все было продумано до мелочей, даже эшелоны с гранитными глыбами для памятника немецкому оружию подтянуты, даже парадная форма сшита и запасен шнапс… Но встречный удар, направленный рукою нового Георгия земли русской, сломал хребет змею…

Белой рекой возмездия хлынули на врага свежие армии лыжников в маскхалатах и теплых белых полушубках, белые танки стремительно разметывали немецкие колонны и оставляли за собой неисчислимые белые холмики снега над врагами… Белая река возмездия могучим половодьем, сокрушительным валом накрыла землю и смыла с лица ее нечисть нашествия…

Скарабеев ехал в машине через страшный хаос разгрома, сожженных танков и машин, мертвых орудий и мерзлых захватчиков. Он был спокоен, сосредоточенно вглядываясь в отбитые у врага поля и перелески, и словно винился душою перед ними в том, что позволил доползти проклятому зловонному гаду к самому сердцу русской земли. Он уже видел эту картину в ночь прозрения, когда съел первый сухарик в кабинете Сталина и мчал в снежной коловерти к монастырю, к своему духовному наставнику старцу Илию…