Будущий год - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Микушевич cтр.№ 51

— Биороботы?

— Мы называем их так, чтобы не так страшно было. А вообще это человек, каким его мыслит диалектический и исторический материализм.

— Но без сердца… без мозга… без души?

— У этого-то мозг еще оставался. Что такое мозг сам по себе? Инструмент ненависти…

— А без этого инструмента?

— И с этим инструментом у них на всех один мозг — мозг доктора Сапса. Я думаю, если воскрешать покойников по Федорову, получатся такие неуловимые Оле. Пока еще это отдельный исполнитель. А ты представь себе армию таких неуловимых Оле…

— Значит, во всех преступлениях неуловимого Оле… Николая Терехова виновен доктор Сапс?

— В известной степени. Однако сам он тоже виновен. Он согласился на это.

— Ради сына…

— Сыну уготована та же участь. Ему доктор Сапс даже пенсию платит.

— Может быть, теперь перестанет.

— Посмотрим.

Ольга Терехова потребовала, чтобы разложившееся тело выдали ей. Анатолий Зайцев не видел оснований отказывать ей. Все равно эту гниющую массу невозможно было оформить как останки преступника, убитого при задержании. Никакие инстанции в мире не поверили бы, что это и есть неуловимый Оле.

— Слушай, а ты панихиду по нему не отслужишь? — спохватился Анатолий Зайцев через сорок дней.

— Отпевать его я не могу, — ответил Аверьян. — Христианское погребение для него тоже невозможно, да и ни он сам, ни вдова его не хотят этого. И все-таки я его поминаю. Есть у меня молитва такая особенная: за жертв Антихриста.

— А из могилы он снова не вылезет?

— Не вылезет. Его сын крещен. А он предался Антихристу ради сына.

— Навестил я недавно моего крестника. Вроде живет с матерью, ни в чем не нуждается.

— Похоже, доктор Сапс продолжает ему пенсию платить. Наверное, ждет, что из твоего крестника все-таки выйдет толк.

Ваня явился в первый раз, когда бить Альбину собирались девочки. Избиение должно было произойти, как всегда, в коридоре около уборной. На Альбину уже накинули одеяло и принялись тузить ее вовсю, когда чья-то сильная рука разбросала нападающих в разные стороны. Девочки едва успели распознать статного юношу со светлыми волосами и долго гадали, кто бы это мог быть. Распространился даже слух, что за Альбиной приходил ее отец, но тогда непонятно было, почему она осталась в детдоме. Ее защитник не мог быть одним из детдомовских мальчиков. Тогда его наверняка узнали бы, разве что это был новенький. Но на другой день в детдоме его никто не видел. Предполагали даже, что это старший брат Альбины, так как некоторым бросилось в глаза его сходство с ней, но тогда куда он девался?

Девочки сговорились побить Альбину за то, что она всех их пускала по ночам к себе в постель. Каждая хотела туда попасть, но каждая хотела быть единственной, Альбина же уступала всем, как будто ей все равно. Альбина не противилась ласкам, но никогда и не взвизгивала сладострастно, так что партнерша решала, что Альбина брезгует ею. Сперва девочки ревновали Альбину одна к другой и дрались из-за нее, а потом, так и не найдя этой другой, сговорились проучить сообща эту ледышку-лягушку и проучили бы, если бы не Ваня.

Впрочем, Альбина тогда еще сама не знала, как его зовут. Она попала в детдом трехлетней и там сразу невзлюбили дочь белогвардейца. Ее отец, преподаватель военной академии, в прошлом, действительно, поручик, был арестован, когда девочке едва исполнилось два с половиной года. Через несколько месяцев арестовали и ее мать. Отца вскоре расстреляли, мать пропала без вести в лагерях. Девочке в детдоме поменяли имя, фамилию и отчество. Анастасия Мстиславовна Зегзицына стала Альбиной Михайловной Зенкиной.

Воспитательницы подозревали, как девочки поступают с Альбиной, и не имели ничего против. Не она первая, не она последняя, да за всеми и не уследишь. Воспитательницы не прощали Альбине, что она шепчет про себя. С тех пор как она поступила в детдом, Альбина шептала одно и то же: «Богородице, Дево, радуйся…» Этой молитве девочку научил отец. (Недаром связи с реакционными церковниками упоминались у него в деле.) Отца Альбина не помнила, а молитву запомнила. Она начала повторять ее до того, как научилась говорить. Воспитательницы были в ужасе. Они запрещали девочке шептать про себя, высмеивали ее перед всеми, запирали в темный чулан, а она все равно шептала. Ни ночная возня под одеялом, ни побои подруг не могли отучить ее от этой дурной привычки.

Ваня появился вторично, когда Альбину собрались бить мальчики. Причина была та же: они сначала дрались из-за нее между собой, а потом решили вздуть ее сообща. Было, впрочем, и отличие. Альбина всегда уступала девочкам, но ни одному мальчику не дала. Это возмутило, прежде всего, девчонок, и они подзуживали мальчиков показать ледышке-лягушке где раки зимуют, чтобы она не задавалась. Мальчишки подкараулили Альбину там же в коридоре около уборной, но Ваня был тут как тут, и нападающим не поздоровилось. Остался открытым вопрос, не старший ли брат вступился за Альбину. Его сходство с ней не вызывало сомнений. Незнакомец отличался той же светящейся красотой, которая влекла к Альбине и мальчиков, и девочек. Когда Альбину спрашивали, кто ее заступник, она коротко отвечала: «Ваня». Больше у нее не удавалось выведать ничего.

Альбина поступила в медицинское училище и вскоре навлекла на себя неприязнь и там. Выяснилось, что она не только ходит в церковь, но и поет в церковном хоре. С ней беседовали, предупреждали ее, но Альбина упорствовала. Тогда ее исключили из училища и выселили из общежития. Это не особенно испугало Альбину У нее была работа, было где жить, а, главное, она была беременна от Вани, как она думала, а в общежитии ей все равно не позволили бы остаться с ребенком.

Альбина еще училась, когда ее рекомендовали ночной сиделкой к отставному генералу. Его разбил паралич, когда он услышал, что Берию приговорили к смертной казни. Дочь генерала должна была по роду службы ездить в длительные командировки и не могла оставлять отца одного. По-видимому, Альбину рекомендовал кто-то влиятельный, так что ее даже с занятий отпускали. Дочь генерала только обрадовалась, когда Альбина выразила готовность сидеть с больным круглосуточно, отлучаясь лишь кое-когда. Разумеется, генеральская дочь не знала, что Альбина поет в церковном хоре и встречается со своим возлюбленным.

Правда, теперь Альбина могла встречаться с ним в многокомнатной генеральской квартире, которая часто оставалась в полном ее распоряжении. Генерал не мог ни двигаться, ни говорить, но давал понять, как он привязан к Альбине. Она никогда не оставляла его надолго, особенно с тех пор, как Ваня приходил к ней в квартиру. Альбина все чаще и чаще спрашивала Ваню, что будет, когда она родит. Ваня отвечал, что все образуется.

Однажды Ваня пришел не один. С ним был коренастый парень мрачноватого вида.

— Кто это? — спросила Альбина Ваню.

— А ты не знаешь? — окрысился парень. — Не от меня, что ли, ты беременна!