Зона Посещения. Луч из тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тюрин cтр.№ 75

– У меня все есть. Спасибо, выключись.

Новый Роджер Дюмон посмотрел на себя. Версальское зеркало в тяжелой оправе из позолоченной бронзы показало гиацинтовые карбункулы глаз, лицо, выточенное из сапфира, только подвижное, волосы как лакированные. Тело, соединяющее стройность молодой красивой женщины и мускулы атлета. Идеал. И поросль видимых и невидимых гифов, которые могут проникнуть куда угодно и достичь чего угодно. Наверное, он давно хотел стать таким. Внутри он больше не чувствовал себя дряхлым и все познавшим.

С этого момента его воздействие на мир перестало быть опосредованным, оно не определялось только денежными потоками, командами для машин и директивами для подчиненных; он теперь мог напрямую проникать в мозг, синапсы, клетки всякой твари.

Он опробовал силу своего проникновения и нашел себя в поликарбоновой стене, в мраморных плитках пола, в орхидее, растущей в облачке из аэрозоля под потолком. Он чувствовал себя своим, без всяких посредников, в кристаллах и молекулярных структурах – ощущал притяжения и отталкивания атомов, паутинки электромагнитных взаимодействий, вибрации химических и вандерваальсовых связей. Он слышал музыку сфер – атомов, соединяющихся в молекулы, и молекул, сцепляющихся в вещества, и веществ, рождающих сознание.

Он протекал по углеродным нитям и медным проводам вместе с потоками электронов, пролетал с фотонами по оптическим волокнам.

Он различал желтые шарики атомов кремния, голубые шары мышьяка, фиолетовые крупинки дисперсного золота, пульсирующую электронную гущу квантовых ям.

Слышал далекий, но близкий ему шелест листвы, шорох лесного зверья, щебет птиц, жужжание пчел, поступь лани, копошение личинок, падение капель дождя.

Он присутствовал и там, где вещи теряли реальность, где пространство создавалось ручейками времени, которые просачивались сквозь мембрану вакуума – ту, что защищала плоский мир людей от Бездны, наполненной бушующей хрональной энергией.

Первое, что стал решать сэр Роджер, – как ему поступить с товарищами «по цеху». Поглотить? Наградить их гнездовьями нитеплазмы, которые пожрут их изнутри?

Но когда он стал проникать в них гифами своего мицелия, он ощутил родство с ними. И теперь ему казалось, что у него просто много лиц и личностей, и все их мысли являются производными от его мыслей. А ведь все эти замечательные роды и кланы еще задолго до появления нитеплазменной грибницы готовили и удобряли для нее почву. Нет, они должны остаться и быть как его дети, дети Зевса.

Ронни Фитцджеральд по-прежнему доставлял ему биообъекты. Черную девушку или юношу, откуда-нибудь из разоренной корпоративными войнами части Африки. Сэр Роджер поглощал их целиком, до последней молекулы, минут за двадцать, вместе с их мыслями и чувствами, и даже ощущал сладкий «остаток» – наверное, это была душа.

Но так же он поступил и с навестившей его кузиной, баронессой Эдати, которая когда-то строила на него матримониальные планы. Не удержался, когда понял, что хочет познать ее полностью. А потом стер со всех информационных носителей, удалил из всех событийных регистраторов сведения о том, где она находилась предыдущие 24 часа и куда собиралась направиться. Баронесса Эдати стала частичкой сэра Роджера Дюмона, каковыми в обычном земном организме являются митохондрии и плазмиды.

Все лучшее – городу

В центре Гастингс-сквер стоял фонтан. Лучшие его времена остались, увы, позади. Пару десятилетий эта площадь прослужила новым центром города взамен Ройял-стрит, которую поглотила Зона. Тогда вокруг площади, как грибы после грозы, повырастали модерновой архитектуры здания, напоминающие елочные игрушки из фольги: офисы банков, страховых компаний, туристических фирм, издательств, газет и даже штаб-квартира компании «Mineral Fields», контрольный пакет акций которой принадлежал небезызвестному Роджеру Дюмону. Потеряв рудник в Зоне, компания с лихвой заменила его разрезами в центральной Африке, где можно не платить налоги и социальные отчисления, а зарплаты должно хватить только на трусы и миску бобов. Однако за последние пять-семь лет конторы и офисы рассосались и на Гастингс-сквер.

Вместе с лопнувшими надеждами на приток состоятельных клиентов лопнули турфирмы и страховые организации, газеты двинули кони – не спас даже эксперимент со съедобной газетной бумагой, слиняли издательства – симспейс и виртуальное пространство потрепали книгопроизводство и в более благополучных местах, чем Хармонт. Оценив рост безвозвратных «токсичных» кредитов, полетели на запад и восток банки. Штаб-квартира «Mineral Fields» нашла себе местечко поуютнее. И это, конечно, был не Вашингтон, где второй год рвались пластиты, заложенные «черными пантерами», не Париж, парализованный интифадой, не безнадежно зараженный Токио, не, упаси боже, руины Детройта или Нью-Орлеана, не Берлин, город факельных шествий, а хитроумный, плывущий по волнам Нью-Амстердам, где нет никаких чрезвычайных местных налогов на нужды города, потому что тамошние неимущие давно улетели через эвтаназионные центры на небеса.

Когда по Гастингс-сквер перестали ходить приличные господа, мэрия выключила мраморный с лазерной подсветкой фонтан, в который не столь давно вбухала такую кучу денег. Мрамор вроде даже настоящим был, каррарским.

Теперь днем около экс-фонтана работает благотворительность, дамы нелегкой судьбы радостно раздают прожорливым нуждающимся просроченные продукты, которым не нашлось места в желудках жителей других городов и которые накладно тащить в Африку. Некоторые ублаготворенные нуждающиеся облегчаются сразу же в фонтан.

Здесь кантуются те, кто выглядит нежелательным даже на блошином рынке Мэй-корт. Кое-кто торгует нейроинтерфейсами под нестандартные разъемы, то бишь глюкерами, кто-то – диффузным наркодом, принимаемым перорально и через несколько минут налипающим на синапсы. Многие – липкими трансодермами на монотерпенах, чьи молекулы легко проникают через кожу вместе с наркотической дурью, притом лихо сносят по дороге межклеточный жировой слой. Почти весь этот товар опасен даже по способу хранения – в больших раскрытых пропыленных пакетах – и активно способствует уменьшению населения города. Зато прямо здесь можно закинуться, полиция на Гастингс-сквер – редкий гость.

А вечером место вымирает. Так что, само собой, обходят его и наркодилеры, и простые проститутки, и квиры. Особенно после того, как, по слухам, из фонтана что-то выползло, изнасиловало и сожрало интерсексуала, который(ая) и позвать то на помощь не мог(ла), потому что не знал(а) как кричать, только ли на своем языке, румынском (латышском). А может оттого, что долго решал(а) мужским или женским голосом ему(ей) вопить.

Те немногие личности, которые могли появиться на Гастингс-сквер вечером, были абсолютно бесстрашными собирателями, бутылочными героями, неудержимыми воинами помоек и свалок, что искали здесь пустую тару, оставшуюся от дневных посиделок. Они подбирали и упаковки с продуктами, от которых отказались дневные попрошайки…

Один гаитянский выходец, которого по иронии судьбы звали так же, как и миллиардера – Дюмон (наверняка предком гаитянца владел предок миллиардера), – сделал удачный гешефт, не встречая опасных конкурентов. Он собрал десять дорогих пластиковых бутылок из-под колы – тех, что радостно пищат, когда скручиваешь крышку, да еще невидимая рука рынка подарила ему лишь слегка позеленевшую упаковку с нежным мясом трансгенных жуков, лишенных хитина.