Последние капли вина - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Рено cтр.№ 66

Он отодвинул волосы с лица, чтобы посмотреть на меня, потом снова отпустил.

– Ну, если ты не можешь понять, то, думаю, лишь потому, что не хочешь, и, насколько я догадываюсь, может и правильно не хочешь. Нет, я не могу сказать, чем излечить твою боль, Алексий; я не тот лекарь, который тебе нужен - сам знаешь, я никогда не притворялся, будто понимаю что-то в любви. Почему тебе не спросить у Сократа?

Я сказал, что подумаю. Но предпочел не спрашивать, что он имел в виду.

Довольно скоро после этого я встретил в палестре Хармида. Мы немного посмотрели на борцов, и у нас завязался разговор. И тут, взглянув в сторону раздевальни, я увидел Лисия. Он собирался раздеться для упражнений, но, увидев меня, застыл. Я быстро отвел взгляд, словно не заметил его. Это была просто глупость, а не злонамеренность: я боялся, что он слишком рассердился и не ответит на мое приветствие, и тогда люди вокруг заметят отчуждение между нами. Когда я снова глянул туда, его уже не было. И только тут, с большим опозданием, мне пришло в голову: он наверняка мог подумать, что я хотел при людях унизить его перед Хармидом, или даже, может быть, что это Хармид меня на такое подтолкнул.

Теперь я не просто пришел в чувство - я испугался. Я немедленно ушел и кинулся искать Лисия по всему Городу. Наконец заглянул к нему домой. Он был там - сидел перед письменным столом, разложив папирусы. Когда я вошел, он продолжал писать еще какое-то время, как если бы его ожидал слуга; потом поднял глаза и заявил:

– Я занят, приходи в другой день.

Никогда прежде не доходило между нами до такого. Я спрятал гордость за пазуху и попросил у него прощения. Он холодно выслушал и сказал:

– Все это для меня - ничто. Я занят, как видишь; и я уже попросил тебя уйти.

Он вновь вернулся к своей работе, а я остался стоять на месте. Меня начало охватывать отчаяние, но я не мог унижаться больше, потому что не сумел бы перенести его презрения. И тогда, готовый схватиться за первое, что придет в голову, я выпалил:

– Прекрасно. Я зашел спросить тебя, не пойдешь ли ты завтра со мной на охоту; но если тебе все равно, то я пойду один.

– Да? - отозвался он. - Как в прошлый раз?

– Если решишь пойти со мной, то сам увидишь. Но будь у меня на рассвете, дольше я ждать не стану. - И затем, твердо решив заставить его обратить на меня внимание, добавил: - Если пойдешь, возьми с собой копья на кабана. Но если ты занят, то оставайся дома.

При этих словах, как я и надеялся, он выпрямился и посмотрел на меня внимательнее.

– Ты шутишь или совсем с ума сошел, что говоришь об охоте на кабана в одиночку?

– Это от тебя зависит, - отрезал я, - пойду я в одиночку или нет. Если тебя не будет, я не стану тратить утро, разыскивая кого-нибудь другого.

И ушел.

На следующий день я поднялся затемно, чтобы хоть как-то собраться. Сами понимаете, предложение мое возникло без всякого предварительного обдумывания. У меня даже не было собственных копий на кабана, да и вообще я участвовал в такой охоте всего два раза в жизни; первый - много лет назад, вместе с Ксенофонтом, под присмотром его отца, который отправил нас, мальчишек, на дерево, когда сам вместе с друзьями загнал зверя, а второй раз - вместе со Стражей, тогда нас было человек десять или даже двенадцать. Однако я одолжил копья у Ксенофонта; он решил, что я собираюсь на охоту с целой компанией, а я не стал выводить его из заблуждения.

Когда звезды начали меркнуть, на улице послышался стук копыт. Потом на фоне светлеющего неба обрисовались черными силуэтами серповидные поперечины на охотничьих копьях-рогатинах Лисия. Рядом с ним бежали три крупные спартанские гончие; позади верхом на муле ехал раб с сетями и кольями, о которых я и не вспомнил.

Он угрюмо глянул на меня - хотел увидеть, как мне нравится быть пойманным на слове. Ну, раз уж на то пошло, я отрывисто поздоровался с ним и поблагодарил за сети, как будто именно так все и было задумано. Я надеялся, на том он и покончит с этой затеей, но он спросил, каких я беру собак. Тогда я свистнул своих псов - одного большого, молосского, и двух касторских (самая нелепая свора для такого дела). Он глянул на них, приподняв брови. Тут молосский пес затеял драку с одной из его собак, как случалось и прежде. Мы кинулись разнимать их, и я подумал, что, может, он хоть теперь оттает. Но он все еще оставался холодным, здравомыслящим и отдаленным от меня на добрый десяток стадиев. Так что я буркнул:

– Ладно, двинули.

Мы поехали в горы Пентеликон, где в тот год развелось множество кабанов, поскольку из-за войны охота на них почти прекратилась. Наступило отличное свежее утро, с моря веял легкий ветер, с высоты мы ясно видели Декелею и с полдюжины мест, где сражались бок о бок. Я не смог удержаться и показал: "Помнишь?" Такая уж у меня натура - жарко вспыхиваю, но не держу гнева долго. Лисий же был человек, не скорый на гнев; но, рассердившись, он и отходил не скоро. Сейчас он буркнул в ответ что-то односложное и, показав на лесистую складку между гор, сказал, что хочет попробовать там.

По дороге мы встретили крестьянского мальчишку с несколькими козами, и я спросил у него, есть ли в лесу вепри.

– Да, есть там один очень большой, - ответил он. - Он прогнал другого кабана, который жил неподалеку. Я только вчера слышал, как он роет землю.

Когда мальчик ушел, Лисий повернулся ко мне. Я видел по его глазам: он считает, что дело зашло слишком далеко. Но слова застряли у него в горле, и теперь уже я рассердился на него, потому что он холодно встретил мои попытки к примирению. Итак, я сказал:

– Ты что думаешь, теперь я поверну назад, чтобы ты при случае мог это бросить мне в лицо? Если ты пришел только за этим, то пришел напрасно.

На что он ответил мне холодно:

– Прибереги свою проницательность для дела, Алексий.

Мы спешились в молчании и сели поесть - каждый со своей пищей, среди своих собак, все так же молча. Вскоре он поднял глаза и произнес:

– Раз уж мы взялись за мужское дело, то, может, будем делать его как мужи, а не как дети?

Он сказал мне, что нужно сделать, коротко и ясно, как отдавал приказы в поле. Потом взял на поводок суку, которую использовал для поиска следов, и, оставив остальных собак и лошадей с рабом, направился к зарослям. Я двинулся следом.

После яркого солнца лес казался темным и густым. Лучи проникали между ветвей и ложились на землю золотыми монетами; влажная черная земля пахла прелым дубовым листом. Скоро нам стал попадаться кабаний помет и следы. На вид они были очень крупные. Я украдкой глянул на Лисия, но его лицо мне ничего не сказало, вид у него сейчас был точно такой, как на войне.

Вскоре мы вышли к дубу, кора на котором была изборождена и сорвана кабаньими клыками. Собака натягивала поводок и ворчала, шерсть у нее на загривке встала дыбом. Впереди темнела густая чащоба, из которой выходили следы.