Персидский мальчик - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Рено cтр.№ 129

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Персидский мальчик | Автор книги - Мэри Рено

Cтраница 129
читать онлайн книги бесплатно

По всей вероятности, вы думаете теперь: вот, Баго-ас, твой шанс. Любой, кто привык к жизни при дворе, скажет так. Не столь давно я и сам сказал бы то же самое; теперь я молчал. Александр — воитель, о котором ныне люди рассказывают легенды, он был особенным человеком. У Ахилла должен быть свой Патрокл. Ахилл мог любить свою Брисеиду, но Патрокл — его друг до самой смерти. У их могил в Трое Александр приносил жертвы вместе с Гефестионом. Нанесший рану Патроклу погибнет от руки Ахилла. Эвмен понимал это; он знал обоих с мальчишества.

Итак, вместо того, чтобы рассказывать царю о ссоре, подогревая его гнев, я старательно делал вид, что вообще ни о чем не ведаю. Легенда стала частью жизни Александра. Сама его кровь несла ее по жилам. Если кто-то собирался нанести удар этой легенде, пусть то будет Гефестион, но не я. И потом, я еще не забыл то страшное утро в пустыне.

Двор выехал в Экбатану. Стратера осталась в Сузах, под присмотром бабушки. Роксану Александр захватил с собою.

По дороге мы стали свидетелями целого представления. Мидийский сатрап по имени Атропат, слыхавший о суде, который Александр учинил над прочими сатрапами, приготовил ему маленькое развлечение. Когда царь впервые проезжал этой дорогой, он спрашивал о древней расе амазонок, упомянутой Геродотом, — сохранилось ли где-нибудь их племя? Атропату нечего было ответить, и он, должно быть, вынашивал свою идею с тех самых пор.

Как-то утром звонкий клич рога пронесся по горной долине, где мы стали лагерем. К нам скакал небольшой отряд юных всадниц, изысканно вооруженных круглыми щитами и маленькими секирами. Предводительница соскочила с лошади и, салютовав Александру, объявила, что они присланы Атропатом. Ее правая грудь, совсем небольшая, была обнажена, как в легендах. Левую прикрывал хитон, и потому нельзя было судить о ее размере.

Вернувшись к своему отряду, бравая предводительница приказала начать весьма стремительное и живое представление. Наши воины, пожиравшие глазами все эти нагие груди, радостными криками едва не сорвали себе глотки. Александр повернулся к Птолемею:

— Атропат, наверное, совсем выжил из ума. Воительницы? Да это обыкновенные девчушки. По-твоему, они похожи на шлюх?

— Нет, — отвечал Птолемей, — их выбирали за внешность и за верховое искусство.

— За какого же дурачка он меня принимает? Так, мы должны увести их из лагеря прежде, чем воины набросятся на бедняжек. Багоас, сделай мне одолжение.

Скажи им, мне так понравился их парад, что я хотел бы взглянуть на него еще разок. Гидарн, ты можешь найти мне эскорт из трезвых, немолодых мидян? И быстро?

Девушки были еще прекраснее, раскрасневшись после скачки; воины облизывались, словно псы за закрытой кухонной дверью. Когда юные всадницы сызнова начали свое представление, они вновь принялись подбадривать их свистом и криками. В великой спешке Александр собрал подарки. Он избрал украшения, а не оружие, но царские дары все равно были приняты с величайшей благодарностью, и под всеобщий стон седовласые мидяне ускакали прочь со своими подопечными.

Мы разбили лагерь в нагорных лугах Нисы, издавна слывших пастбищами для царских табунов. Племенных кобыл оставалось еще около пятидесяти тысяч, хотя бессчетное их множество было угнано отсюда за годы войны. Кони обрадовали Александра, и он приставил к табунам особую охрану, равно как и отобрал нескольких подававших надежды жеребят. Одного он отдал Эвмену. Если дар был вознаграждением за готовность примириться с Гефестионом и средством излечить уязвленную гордость, на словах не было сказано ничего. Гефестион же, ставший причиной нынешней ссоры, и сам мог разгадать смысл подарка. В любом случае, так его истолковали сторонники Эв-мена, на все лады склонявшие старую поговорку о том, что гордыня не доводит до добра.

Я своими глазами видел список гостей и потому говорю достоверно: тем вечером Александр собирался пригласить Гефестиона на ужин, вместе с несколькими старыми друзьями. Он был бы обходителен с ним на глазах у всех, разглаживал бы ему перышки, стараясь показать — Патрокл все еще оставался Патроклом.

В тот день Гефестион столкнулся с Эвменом нос к носу, прямо в лагере.

Не могу судить, вышло это намеренно или же случайно. Я выезжал полюбоваться табунами и как раз возвращался; крик спорщиков я заслышал задолго до того, как подъехал. Гефестион заявил, что греки лодырничают уже сотню лет, что Филипп побивал их везде, где только встречал, и что сам Александр обнаружил, будто их единственным оружием остались языки; уж ими-то они владеют на славу. Эвмен отвечал, что чванливые хвастуны вообще не нуждаются в языках: их собственная вонь достаточно красноречива.

Обе толпы свистели и улюлюкали; людей все прибавлялось, и я понял, что скоро начнется кровопролитие. Уже слыша шелест извлекаемых из ножен мечей, я поворотил коня, чтобы скакать прочь, но заслышал бешеный бой копыт, громом прокатившийся издалека и застывший совсем рядом. Раздался один-единственный яростный окрик, и все прочие звуки смолкли. Александр, за спиною которого маячил оруженосец, восседал на коне, глядя вниз, сжимая челюсти. Ноздри его вздулись, справляясь со вспышкой гнева. В наступившей тишине явственно слышалось позвякивание сбруи.

Долгая пауза кончилась. Гефестион и Эвмен шагнули вперед, заговорив одновременно: каждый осуждал противника.

— Молчать!

Я спрыгнул с коня и, держа его под уздцы, постарался затеряться в толпе. Мне не хотелось, чтобы мое лицо запомнилось кому-нибудь, учитывая быстро надвигавшуюся бурю.

— Ни слова. Оба. — Скорость, с какой Александр прискакал к месту ссоры, отбросила его волосы назад, открыв брови; прическа его была скорее коротка, в уступку летней жаре. Глаза Александра побледнели, а гнев исказил линию бровей, подобно сильной боли. — Я требую дисциплины от тех, кого назначаю ее поддерживать. Вам надлежит вести моих воинов в битву, а не в драку. Оба вы заслуживаете остаться без языков и замолчать навечно. Гефестион, это я сделал тебя тем, кто ты есть. И не за упрямство.

Глаза их встретились. Было так, словно я увидел обоих истекающими кровью, свободно изливавшейся по каменным лицам.

— Приказываю немедленно прекратить ссору. Под страхом смерти. Если этот запрет окажется нарушен, вас обоих будут судить за измену. Зачинщик понесет обычное наказание. Смягчать его я не стану.

Толпа затаила дыхание. У нас на глазах царь не просто отчитал двух великих полководцев, что само по себе неслыханно. Все воины вокруг были македонцами и помнили легенду об Ахилле.

Мечи тихонько заскользили обратно в ножны.

— В полдень, — сказал Александр, — вы оба явитесь ко мне. Пожмете друг другу руки и поклянетесь в примирении, которого будете придерживаться взглядом, словом и деянием. Это понятно?

Поворотив коня, он умчался прочь. Я выскользнул из толпы, не решаясь взглянуть в лицо Гефестиону, который мог видеть меня. И потому не заметил, как он поскакал вослед Александру.

Той ночью он пригласил обоих на ужин. Жест прощения — но равный, для Гефестиона и Эвмена. Особая милость к Патроклу, надо полагать, была отложена до лучших времен.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению