Ковчег детей, или Невероятная одиссея - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Липовецкий cтр.№ 70

Не успел затихнуть спор, как появился и сам его виновник. Сначала из подкопа показалась рыжая голова. Глаза собаки выражали одновременно настороженность и любопытство, а уши стояли торчком. Но Федя протянул навстречу руки. И этого было достаточно, чтобы собака протиснулась в лодку целиком.

— А вот и Кузовок! — так приветствовал Федя своего четвероногого друга. И тем самым признал кличку.

Больше других обрадовался Борис Печерица. Ведь это он предложил так назвать собаку.

— Пусть и Кузовок поедет с нами на остров, — сказал он. — Там его никто не обидит.

— Едем! — решительно махнул рукой Федя.

Мальчикам повезло. Райли Аллен оказался на острове. Федя поведал ему свою историю, а закончив рассказ, неожиданно спросил:

— Вы ведь хорошо знаете английский язык?

— Разумеется, — улыбнулся Аллен. — Это мой родной язык. Но почему ты спрашиваешь?

— Тогда помогите написать письмо.

— И кому же?

— Американскому президенту.

Неожиданная просьба маленького сорванца удивила не только Аллена, но и его новых друзей. Борис даже повертел пальцем у виска.

— Самому Вудро Вильсону? — уточнил Аллен. — Наверно, ты его хочешь о чем-то попросить?

— Я ищу отца. Думаю, он сейчас в Америке.

— Но с этим необязательно обращаться к президенту.

— К кому же еще?

— Лучше всего в Красный Крест. Как раз он занимается розыском родных. А я работаю в этой организации.

— Это верно?

— Куда уж вернее!

— Тогда хочу быть с вами.

— Хочешь стать колонистом?

— Если это поможет найти отца.

— Ну что? Примем Федю в нашу семью? — Аллен повернулся лицом к детям.

— Примем, примем! — закричали хором мальчики, стоявшие рядом.

В это время подошла Лена Александрова. Она услышала последние слова и тоже воскликнула:

— Как хорошо, что мы будем жить вместе!

Но тут же ее лицо выразило тревогу:

— А как же Кузовок? Его тоже надо принять.

— Какой еще Кузовок? — спросил Аллен.

— А вот и он. Знаете, какой он смышленый!? А ну-ка подай дяде лапу! — Кузовок посмотрел в глаза Аллену. Заслуживает ли этот человек доверия? Наверно, заслуживает, раз так ласково говорит с хозяином.

Пожав мохнатую лапу и потрепав собаку по загривку, Аллен сказал:

— Надеюсь, Кузовок будет хорошо охранять вашу казарму. Сегодня же распоряжусь, чтобы его поставили на довольствие.

Мальчики были очень довольны, а Райли Аллен, глядя им вслед, подумал, что Федор Кузовков — не первый, кого принимает под свое крыло Петроградская детская колония. Он вспомнил пятнадцатилетнюю девочку, которая пристала к поезду на пути во Владивосток. «Я буду выполнять любую работу, — сказала она, — только возьмите меня к себе». И другую девочку, так настрадавшуюся в своей короткой жизни, что не могла в разговоре с ним даже вспомнить название родного города и сколько ей лет.

Из рассказа Зои Яковлевой-Трофименко:

— Воспитатели не успевали за всеми уследить. И старшим колонистам поручили опекать младших. Среди мальчиков было немало сорванцов, очень изобретательных на шалости.

Их энергия искала выхода. Вот и проказничали. А то и дрались. Но сразу появлялись мирители. Драчунов окружали и громко кричали волшебное слово: «Гуммиарабик!» Кричали три раза. Потом, соединив руки противников, кричали другое слово: «Клей!» Тоже три раза. После чего наступали мир и дружба.

Девочки сами выбирали себе среди старших колонисток «мам». Такой «мамой» стала Вера Шмидт. У нее было семнадцать «деток». У меня сохранилось поздравление, где многочисленные «детки» в трогательных стихах поздравляют «Маму Веру» с днем рождения. А подписались так — «Твои зверюшки».

Оказывается, все так просто! Трижды произнести волшебное слово, затем соединить руки — и мир восстановлен. Дети — лучшие миротворцы!

Из рассказа Виталия Запольского:

— На Финляндском вокзале в мае 1918 года родители провожали в долгое путешествие со мной и младшую сестру Ирину. Мы все время держались вместе.

С Ириной не было проблем. Очень послушная девочка. Умная и веселая. Но она внезапно заболела. Что-то случилось с коленом. Высокая температура, сильная боль… А ближайшая больница — в Екатеринбурге.

Запрягли лошадь. В телегу положили сена и подушки. Рядом с Ириной — медицинская сестра и я. До Камышлова ехать двадцать верст. А оттуда до больницы — еще сто пятьдесят. Полоса прифронтовая. Поезда только военные. Но медсестра пококетничала с чешским офицером, и нас троих пустили в вагон.

Ехали с остановками. Меня не покидала тревога — что будет с сестрой? Но шестнадцать лет — такой возраст, когда печаль не может быть слишком долгой.

Ночью нас загнали на запасной путь. Ирина и медсестра спят. А я сижу, свесив ноги из распахнутой двери вагона. Смотрю на огни, на проходящих изредка людей. И вдруг — тихие звуки флейты. Они доносятся со второго этажа станционного здания. Кто-то разучивает красивую мелодию. Я не знаю, кто он, этот музыкант, — то ли офицер, заброшенный судьбой в чужую страну, или студент, а может, седобородый старик или юная девушка? Но кто бы это ни был, — душа его и настроение созвучны мне. Мелодия волшебным образом соединяет нас в эти минуты. А не исключено, что утром мы встретимся у железнодорожной насыпи и пройдем мимо, даже не заглянув в глаза друг другу…

Прошли десятки лет, а я помню не только мелодию, но и тогдашнее состояние отстраненности от всего тяжелого и больного. Такие мгновения я называю звездными. К счастью, в моей жизни они случались часто. Не только музыка, но и знакомство с замечательными людьми и книгами. А особенно, созерцание звездного неба, которое приподнимает и втягивает в себя. Вот лучший путь к самосовершенствованию.

Под мелодию флейты я уснул. А на следующий день Ирине в больнице поставили диагноз — тромб, осложнение после брюшного тифа. Мы побыли с ней два дня, а после пришлось уехать, оставить сестру в чужом городе.

Детскую колонию отправили дальше, в Западную Сибирь. Я попал в Тюмень, и всякая связь с Ириной потерялась. Легко понять мое чувство. Я не знал, что и как писать домой… И предпочитал молчать, втайне надеясь, что сам получу письмо от родителей и из этого письма узнаю, что Ирина каким-то волшебным образом вернулась из Екатеринбурга в Петроград. Увы…

Но есть, есть в мире везение и удача… Последним, третьим по счету поездом Ирина приехала во Владивосток. Ее отправили прямиком с вокзала на остров Русский.

Ирина была на костылях. Но даже это не огорчило. Целый год во мне жило мучительное чувство вины. И вот моя сестричка рядом. Мы снова вместе.