Путь Никколо - читать онлайн книгу. Автор: Дороти Даннет cтр.№ 82

Получилось. Он мог дышать. Где бы он ни находился, но теперь его бочонок впускает воздух. Он может закричать; набраться сил, чтобы проломить днище; да просто по-дурацки выкатиться на свободу, если придется. Все, что ему теперь нужно сделать — это извернуться, чтобы приникнуть к отверстию глазом, осознать, где он находится, а затем продумать план к спасению.

Голова ныла от боли, но он почти не замечал этого. У него был лишь один вопрос к своему ангелу-хранителю. Святой Николай, святой Клайкине, не смейся, это винные пары. Не смейся, но скажи мне, почему свет в затычке — ярко-красный?

Ноги повыше, плечо вниз, голову вниз. Глазом к отверстию. Ответ: он ярко-красный, потому что снаружи что-то горит.

Пожар на пивоварне или на винном складе? Опасно, друг мой Николас. Но есть же дозорные со своими трубами, и толпа с ведрами воды… Толпа? Но ведь они все на рыночной площади, наслаждаются Карнавалом.

Я был на рыночной площади. Меня ударили по голове на рыночной площади. Никоим образом двое мужчин не могли протащить меня через толпу до самой улицы Пивоваров. Да им это и не к чему. На рыночной площади есть подвода, доверху заваленная бочками. Им стоило лишь набросить бочонок мне на голову в темноте, словно сачок на бабочку и забить сверху крышку. И отнести к подводе. И забросить на нее.

Подвода по время Карнавала? Подвода с дегтем для фейерверков. А фейерверк в этот год, как и каждый год, это вам не какая-нибудь вязанка хвороста, нет, только не в Брюгге. Брюгге привязывал старую баржу к мосту святого Иоанна, засыпал ее доверху бочонками со смолой, а затем поджигал их.

Он на барже. И во время фейерверка. В реве пламени и криках толпы никто не услышит воплей горящего заживо человека.

У тебя есть воздух. У тебя есть мозги, и тебе нравится использовать их. Так сделай это.

Сквозь отверстие затычки он мог разглядеть языки адского пламени, полыхавшего на носу баржи. С противоположной стороны, сквозь пролом у плеча, свет был куда более тусклым. Значит, ему туда, и как можно скорее. То, что еще недавно было лишь светом в отверстии, теперь превратилось в одуряющий жар, по мере того как загорались ближние бочонки со смолой, и огонь поднимался все выше.

Он ударил ногами изо всех сил; но днище и бока остались непоколебимы. Однако, возможно, крышку злодеи приколотили в спешке? Одну руку он с трудом поднял над головой и с силой толкнул. Гвозди поддались. Один бок приподнялся. Больше времени не было. Единственной свободной рукой он отыскал опору и с силой оттолкнулся, вновь устроив обвал, который несколько раз перевернул Клааса вниз головой и едва не сломал торчащую из бочонка руку.

Он успел убрать ее в самый последний момент. Его бочонок катился вниз вместе с остальными. Сквозь полуоткрытую крышку до него доносились крики. Весь Брюгге выстроился вдоль канала, любуясь на огонь и фейерверки… Господи Иисусе… Если он будет катиться так и дальше, то скоро может свалиться с горящей баржи.

Если другой бочонок ударит по полуоткрытой крышке, это убьет его. И если через крышку попадет вода, он утонет. Остаться и сгореть заживо, возможно, было бы предпочтительнее.

Почему-то эта мысль показалась ему забавной. Он понял, что здорово пьян. При таких обстоятельствах это было еще потешнее. Перемежая смех икотой, он принялся раскачивать бочонок из стороны в сторону, по мере того как тот катился и сталкивался с другими. Когда он наконец полетел в канал, то успел мельком заметить восторженную толпу на берегу; они добродушно потешались над городскими властями, которые не смогли даже толком уложить на барже бочонки, чтобы те не сыпались в воду. А среди толпы, яркие, точно алмазы, выделялись лица тех двух пьяниц, что встретили его у подножья часовни Святого Кристофера. На сей раз они были вполне трезвы, а вот он опьянел.

Вода в канале наполовину замерзла. Некоторые бочонки покачивались на волнах; другие вывалились на лед. Так случилось и с ним. От удара две боковые планки треснули, но обручи удержали их. Словно в тумане, Клаас сознавал, что по-прежнему находится внутри своей деревянной темницы и на всей скорости скользит по льду. Если убийцы заметят его, то непременно поднимут бочонок и вновь швырнут в огонь. Значит, надо закричать.

Он как раз успел прийти к этому выводу, когда льдина внезапно закончилась, и бочонок, покачнувшись, рухнул в стылую воду. Затекая с одного края, она вытекала из другого, промочив Клааса до костей и едва не заставив захлебнуться. Наполовину погрузившись в воду, он плыл в бочонке, который вскоре глухо ударился о берег. Никто не поднял его. Никто его даже не заметил.

Клаас сосредоточился, одолевая головокружение, затем выпрямил ноги, проталкивая их сквозь разбитое днище. Они тут же онемели в холодной воде. Расставив пошире локти и загребая ногами, он с трудом двинулся вдоль берега. Где-то невдалеке должен быть склон для водопоя, куда водили лошадей. Там он сможет выбраться из этого бочонка и слиться с толпой. Полупьяный, промокший до костей, всего в нескольких шагах от двоих врагов. И, возможно, от того человека или людей, которые заплатили им.

Он так замерз, что едва мог дышать. И еще одна насмешка судьбы, но у него уже не было сил смеяться. Бочонок ударился о деревянный скат, и Клаас наконец смог нащупать ногами дно, а затем попытался, почти ничего не соображая от холода, вытолкать бочонок наружу. Изо всех сил он пытался сделать это, когда внезапно чьи-то тени заслонили ему свет, и кто-то уверенно ухватился за его бочонок, подтянул выше, а затем с силой отодрал крышку. Прежде чем он успел разглядеть, кто перед ним, ему на голову натянули какую-то ткань, и знакомый голос сердито произнес:

— Ну почему мы повсюду наталкиваемся на этого пьянчугу? Эй ты! Ты ведь, кажется, приятель Поппе?

Голос Кателины ван Борселен. Продавец пряников в бочонке.

— Вы трое, — продолжила она. — Посмотрите, он даже не может стоять на ногах.

Она еще не знала, способен ли он идти. Очень медленно Клаас поднялся, по-прежнему запертый в бочке, из которой торчали лишь его ноги и голова с каким-то странным предметом, который она нацепила ему сверху. Карнавальная маска. Перья.

Послышался мужской голос.

— Я отвел Поппе домой пару часов назад. Я думал, он дома.

— Значит, снова выбрался. Разве не видите?

Господи Иисусе, детский голос. Сестра. Обе девочки ван Борселен здесь.

Гелис. Ну, конечно же. Гелис все видела из башни и узнала двоих подставных пьяниц. И предупредила старшую сестру, чтобы та не выдавала его. Но как они объяснят, почему Поппе здесь, весь промокший насквозь, в мокром бочонке?

Ничего не понадобилось объяснять. Просто окружить заботливой толпой, где все принимали его за Поппе. Так никто не сможет причинить ему вреда, пока они не доберутся до дома Поппе.

Бочонок был невероятно тяжелым. Возможно, у того, который использовался для наказаний, внутри имелись ручки или опора для плеч. Этот ему приходилось волочь на себе, а люди, как назло, напирали с боков и сзади. Провожать его собралась целая толпа. Похоже, он пользуется всеобщей любовью, этот Поппе. Интересно, где он живет?