Похищение Афины - читать онлайн книгу. Автор: Карин Эссекс cтр.№ 21

— Возможно.

— О тебе хорошо отзываются, так, может, поделишься со мной тем, как относишься к планам изменения облика Акрополя?

Я не могла разобрать, вправду ли он интересуется моим мнением или насмехается, но говорить стала так, будто его вопрос заслуживал самого серьезного ответа.

— Как положено философу, я составляю свое мнение лишь после серьезного изучения существа дела. Ваш же план строительства я еще не подвергала серьезному изучению.

Фидий откинулся на скамье и захохотал. Он окликнул Перикла, который как раз подносил к губам кубок с вином:

— Слушай, Перикл, ты что, готовишь эту молодую особу к политическому поприщу?

В этот момент Перикл внезапно рассмеялся, но его веселье было вызвано не вопросом Фидия, а тем, что на дне опустевшего винного кубка он заметил крохотную керамическую мушку. Я весь вечер ждала, пока он ее увидит, ведь я специально купила ее на рынке, отыскав среди других новинок, и надеялась, что она его позабавит.

В первый раз я заставила его рассмеяться. Из всех необыкновенных качеств, которыми был известен Перикл, нерасположенность к веселью отмечалась всеми, и я обрадовалась, что удалось рассмешить его таким простым способом.

«Лицо этого человека не знает эмоций» — так говорили о нем, а я считала, что он специально создает образ политического деятеля, живущего только для того, чтобы служить государству, и уверенного в том, что отклонение от этого образа может принести вред не только ему, но и Афинам.

— Перикл, этот юный философ хотел бы узнать побольше о нашем проекте перестройки Акрополя.

Перикл бросил на меня удивленный взгляд.

— Но я не говорила ничего подобного! — запротестовала я.

— В качестве философа она не готова присоединиться к обвинениям, возводимым на нас критиками. А решить, справедливо ли наше желание осуществить задуманное, она не может, не изучив существа дела. Почему ты до сих пор не рассказал ей обо всем?

Неужели скульптор всего лишь разыгрывал меня до сих пор? Держа в руках чашу и все еще улыбаясь, Перикл оставил своего захмелевшего торговца и пересел к нам.

— Видишь ли, Аспасия, критики не понимают нас. Храм Афины Парфенос и окружающие его здания станут олицетворением всего великого, что есть в нашем городе.

— Они продемонстрируют всему миру художественный потенциал человечества, — добавил Фидий.

— И коллективную волю греков к победе над врагами, развитие наших высоких идеалов, образ нашей жизни. Этот проект станет воплощением ценностей всего греческого мира.

— И того, что способен достичь человек, если станет бороться за величие во всех аспектах жизни, — поддержал Фидий.

— И того, что становится возможным для человека, чтущего богов.

— Или, по крайней мере, умеющего с ними торговаться.

Фидий был не политиком, а художником и потому не боялся произносить — а может, и самому верить в них — крамольные речи безнаказанно.

— Я велю принести еще вина? — спросила я Перикла.

Кубки их опустели, а я так хотела продолжения разговора в том же тоне. С тех пор как я оставила Милет, мне не доводилось участвовать в достойных беседах, и теперь я чувствовала, что возвращаюсь к жизни.

— Оставь, не надо, — ответил Перикл. — Если велишь подать еще вина, эти люди никогда не разойдутся, а я устал, Аспасия. Лучше прикажи невольникам дать понять гостям, что в кладовых вина больше нет, тогда буквально через мгновение тут никого не окажется.

— И мы избавимся от докуки. А когда все разойдутся, слава богам, возьмем с собой эту юную красавицу и отправимся поглядеть на наше создание.

Ночь была беззвездной, а воздух холодным и влажным. Я не привыкла выходить из дому в такой час и поплотнее закуталась в шаль. Даже в темноте мы видели бронзовый шлем на голове статуи Перикла, видели статую Афины Промахос [19] , торжественное изображение богини во всем ее победном могуществе. В сверкании дня яркий свет отражался от шлема богини, и его было видно от самого моря, как рассказывали моряки кораблей, заходивших в гавань Пирея. Статуя богини была установлена спиной к древним стенам города, его оборонительным сооружениям, которые, как говорили, построили еще герои гомеровских поэм.

Северный ветер завывал над площадью, когда мы поднялись по ступеням лестницы и оказались перед входом в цитадель. У дверей, охраняя их, стояли сторожа, но, узнав Перикла и Фидия, они отошли в сторону, дав нам пройти. Мужчины быстрыми шагами направились к храму, я же чуть приотстала. Далеко впереди, в темноте ночи, колонны белого мрамора, принадлежавшие недостроенным зданиям, казались волшебным и огромным каменным садом. Старые ворота Акрополя еще оставались на месте, но я слыхала, что планируется построить новый, более торжественный портал. В разных концах площади глаз отмечал брошенные рабочими телеги, груженные камнями, плитами мрамора, другими строительными материалами. Они чудовищно не соответствовали изящным белоснежным колоннадам.

Перикл обернулся узнать, почему я замешкалась, и заметил, что я дрожу.

— Что с тобой? Ты замерзла?

— Да.

Но не холод заставил меня дрожать, дрожь была вызвана странным чувством. Находиться на вершине Акрополя, в молчаливом спокойствии глубокой ночи, стоять там, где поклонялись богам!

— Мне кажется, на нас смотрят боги. Они здесь и следят за нами так, будто мы вторглись в их покой.

Перикл протянул мне руку, и я поднялась к нему. Он приобнял меня за плечи, и чувство благодарности за его тепло и защиту охватило меня. Всемогущая Афина не станет причинять мне вред, раз обо мне заботится тот, который возводит в честь нее такие величественные сооружения.

Фидий взял факел из руки одного раба.

— Я покажу тебе наше изобретение, Аспасия, а ты должна решить, является ли эта попытка достойным приношением богине.

Скульптор указал туда, где вскоре должны были появиться четыре самых высоких строения Акрополя: Пропилеи, или Великие Врата, которые проектировал он сам с архитектором Мнесиклом [20] , храм Афины Парфенос, над которым уже трудились каменщики, Эрехтейон [21] , вобравший в себя многие из старых святилищ и храмов, стоявших здесь раньше, и храм Афины-Ники [22] , который был еще на стадии проектирования.

Фидий принялся объяснять свою теорию строительства.

— Города развиваются непрерывно, люди постоянно создают новое на месте старого. Но здесь, на холме Акрополя, я намеренно включил прежние руины в новые сооружения, с тем чтобы наша история — та ее святость, что живет в древних храмах, — была сохранена. Мы уже использовали многие фрагменты старинной каменной кладки, помещая их в основания новых построек.