Спиридов был - Нептун - читать онлайн книгу. Автор: Иван Фирсов cтр.№ 69

Матросы долго любовались фейерверками на берегу, ночи-то стояли светлые, спать не хотелось. Но боцманы поблажки не давали, заставили брать койки, многие устраивались на верхней палубе, командир разрешил.

Когда матросы угомонились, Спиридов постучал в каюту командира.

— Дозвольте, ваше превосходительство, взять ялик, сходить на яхту, командир тамошний — приятель мой.

— Овцын? — спросил Римский-Корсаков. — Это, который в матросах у Беринга хаживал?

— Он самый, — без тени смущения ответил Григорий.

— Добро, сходи, проведай товарища, к восходу солнца будь на борту.

Спиридов обрадованно козырнул. Он знал, что Мишуков на время праздников запретил офицерам сходить на берег.

Овцын встретил радушно, сразу же потащил в каюту, устроил застолье из нехитрых корабельных запасов.

Выпили по рюмке-другой, вспоминали друзей, однокашников. О себе Овцын говорил нехотя, больше вспоминал о Беринге и товарищах, оставшихся навсегда на Командорах.

— Чирикова-то помнишь? — спросил он. — Молодец он, пожалуй, не менее Беринга сотворил при вояже. До сей поры в Енисейске застрял, но, я слыхал, разрешил Сенат ему в столицу отъехать, слаб здоровьем стал, чахотка его одолевает.

Спиридов сочувственно вздыхал, молча крутил головой, а Овцын продолжал:

— Что поделаешь, такова наша судьбина моряцкая, кто-то должон быть впередсмотрящим из нас, а ему первому океан в морду хлещет, того и гляди, за борт смоет.

И все-таки Овцын не сдержался, когда Спиридов завел речь о происходящих шумных церемониях на берегу:

— По правде, мне сии прихоти дворовые противны до мерзости. С той самой поры, когда отведал ни за што ни про што дыбу. — Овцын отпил вина и с усмешкой закончил: — Слава Богу, Елизавета хотя одумалась, кровушку людскую жалеет, казнь смертную запретила.

Спиридов слушал молча, не перебивая, а когда Овцын выговорился, заметил:

— Ты на меня положись, отводи душу без утайки.

— Не знал бы тебя, не откровенничал. У тебя-то душа наша, моряцкая. А так-то мне терять неча, в адмиралы не мечу.

Днем на «Варваре» появился нарочный от Мишукова. Прочитав записку, Римский-Корсаков поморщился:

— Куда же тянуться, ежели у нас осадка полтора десятка футов?

— Велено передать на словах, — заговорил нарочный, молодой мичман, — нынче шлюпка послана вверх по течению, — он вскинул руку по направлению стоявшей в полукабельтове яхты Овцына. — Промеривают Неву до самого монастыря, вешками для вас фарватер обозначат.

В обед командир собрал офицеров в салоне.

— Приказано нам перейти к Невскому монастырю. Государыня там на ботике шествовать изволит, нам благоволить будет. Оттуда вслед за ботиком спустимся, как велено, на якоря станем. До монастыря кабельтов не менее десятка четыре, на верпах [38] перетягиваться, ежели без перерыва, суток трое, а то и четверо займет. Начнем безотлагательно, вечером. Благо ночи светлые, а погода добрая.

На берегу народ веселился, а для экипажа «Варвары» потянулись беспрерывной чередой авральные работы, до седьмого пота. На воду спустили все шлюпки, изготовили три верпа. Для обслуживания шпиля [39] подобрали боцмана, самых крепких матросов. Сначала на шлюпку спустили первый верп и, огребая против течения, завезли его вверх по Неве на длину якорного каната и сбросили в воду. Удерживаясь на верпе, выбрали основной, становой якорь, а потом шпилем же начали выбирать канат завезенного первого верпа. «Варвара» медленно потянулась вверх против течения. Удерживаясь на этом якоре, с корабля спустили и завезли второй верп и, удерживаясь на нем, выбрали первый и начали завозить его вверх по течению. Сменяясь каждые полчаса, матросы вымбовками вращали шпиль и метр за метром корабль двигался навстречу течению. Экипаж трудился в две смены, работы хватало всем. Офицеры командовали на шлюпках, следили за положением якорей, несли, как положено, вахту.

Командир изредка спускался передохнуть в каюту, оставляя за себя Тынкова или Спиридова.

— Глядите в оба за якорями. Не ровен час, верп поползет, на мели очутимся, — предупреждал Римский-Корсаков, — позора не оберемся. Ежели что, становой якорь отдавать немедля.

На четвертые сутки «Варвара», бросила становой якорь против колокольни Невского монастыря. Кроме вахты, вся команда мертвецки заснула.

Следом на верпах подтянулась яхта «Анна», вверх по течению, шлепая веслами, медленно прошли и выстроились колонной на якорях 24 галеры.

Одна из них вела на буксире в Обводной канал ботик, его встречали, как было заведено. «Буксировала галера ботик „Дедушка русского флота“, — появилась очередная запись в „Журнале Адмиралтейств-коллегии“. — Для него били в барабан и играли на трубах».

Тот же «Журнал» кратко повествовал о дальнейшем развитии событий:

«30 августа в 12 часов на корабле поднят молитвенный флаг. Слышны были на берегу пальба из 61 пушки. В исходе 1-го часа с Невского монастыря палили из всех пушек. Посланы все гребные суда в Невский монастырь. В начале 4-го часа вышли из Невского канала ботик и за ним 20 гребных судов. Когда оный пришел против корабля „Варвара“, то с того кричали „Ура!“ 7 раз, а с ботика, на котором находилась Ея И.В., ответствовано 1 раз, потом опять кричали с корабля 3 раза и салютовано из всех пушек. По окончании пальбы поднят на ботике штандарт. Тогда с корабля, яхт и галер салютовано по 7 пушек и расцветились флагами. С ботика ответстовано из 3-х пушек и оный пошел в сопровождении галер вниз по реке. Корабль и яхты, спустя флаги, стали спускаться вниз по реке».

«Варвара» стала на якорь против Летнего дворца. Официально церемония бракосочетания подходила к концу. Но разгулявшиеся гости продолжали веселиться. Еще три недели экипаж «Варвары» поглядывал на сверкавшие зеркалами окна дворца, откуда вечерами начинала доноситься бравурная музыка, не смолкая до утра. Наконец-то, видимо, дворовая публика притомилась.

«30 сентября при отъезде Ея И.В. из Летнего дворца в Зимний дворец, салютовано с корабля и яхт, а по прибытии Ея И.В. в Зимний дворец с крепости и Адмиралтейства по 51 пушке. Корабль и яхты следовали к Зимнему дворцу и против оного легли на якорь и, став на шпринг, салютовали из 21 пушки». На следующий день командир «Варвары» получил приказание из Адмиралтейств-коллегии: «Спуститься вниз, швартоваться у причальной стенки Адмиралтейской верфи, разоружиться и стать на зимнюю стоянку».

Рядом, по соседству, в Зимнем дворце, начинались будни семейной жизни их Высочеств. Испытав прелести первых дней брачного союза, Петр Федорович заскучал и внезапно порадовал супругу известием, что влюбился в фрейлину императрицы Kapp. Но, видимо, вскоре наскучили и любовные страсти и великий князь придумал новую, довольно оригинальную забаву.