Гангутское сражение. Морская сила - читать онлайн книгу. Автор: Иван Фирсов cтр.№ 100

Одно дело, когда только что спущенное на воду судно, подняв паруса, скользит окрашенной поверхностью днища сквозь водную толщу. Совсем по-иному двигаются эти суда в конце кампании, когда их днища облеплены непрошеными «соседями»-ракушками. Судно намного теряет ход, делается неповоротливым и неуклюжим при маневрах.

Для купеческих судов такое явление может быть терпимым какое-то время, а для военных судов недопустимо. Любой порядочный капитан использует первую возможность, чтобы очистить днище — подводную часть судна. Не всегда это удается во время кампании, капитаны приноравливаются к концу осени, перед зимней стоянкой.

Процесс этот непростой и называется «кренгование» или, проще, «откренивание» судна. Обычно парусное судно частично освобождают от балласта, оно подвсплывает и его подводят к мелководью, чаще в устье какой-нибудь речки. Приткнув судно к мели, начинают заваливать его на бок, кладут бортом на воду. Производят такое действо двумя способами. Нагружают на верхнюю палубу каменный балласт и укладывают его вдоль одного борта. Под тяжестью камней корпус судна заваливается на бок, обнажается подводная часть — днище, — и ее очищают железными скребками от ракушек. Потом перетаскивают камни на другой борт и чистят другую половину.

Иногда применяют иной способ. На берегу устанавливают большие деревянные вороты. На них заводят толстые канаты и закрепляют на борту судна. Вращая вороты, наматывают на них канаты, и судно накренивается.

Крюйсу все это дело было знакомо до тонкости. Только не совсем понимал он, почему генерал-адмирал втравил его в эту канитель. «Сие дело капитана „Полтавы“ и флагмана эскадры», — слегка возмущался про себя Крюйс. Но приказ есть приказ.

Первым делом он пригласил капитан-командора Сиверса и капитана «Полтавы» Фан Геята:

— Генерал-адмирал распорядился произвести не откладывая кренгование «Полтавы».

«Не разумею, почему Крюйсу поручили такое дело, — не отводя глаз от пронзительного взгляда Крюйг са, подумал капитан-командор Сиверо, — сия обязанность моя и Фан Гента. Не успели по осени, рано морозы ударили. Но мы и без Крюйса об этом заботу имеем».

В свою очередь, Крюйс напыщенно переводил взгляд с командира «Полтавы» на Сиверса.

Двенадцать лет, как делает карьеру Сиверс в русском флоте. Недолюбливал его Крюйс, когда был флагманом эскадры. Уж больно самоуверен и заносчив. Хотя дело знает превосходно.

После Гангута государь произвел его в капитан-командоры, назначил командовать эскадрой. Но надо показать, кто здесь старший.

— Полагаю, — сухо начал вице-адмирал, — для успешного выполнения указа господина генерал-адмирала кренгование начать завтра. Для того весь экипаж привлечь — матросы за зиму отъелись, пусть побегают.

Несколько расположенный к общению с капитанами и флагманами, Крюйс был чрезмерно требователен к «подлому» званию людей, простым матросам. Привычка эта зародилась у него со времен службы в голландском флоте, где довольно сурово обращались с экипажами.

На другой день берег возле устья речки Пириты кишел матросами. Сталкивали на воду шлюпки, грузили на них камни, везли к борту «Полтавы», в сетках поднимали на верхнюю палубу. Поодаль стояли кружком офицеры во главе с капитаном. Крюйс и Сиверс расположились чуть в стороне, особняком.

Матросы без устали таскали камни, балагурили, подначивали друг друга:

— Кузька, а Кузька!

— Чаво?

— Рыбку съесть — надо в воду лезть!

Хохочут матросы, улыбаются офицеры; Крюйс насупился, помалкивает.

— Петруха, тебя как звать-то?

— Летом зовут Филаретом, а зимой — Кузьмой. — Брюхо болит, на краюху глядит.

Хватаются за животы матросы, проворнее бегают за камнями — развеселились офицеры, а Крюйс так и не улыбнется, не любит эти шутки матросни, не по нраву они ему.

Да и многие матросы нет-нет да и кидали в сторону своего бывшего флагмана откровенно неприязненные взгляды. Помнили его «заботу» о корабельных порядках. И до появления Крюйса на кораблях не жаловали офицеры матросов. Прикладывали руку к физиономии за малейшую провинность и просто нерасторопность.

Флагман эскадры Крюйс считал это недостаточным. Для особых случаев провинности объявил для наказания матросов принятый в голландском флоте так называемый способ «килевания».

Посреди судна, поперек палубы, в небольшом расстоянии располагали два каната, которые спускали за борт в воду, протягивали под килем и вытаскивали на другой борт. К этим канатам крепили решетчатый деревянный люк.

Провинившегося матроса привязывали к люку, перебирая канаты, опускали в воду, протягивали под килем и вытаскивали полуживого матроса из воды с другого борта. Иногда, для пущей острастки, матроса протаскивали «с выдержкой» под килем. Частенько такой «выдержки» не переносили, и на палубу поднимали бездыханное тело.

О «порядках» Крюйса знал царь, но не возражал. Надо было держать всех в узде. А Крюйс потом узаконил свой метод и разослал на корабли приказ, который прозвали «Крюйсовыми статьями»…

Видимо, и сам Крюйс почувствовал на себе злобные взгляды матросов и, убедившись, что все идет ладно, отправился в гавань. Там его ждала ластовая эскадра — единственные суда, которыми сейчас командовал вице-адмирал.

Название это прочно закрепилось в русском флоте.

Каждый флот, как и любой военный организм, требует для своего существования самых разных припасов. Экипажи — провианта; оснастка корабля — запасных парусов; рангоут — деревянных частей мачт, стеньги, рей и прочего; такелаж — веревочных и других подвижных частей для управления парусами и оснастки рангоута. Пушки не игрушки, гавкают, когда их снаряжают порохом, стреляют, когда в достатке ядра.

Все эти припасы пополняются по мере расхода. Хорошо, если родные гавани неподалеку. Зашел, стал на якорь, наполнился припасами и гуляй себе в море.

Для перевозки припасов с пристани на рейд, на корабли, стоящие на якорях, требуются особые транспортные суда. Они, эти суда, не имеют, как правило, вооружения, пушек, но вмещают в свои емкие трюмы различные припасы.

Когда же эскадры уходят в дальнее плавание, то берут с собой припасы, вплоть до того, что грузят на верхнюю палубу живую скотину.

Так или иначе, частенько случается, что припасы грузовые суда везут и на дальнее расстояние…

Так уж повелось в русском флоте, что на этих судах — катах, флейтах, талях, шмаках, — перевозивших провизию для экипажей, мерой для ржи — основного продукта питания — служили ласты. Каждый ласт соответствовал примерно по весу сотне с лишком пудов. По наименованию этой меры все грузовые суда называли «ластовыми». Служба на них, в отличие от военных судов, не считалась престижной. Командовали ими боцмана или старослужащие матросы, выбившиеся в унтер-офицеры за особые заслуги. Ластовые офицеры, в отличие от строевых, имели сухопутные звания и считались второсортными моряками. Такую-то «армаду» и имел в своем подчинении вице-адмирал Крюйс.