Червь - читать онлайн книгу. Автор: Джон Фаулз cтр.№ 99

В: Разве то обстоятельство, что она находилась сразу в двух местах, не показывает со всей очевидностью, что это вам пригрезилось во сне?

О: Тебе доказывает, а по мне — всё равно это не сон. Как не во сне я и сама точно брела тем самым лугом.

В: Что делалось при этом с Его Милостью? Не приметили вы, в каких чувствах наблюдал он видение за окном? Был ли он заворожён им, верил ли, не верил?

О: Я тогда о нём вовсе позабыла, и о Дике тоже — по крайности в ту минуту. А до того и правда бросила как-то взгляд. Его Милость смотрел не в окно, а на меня, словно больше любопытствовал узнать, каково покажется это зрелище мне. Как джентльмен в театре: сидит рядом с дамой и всё больше не на сцену, а на неё.

В: Не показывает ли это, что зрелище уже было ему знакомо, что вас привезли туда с намерением представить вам картину, виданную им прежде?

О: Этого я не знаю. А он поймал мой взгляд и улыбнулся, как бы разумея: «Смотри не на меня, а вон на что».

В: Как именно улыбнулся?

О: Как никогда прежде. Как дитяте, убеждая его смотреть, если хочет понять.

В: А Дик? Что он?

О: Точно как я: глядел и изумлялся.

В: Хорошо. Что там было дальше на этом лугу?

О: И вот, как я сказывала, вообразилась я себе идущей по лугу. Вдыхаю благоухание цветов и скошенной травы, слышу, как дрозды да жаворонки поют-заливаются и косари тоже поют…

В: Что они пели? Разобрали вы слова, узнали напев?

О: Напев, сдаётся мне, старинный: я такой слыхала ещё в младенческие лета, хоть родительская вера к музыке и не благоволит. Да, напев, похоже, был моему слуху не чужой.

В: Он и сейчас вам помнится?

О: Ах, когда бы так!

В: Рассказывайте дальше.

О: Иду, и мнится мне — попала я в рай, обитель жизни вечной и вечного блаженства, вдали от жестокого мира, лежащего во зле, от премерзких моих прегрешений и суетности, за которые уже чаяла я себе скорого прощения. Иду, а повсюду разливается свет без конца без края, и всё вокруг свет, и тени в душе моей как не бывало. Иду к тем трём людям под деревом и чувствую — время течёт по-особому, неспешно, как всякое движение, увиденное в сонном мечтании. И старец поднял руку и сорвал с ветки над своей головой один плод и отдал его той, матери, и она приняла его и протянула мне. Дар невелик, просто скромное угощение, но душа моя вся к нему устремилась. Хочу его взять, прибавляю шагу — ничего не выходит. И тут бросилось мне в голову, что тот, с косою в руках, — сын старца, и женщина имеет те же черты, и все они суть одна семья. Вот когда в первый раз в душе моей крохотно, радостно затеплился огненный язычок. И тогда открылось мне, кто эти трое под деревом. Что я теперь говорю тебе ясными словами, было в тот миг не больше как дрожь, гадательность, шёпот — лучше назвать не умею. Я ведь тогда была как ты: всю эту великую странность брала под сомнение. Сам знаешь: я росла среди квакеров и не мыслила божества таким — имеющим плоть, человеку подобным, а думала, что оно есть лишь дух и внутренний свет. Ибо «друзья» учат: «Нет истинного духа в образе и подобии, и образ и подобие — не от истинного духа». Да и смела ли я, великая грешница, надеяться, что удостоюсь такого? И приключилась тогда самая странная странность: тот, с косой, указал на не скошенную ещё траву подле себя, и я, поглядев, увидала в траве во всём с ним сходного человека. Он лежал на спине и как будто бы спал, а рядом валялась коса. И был он, словно покойник, осыпан цветами. Но во сне он улыбался, и такая точно улыбка была на лице того, кто указывал. Довольно, не стану больше таиться! Да, да, тысячу раз да! Те двое были одним, и был это никто как один, не имеющий ровни, перед людьми совершеннейший, — Господь наш Иисус Христос, умерший за нас и воскресший!

В: Ба, да мы, никак, уже в небесах очутились? Из шлюх да в святые?

О: Смейся, смейся. И впрямь, не смешно ли, что я так поздно догадалась? Что другие — святые — постигали в мгновение ока, я от смятения мыслей постигла не вдруг. Вот говорят, истина открывается в единый миг. Но случается ей и замешкать. Так и со мной. В пору самой посмеяться над своей непонятливостью. Теперь же я знаю, и знаю неложно, что предстала я, недостойная грешница, пред очи Отца и Сына. Да-да, вот кто были те двое, что стояли передо мной попросту, в образе двух работников в поле. Добро бы только их не признала, а то ведь не признала и ту, на чьё плечо склонялась. Это уж верх непонятливости и слепоты.

В: Довольно загадок! Признавайся, кто была та женщина!

О: Женщина? Нет. Та, кто выше всех владычиц земных, знатнее наивельможнейших дам. Та, без кого Бог-Отец не совершил бы дела Свои, кого иные называют Дух Святой. Сама Святая Матерь Премудрость.

В: Сиречь Пресвятая Богородица, Дева Мария?

О: Нет, ещё совершеннее. Святая Матерь Премудрость, дух — возвеститель воли Божией, пребывавший от начала времён в единстве с Богом и имеющий исполнить все обетования Христа-Спасителя. Она не только мать Его, но и вдова, и дочь к тому же. Вот какая истина была мне представлена, когда три женщины при первом своём появлении сделались одной. И пребудет Она вовеки, и вовеки останется мне госпожой.

В: Кощунствуешь, женщина! В Книге Бытия ясно указано, что Ева сотворена от седьмого ребра Адамова.

О: А сам ты разве не матерью рождён? Когда бы не она, тебя бы не было. Без матери ничего не бывает. Не будь Святая Матерь Премудрость при начале времён с Богом-Отцом, не было бы ни Эдема, ни Адама, ни Евы.

В: Ну и ну! И эта великая мать, эта magna creatrix [144] обнимает тебя на манер товарки-шлюхи в борделе? Так ты это изобразила?

О: Такова Её милость и щедроты. И величайшему из грешников путь к спасению не заказан. Притом не забудь, что я в слепоте своей Её не признала, не то Она увидала бы меня перед собой на коленях.

В: Оставим праздные домыслы. Что дальше?

О: Дальше придёт Царствие Её — Её и Христово. И будет это скорее, чем мнится растленному миру сему. Аминь. Я свидетель.

В: Изволь-ка лучше сию минуту свидетельствовать конец своим пророчествам и проповедям об этой новоизобретённой истине. Что делалось дальше в пещере?

О: Страшное дело. Стократ горькое, оттого что воспоследовало за такой усладой. Бегу я по небесному лугу принять плод, что протягивает мне Святая Матерь Премудрость, в мыслях уже вижу его у себя в руках, как вдруг — тьма. Ночь кромешная. А когда вновь просиял свет, явилось зрелище, какое и врагу увидеть не пожелаю. Открылось передо мною поле, где кипел жестокий бой и воины разили друг друга с лютостью тигров. И шум его стоял у меня в ушах. Всё перемешалось: лязг железа, проклятия, вопли, пальба пистолей, мушкетов, страшный гром пушек, стоны умирающих. Повсюду кровь, повсюду пушечный дым. Нету у меня слов передать всю эту лютость, все кровавые дела и мой при виде их ужас. А бой совсем рядом, и воины того и гляди ворвутся вовнутрь червя. И я в великом ужасе оборотилась к Святой Матери Премудрости, думая найти у неё ободрение, и тут объял меня ужас ещё величайший: Святой Матери Премудрости со мной больше не было. И Его Милость, и Дик — все исчезли. И ничего, что было прежде, я не увидела, а была вокруг только большая тьма, и я в ней совсем-совсем одна.