Гардемарины. Свидание в Санкт-Петербурге - читать онлайн книгу. Автор: Нина Соротокина cтр.№ 45

Лесток это понял, подобрал длинные рукава своего роскошного кимоно и спросил рассеянно: «А не выпить ли нам токайского?» Глаза его смеялись, но смотрели куда-то мимо Саши, при этом он имел вид недоуменный или озадаченный — не сразу поймешь, во всяком случае ему было весело. Потом он достал табакерку и принялся нюхать табак, оглушительно чихая и прикрываясь большим фуляром с вышитыми в уголке ирисами. Про Сашу он словно забыл.

Вино наконец принесли. Лесток его пригубил и тут же отставил.

— А каким образом случилось, что сей молодой гардемарин возымел наглость посетить великую княгиню?

— Они некоторым образом знакомы. Во время длинной дороги в Россию.

Никита Оленев оказался случайным попутчиком неких графинь Рейнбек.

— Понятно. Но с чего вдруг Оленеву взбрело на ум именно сейчас продолжать знакомство?

— Оленев совсем недавно вернулся из Геттингенского университета. На последнем балу после весьма длительного перерыва он встретился с великой княгиней. Очевидно, она назначила ему встречу.

Лесток стал серьезен. Саша хорошо изучил этого человека во время старых допросов, когда он мальчишкой-гардемарином стоял навытяжку перед Лестоком и беззастенчиво врал. Но как пять лет назад он не понял, верил ли лейб-медик в его вранье, так и теперь он не знал — поверил ли он его правде. Похоже, Лесток только изображает на лице серьезность, пока разговор не затронул его за живое.

— Мой юный друг, вы уже не тот мальчик, с которым я беседовал когда-то. Помните виньетку из незабудок в вашей личной тетрадке? — Лесток словно подслушал его мысли. — Тогда вы могли позволить себе наивность. Тогда… не сейчас. Супруга ваша занимает чрезвычайно высокое положение, и жизнь двора для вас сейчас не тайна. Не мне говорить вам, что случайный мужчина, появившийся в покоях великой княгини, подлежит немедленному аресту. Такова воля их величества Елизаветы Петровны.

— Да, конечно… Можно предположить несчастный случай, например, чей-то донос сделал их тайную встречу явной.

— У Бестужева достаточно шпионов. Вам известна история с Андреем Чернышевым? Он угодил под арест только за то, что слишком часто беседовал с великой княгиней в аллеях парка, а может, и не только беседовал, и не только в аллеях. Зачем мы будем гадать? Я не видел великой княгини почти две недели. Бедная девочка… — Тон Лестока был искренен и сострадателен, но у Саши опять возникло ощущение, что мысли Лестока заняты чем-то другим. — И какой помощи вы хотите от меня?

— Восстановить справедливость. Я уверен — Никита Оленев ни в чем не виновен.

— И как, по-вашему, я должен восстанавливать справедливость?

— Ну, я не знаю. Если Оленева нельзя освободить росчерком пера — тогда побег. Но для этого надо знать, где его содержат.

Лесток неопределенно пожевал губами, крамольная Сашина идея его не смутила.

— Где служил ваш друг?

— В Иностранной коллегии.

— Ну, ну… — Лицо Лестока приняло странное выражение, словно он блефовал, но решил продолжать игру до конца, потом рассмеялся, звонко щелкнул пальцами. — Я помогу вам. Может быть, это безумие, но просьба великой княгини для меня закон. Только побег чрезвычайно сложное предприятие. Это не под силу осуществить одному человеку. Помнится, вас было трое. Один в тюрьме, вы передо мной, — он принялся загибать пальцы, — а третий?

— Вы имеете в виду Корсака? Мичман Корсак командирован в Регервик на строительство порта.

— Но ведь ему положен отпуск? — Лесток неожиданно подмигнул.

Такой удачи, право слово, Саша не ожидал.

— Отпуск — это прекрасно. Алешка давно рвется домой!

— Вот и славно. Вы освободите друга, а мы тем временем устроим так, что Корсак поплывет куда-нибудь в Гамбург или в Венецию. На том же корабле уплывет из России Никита Оленев. Как вам эта идея?

— Замечательная идея! Но захочет ли Оленев плыть за границу? Он ведь ни в чем не виноват, а фактически будет лишен родины.

— На нашей родине, — Лесток подчеркнул слово «нашей», мол, забудьте, что я был когда-то французом, — не бывает невиновных. Арестован — значит виновен. А когда предстоит выбор между Сибирью и Европой, то, как подсказывает мне опыт, люди всегда выбирают последнее. И еще… — Он поднял палец, видя, что Саша пытается вставить слово.

Однако он не сказал, что именно «еще», а встал с кресла и пошел вдоль стен, внимательно, словно заново, рассматривая китайские безделушки. Зеленый дракон на его круглой спине распластался по-лягушачьи и зорко следил за Сашей красным глазом. А давно ли Оленев служит в Иностранной коллегии? В каком подотделе? Не у Веселовского ли? Оленев, помнится, внебрачный сын князя Оленева? Ах, усыновлен по всем правилам? А папенька в Лондоне? Видите, как все хорошо складывается? Вопросы Лесток задавал как бы между прочим, а сам обдумывал что-то, собирая лоб в гармошку.

Наконец он сел, улыбнулся дружелюбно.

— Так вот, мой юный друг. Услуга за услугу. На том же самом корабле отплывет некий человек. Все его документы будут оформлены подобающим образом. Но я бы не хотел, чтобы эту тайну знал кто-либо, кроме нас двоих.

— Конечно, ваше сиятельство.

— Итак, первая задача выяснить, где обретается ваш друг Оленев. Как только я выясню это, немедленно найду вас через моего секретаря. Но если мне понадобится ваша шпага, — Лесток сделал роскошный жест рукой, — я могу на вас положиться? — Он пристально посмотрел на Сашу.

— Да, ваше сиятельство. — Саша встал, почувствовав, что время, отпущенное для аудиенции, истаяло.

На улице прыскал мелкий дождичек, что было вполне кстати, чтобы остудить горячий лоб и пылающее воображение. Это что же получается, черт подери! Они теперь в одной упряжке с Лестоком? А хоть бы и с Лестоком. Главное, Никиту освободить!

Саша обогнул решетку палисадника и вышел на набережную. Какой-то человек, немолодой, озабоченный, обогнал его и чуть ли не бегом спустился по откосу к воде. Там стояла причаленная лодка, и мужчина стал отвязывать веревку. Саша обратил внимание на этого человека не из-за лодки, а из-за некой небрежности в костюме. Камзол его, старый, но отутюженный и украшенный новыми галунами, был порван сзади, словно мужчина где-то зацепился за гвоздь и вырвал кусок ткани, что называется, с мясом. Через дыру проглядывала необычайно яркая, оранжевая подкладка.

Саша мог поручиться, что уже видел сегодня этого человека, он также неимоверно куда-то торопился, оранжевая подкладка тогда горела, как маленький факел. Но где, когда? Он вспомнил Никитин закон парности и усмехнулся. Мужчина меж тем прыгнул в лодку и теперь короткими, сильными гребками выводил ее на середину реки. Поразмысли Саша еще минуту, он бы непременно вспомнил, что видел мужчину у дома Лестока два часа назад, и это открытие сыграло бы немаловажную роль в его жизни.

Но голова у Саши была занята совсем другим. Еще во время беседы в лаковой гостиной он заострил внимание на кое-каких деталях и теперь пытался поймать за хвост ускользающую мыслишку. Ах, да… Что толковал Лесток о человеке с документами, «оформленными подобающим образом»? Нет ли во всем этом противозакония? И почему Лесток проявил столько усердия? Не одурачил ли его лейб-медик, обрядившись с такой охотой в тогу благодетеля?