Зимняя мантия - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Чедвик (Англия) cтр.№ 8

Появилась ее сестра Адела и спросила:

– Ты уже выбрала лошадь? – Сестра совершенно не интересовалась верховой ездой, но то, что Джудит могла выбирать себе лошадь, вызывало у нее легкую зависть. Она уже начала приставать к матери, чтобы ей сшили новое платье в порядке компенсации.

Джудит отрицательно покачала головой.

– Симона де Санли лягнула одна из новых лошадей и сломала ему ногу, – сообщила она и с удовлетворением услышала свой спокойный голос.

Адела охнула.

– Бедняжка… – Она закусила губу. – А нога заживет?

– Надеюсь. – Вспомнив страдальческое выражение на лице мальчика и вывернутую ногу, Джудит поняла, что, как бы ее ни оправдывал Уолтеф Хантингдонский, виновата она, а расплачиваться придется молодому Симону де Санли.

Пригнувшись, Уолтеф вошел в маленькое помещение, где лежал Симон.

Около узкой кровати сидел Ришар де Рюль, с беспокойством глядя на заснувшего сына.

– Как он? – тихо спросил Уолтеф.

Ришар вздохнул.

– Сейчас неплохо. Лекарь сделал что мог, но перелом очень сложный.

– Все в руках Божьих, – сказал Уолтеф.

– Все так, – вздохнул де Рюль. – Господи, ведь ему всего лишь девять лет. Он хотел обучаться воинскому искусству. Что с ним будет, если он останется калекой?

– Он упорный, такого не случится. Даже если он будет хромать, он ведь все равно сможет ездить верхом, так? И глупее он от этого не станет.

– Я и сам себе то же самое твержу. – Нормандец протянул руку Уолтефу. – Как бы то ни было, я в долгу перед вами, ведь вы спасли ему жизнь.

– Я только жалею, что промедлил. – Уолтеф пожал руку де Рюля. – Я зайду, когда он проснется.

– Я скажу ему, что вы приходили. – Де Рюль показал на плащ, лежащий на скамье. – Ваш плащ, сеньор Уолтеф. Спасибо, что вы его позаимствовали.

Уолтеф бережно перекинул плащ через руку.

– Рад, что смог помочь, – сказал он и вышел. Он был очень взволнован. Если перелом сложный, то какие шансы у мальчика? Хоть Уолтеф сам и не воевал, он видел достаточно ран, из-за которых люди оставались калеками на всю жизнь.

Он спустился в главный зал, где слуги герцога накрывали стол к ужину.

– Господин Уолтеф?

Он обернулся – в этом женском голосе звучали властные нотки – и увидел перед собой грозную мамашу Джудит Аделаиду Омальскую.

– Графиня, – склонил он голову и тревожно взглянул на нее.

– Я слышала про утреннее происшествие на конном дворе, – сухо сказала она. – Похоже, мне снова придется поблагодарить вас за помощь моей дочери.

– Рад, что там оказался, – вежливо ответил Уолтеф. – Надеюсь, с ней все в порядке?

– Да, хотя я понимаю, что не вмешайся вы – все могло бы кончиться иначе.

Аделаида кивнула, изобразив поклон, спина ее оставалась прямой, как натянутая струна. Ее муж, Юдо Шампанский, находился в Англии, следя за порядком. Уолтеф не без злорадства подумал, что тот предпочитает оставаться там, вместо того чтобы возвращаться в ледяную постель своей жены.

Одна из сопровождавших ее служанок замедлила шаг, проходя мимо Уолтефа. У девушки было свежее личико и веселые серые глаза.

– Леди Джудит сейчас в часовне аббатства, молится за выздоровление мальчика, – прошептала она, многозначительно взглянула на него и поспешила за своей госпожой.

Уолтеф озадаченно посмотрел ей вслед. Затем улыбнулся и решительно направился в сторону часовни.

Присоединившись к толпе монахов-бенедиктинцев, Уолтеф вошел в часовню. Он молился там перед Пасхой, и опять красота убранства наполнила его сердце радостью и трепетом. Он любил все церкви, всегда умел почувствовать присутствие там Господа. Но сегодня у него была другая цель. Он отошел от паломников и направился по проходу к алтарю, разыскивая среди склоненных голов головку Джудит.

Он нашел ее немного в стороне от остальных прихожан. Она стояла на коленях, сосредоточенно молясь – руки сложены у груди, глаза опущены. Уолтеф опустился на колени рядом с ней.

Джудит открыла глаза, почувствовав его присутствие. Уолтеф улыбнулся и склонил голову в молитве, но не мог полностью сосредоточиться.

Они долго стояли рядом на коленях. Часть паломников ушли, их место заняли другие.

– Одна из служанок сказала мне, что вы здесь, – произнес Уолтеф, смотря прямо перед собой.

– Я пришла, чтобы помолиться о выздоровлении Симона де Санли, – сухо сообщила Джудит.

– И я здесь с той же целью, – ответил Уолтеф, немного кривя душой. Он был уверен, что Бог все поймет.

Когда она поднялась, он тоже встал и проводил ее к выходу, слегка поддерживая под локоть. Она не отдернула руку, но на широком крыльце повернулась к нему лицом.

– То, что вы раньше сказали о воле Господней, – призналась она, – заставило меня устыдиться.

– Простите, миледи, я вовсе этого не хотел.

– Я понимаю. Вы пытались меня утешить. – Ее губы тронула редкая для нее улыбка. – И вы отчасти преуспели, заставив меня задуматься.

Уолтефу больше всего на свете хотелось прижать ее к стене и поцеловать, но он сжал кулаки и напомнил себе, что умирать ему вовсе не хочется.

– Со мной бывает так: сначала скажу, потом подумаю. – Он зашагал рядом с ней, не желая отпускать ее. Видимо, ей хотелось того же, потому что они уже покинули территорию аббатства, а она даже не попыталась спровадить его, хотя кругом было много свидетелей их совместной прогулки.

– Но есть одно дело, о котором я думаю с того первого дня в Руане, – пробормотал он. – Я думаю об этом непрестанно.

Она подняла голову, и по ее взгляду он понял, что она знает, что он имеет в виду.

– Если для вас это так важно, – скромно заметила она, – тогда вам следует обратиться к моему дяде и отчиму.

– Я знаю, – вздохнул он. – Но, возможно, следует сначала убедиться кое в чем. – Он остановился в тени стены, сознавая, что главный особняк уже совсем рядом, и он вскоре потеряет ее в большом зале. – Прежде чем я обращусь со своей просьбой, я должен знать, что не попаду в глупое положение. – Он попробовал взять ее за руку – рука была холодной и сухой, но он услышал, как у нее перехватило дыхание.

– Я хочу, чтобы вы стали моей женой, – прошептал он. – Вы согласны? – Его охватило такое жгучее желание, будто он не знал женщину целый год и ничего не было сегодняшним утром.

Джудит тяжело дышала. Он чувствовал в ней такой же страстный порыв, который она с трудом подавляла.

– Я не могу вас обнадежить без согласия моей семьи.