Проклятие любви - читать онлайн книгу. Автор: Паулина Гейдж cтр.№ 43

К вечеру четвертого дня пути из Фив, когда царская ладья подходила к берегу, Паси подошел к балдахину и распростерся ниц перед Аменхотепом.

– Я надеялся, что мы сможем причалить немного дальше вниз по реке, там, где стоит селение и есть немного растительности, Могучий Гор, – сказал он извиняющимся тоном, – но я недооценил медленное течение и силу ветра. Прости меня за то, что я обращаюсь к тебе с просьбой провести ночь в этом месте.

Аменхотеп улыбнулся и отпустил его. Они вместе с Тейе направились посмотреть, как причаливают другие ладьи и слуги собираются группами на берегу, чтобы натянуть навесы, застелить коврами песок, зажечь факелы и приготовить вечернюю трапезу.

– Это пустынное место, но по-своему прекрасное, – обратился он к ней, оглядывая окрестный пейзаж. – Не помню, чтобы я когда-либо проплывал здесь по дороге в Мемфис или обратно.

– Возможно, это потому, что кормчий ладьи, на которой ты путешествовал, очень старался не останавливаться здесь, чтобы не прогневать тебя, – усмехнулась Тейе. – О боги! Я почти слышу эхо своих мыслей, отдающееся от тех суровых скал. Похоже, даже крестьяне были не настолько глупы, чтобы селиться здесь.

– Здесь веет покоем, – тихо проговорил сын.

Они поднялись к краю огромной долины, покрытой нетронутым песком, по которой, медленно извиваясь, струилась река. В каждой излучине к самой воде выходили скалы, но здесь они отступали, на западе снова взмывая вверх иззубренной грядой, а на востоке их отроги рассекали длинные таинственные овраги, в тенях которых уже кралась ночь. Солнце почти село, его красный край повис над вершиной черной скалы, проливая последние лучи на нетронутый песок. Здесь, в стороне от оживленной суеты берега, мертвая тишина была осязаемой, она давила на непрошеных гостей всей своей неприветливой тяжестью.

– Должно быть, здесь днем ужасно жарко, – сказала Тейе. – Как ты думаешь, далеко ли от одного края долины до другого?

– Какая чистота, – вздохнул он, отвлекаясь от своих раздумий. – Только острые скалы и слепящий песок, огромная чаша, наполненная золотым сиянием Ра.

С берега, где суетились слуги, неожиданно донесся смех. Звук прокатился по долине, отзываясь стократным эхом, и возвратился на берег, сделавшись намного громче и сильнее, будто невидимая армия, скрытая в скалах, передразнивала незваных гостей. У Тейе по телу побежали мурашки. Посмотрев вниз, в долину, она увидела своего увечного безъязыкого слугу, держащего в руках огромный горшок с маслом для ламп, и младшего управляющего, который что-то кричал ему. Тейе вернулась в кабину и опустила занавеси.

На следующий день населенная призраками тишина долины сделалась всего лишь воспоминанием, а еще через три дня они прибыли в Мемфис под приветственные крики толпы. Тысячи людей растянулись вдоль берега, некоторые взбирались на крыши складов или бросались в воду, чтобы хоть мельком взглянуть на царственных гостей. Спускаясь по сходням и усаживаясь в носилки, Аменхотеп благосклонно улыбался, высоко поднимая крюк и цеп. Тейе приказала, чтобы ее носилки доставили на борт, и плотно задернула занавеси, прежде чем позволила снести себя на берег: она считала недопустимым, чтобы лица живых богов видели невежественные крестьяне. Она пребывала в уединении до той поры, пока ее носилки не опустили на землю за надежными стенами дворца. Она тут же вышла на крышу. Аменхотеп последовал за ней.

– Я забыла, как он прекрасен! – выдохнула она. – Какой потрясающий вид открывается отсюда! Сколько деревьев, Аменхотеп, и какое изобилие диких цветов! Взгляни на солнце над этим старинным озером. Я вижу, на сирийском храме Решепа [38] обновили крышу – она проглядывает сквозь листву. Сирии, должно быть, выгодна торговля с нами. Думаю, здесь в гареме еще остались женщины. Не хочешь навестить их?

Он уклончиво улыбнулся.

– Вряд ли. Но я обойду храмы, как прежде, когда я был верховным жрецом Птаха. Не хочешь завтра покататься на ладье по поросшим папирусом болотам Дельты? Дорога туда займет всего полдня.

– Много лет назад мы с твоим отцом охотились на этих болотах, – мечтательно отозвалась она. – Очень хочу. Ты заметил, как отличаются звуки в Мемфисе от раздражающего грохота Фив? Я…

Он отвернулся и искоса щурился на солнце, больше не слушая. Наверное, не стоило напоминать ему об отце, – сердито подумала Тейе. – Хорошо, постараюсь не делать этого больше, поскольку он пригласил меня сюда, но он должен преодолеть свою ненависть, потому, что она больше не имеет смысла.

Весь месяц они с сыном занимались каждый своими делами. Фараон проводил большую часть времени, посещая бесчисленные храмы иноземцев, которые теперь называли Мемфис своим домом. Он принял миссию из храма Птаха, однако не нанес им официального визита. Тейе встречалась с управителем Мемфиса и военачальниками пограничных дозоров, чьи солдаты, сменяясь со службы, размещались в городе. Она принимала состоятельных торговцев и иноземных посланников, которым по роду деятельности приходилось жить в Мемфисе, устраивала праздники в гостеприимной зале, которую ее муж так любил украшать. Она посетила гарем, найдя его хорошо обустроенным, но мрачноватым местом, полупустым и безмолвным.

Когда все их дела были закончены, Тейе с Аменхотепом стали просто наслаждаться жизнью, бродя по прохладным комнатам пустого дворца или бесцельно прогуливаясь по продуваемым ветрами дорожкам сада. В жаркие полуденные часы они расходились по своим покоям, убаюканные шуршанием опахал и тихим звоном струн арфы. Они провели день на болотах, пробираясь в лодке сквозь высокие, почти в человеческий рост, шелестящие заросли папируса. Аменхотеп хорошо управлял колесницей и немного умел стрелять из лука, но решительно отказался охотиться. У Тейе же чесались руки метнуть палицу, когда вокруг них поднимались тучи непуганых гусей, уток и других водоплавающих птиц, но тем не менее, было приятно просто лежать в маленькой плоскодонной лодочке, глядя, как перистые листья папируса смыкаются над головой на фоне глубокой небесной синевы, в которой не было и намека на яростный бронзовый оттенок летнего неба юга.

Время текло так же восхитительно, как вино в их чаши. Тейе не знала, были тому виной ее сладостно-горькие воспоминания, украдкой выскальзывавшие из каждого уголка дворца, или беззаботное течение дней, стиравших с ее лица следы напряжения.

Однажды в сумерках, когда они сидели на террасе, глядя на раскинувшиеся внизу благоухающие сады, Аменхотеп повернулся в кресле и тихо отдал приказание слуге, стоявшему у него за спиной. Слуга удалился и вернулся вместе с хранителем царских регалий. В руках у хранителя был тяжелый сундучок, слишком хорошо знакомый Тейе.

– Приветствую тебя, Хана! – поздоровалась она удивленно. – Не знала, что ты путешествовал вместе с нами.

Он поклонился, смущенно ответив на ее приветствие. Аменхотеп приказал ему поставить сундучок на стол и удалиться. Дворецкого, который тоже был на террасе, он также отослал. Они остались вдвоем.