Проклятие любви - читать онлайн книгу. Автор: Паулина Гейдж cтр.№ 38

Писец поклонился и ушел, а Тейе со вздохом облегчения упала в еще теплое кресло. Может быть, теперь воцарится мир.

Официальное подтверждение решения фараона вызвало неожиданную перемену в Нефертити. Со всей любезностью, на какую она была способна при необходимости, она демонстрировала свое удовлетворение. Взяв с собой Мериатон, она почтила визитом новоявленную императрицу в ее покоях, принесла виноград, собранный на виноградниках отца в Ахмине, и сосуды с драгоценными выдержанными винами. В миг победы Ситамон была великодушна, и не успел закончиться день, как они с Нефертити уже смеялись, склонившись над доской для игры в сенет. Мериатон, лежа в траве, сучила ножками и радостно гулила.

Тейе, хотя ее и порадовало прекращение открытой вражды, все же не могла унять слабого, еле слышно пульсировавшего беспокойства.

– Это умный ход, – прямо сказал Эйе. – В конце концов, Нефертити – член нашей семьи, а мы не сдаемся так легко. Ситамон не следовало бы доверять ей.

– Нефертити трудно не поверить, когда она начинает использовать все свое очарование, – ответила Тейе, – а моя дочь – простушка во многих отношениях. Она примет мир, предложенный Нефертити.

Но если Ситамон попытается вмешиваться в управление, она будет иметь дело со мной, – подумала Тейе. – С ней будет легче справиться, чем с Нефертити, которая стремилась бы испробовать реальную власть. Но мне жаль. Готовясь к смерти, я бы предпочла оставить Египет Нефертити.

Сезон шему принес жару. Нефертити с Ситамон, взобравшись на крышу покоев императрицы, лежали в бледной тени огромного балдахина. Подставив спины под ветроловушку, через которую в опочивальню задувала струя северного ветерка, они раскинулись на льняных простынях. Вокруг валялись фишки для игры в сенет, фрукты, ленты, сандалии и накидки. Стоявшие рядом слуги махали огромными опахалами из страусовых перьев, которые едва волновали неподвижный воздух. Ситамон сунула обе руки в чашу с водой и плеснула в ненакрашенное лицо.

– Хотела бы я, чтобы фараон решил отправиться на север, – пожаловалась она, прикрывая глаза, сияющие капли стекали по ее обнаженной груди. – Половина двора уехала в Дельту, а мы сидим тут, задыхаемся. Его храм Атона все равно будет строиться, с ним или без него.

– Думаю, в конце концов, мы отправимся в Дельту, – ответила Нефертити, – но, прежде чем уехать, он хочет увидеть завершенное святилище и вымощенный внешний двор храма. Мастера должны были уже закончить его к этому времени, но я полагаю, что все продвигается медленнее из-за жары. – Она сделала знак, рабыня отжала салфетку и аккуратно промокнула ей лицо. – Если Тейе повлияет на него, он возьмет нас всех в Мемфис, но она говорит, что сейчас тоже слишком занята. Мутноджимет прислала мне письмо. Говорит, что даже когда она диктовала его, шел дождь. Дождь в Мемфисе. Какая редкость! А мы пропустили это событие.

Ситамон легла на спину.

– Осирис Аменхотеп обычно переезжал со всем двором в первый день шему и возвращался в Фивы лишь к наступлению Нового года, – сказала она. – Помню, как однажды начался ливень, когда мы были еще на ладьях, в дне пути от доков. Все толпились, чтобы поцеловать ноги фараона в благодарность, а потом мы все сняли платья и юбки и стояли голыми под дождем. Это было доброе предзнаменование. Оно предвещало счастливое лето. А в Фивах мы видим только пыльные бури да иногда налетает хамсин, помогающий развеять скуку.

Блестящие серые глаза Нефертити скользнули по роскошному телу Ситамон и устремились вдаль, к дрожащему мареву утесов.

– Сегодня ночью в садах гарема я устраиваю маленький праздник, – сказала она. – Будут только женщины. Во всяком случае, поспать никому не удастся. Мы будем купаться в озере и при свете факелов смотреть представление ходящих по огню. Ты придешь?

Ситамон обратила к ней томный взор.

– Если меня не вызовет фараон.

Нефертити промолчала, подавив готовый сорваться с губ ответ. Она была прекрасно осведомлена о том, что фараон проводит ночи при зажженных лампах в окружении дюжины изнуренных слуг, изучая чертежи архитекторов, читая молитвы или сочиняя песни. Огнедышащая жара шему, казалось, выжгла в нем все плотские желания.

– Вот и славно. Старшие дети тоже будут там. Сменхара пошел уже, ты не знала? Он топает теперь следом за нянькой Мериатон, когда та расхаживает с моей малышкой на руках. Сдается мне, в этом году не будет такой вспышки болезней у детей. Многие страдают от лихорадки, но нет никаких признаков чумы.

Ситамон отвечала ей скучным, монотонным голосом; день закончился в молчании, когда обеих женщин, наконец, сморила жара, и они уснули.

Праздник Нефертити начался в полночь, когда протрубили горны. Темнота не принесла желанной прохлады, и, пока рабы расстилали циновки у озера в угасающем оранжевом пламени огромных факелов, женщины с визгом и смехом побежали к воде. Тадухеппа, с длинными черными волосами, чинно стянутыми в узел на макушке маленькой головки, тихо стояла на мелководье, а служанки обливали ее, потому что она боялась воды. Тиа-ха сидела в воде, доходившей ей до подбородка, а рабыня мыла ей волосы и поила вином. Тейе, пришедшая позднее со своей свитой, села в кресло чуть поодаль.

Когда заиграли музыканты, женщины вышли из воды, задыхаясь и стряхивая с себя влагу, повалились на циновки, слуги подали им угощение и надели на них гирлянды из цветов и голубых бусин. Нефертити не поскупилась. Далеко на озере начало разрастаться пятно желтого света, к берегу приближался огромный плот. Когда до него уже можно было добраться вплавь, плот остановился, и молодые рабы, которые управляли им с помощью шестов, выпрямились и начали танцевать, нагие, с золотыми трещотками в руках, в венках из водяных лилий. На черной поверхности воды отражался свет факелов. Юноши закончили круг танца и нырнули в темную воду. Вдруг затрубили горны, и из воды поднялись женщины, одетые в мерцающие серебром рыболовные сети. Грациозно взобравшись на плот, они принялись бросать в воздух россыпи золотой пудры, которая повисала над водой желтым туманом. Слуги гарема обносили гостей вином. Теперь на озере появились маленькие деревянные лодочки, выкрашенные золотой краской, в которых сидели мужчины с золотистыми удочками. Приблизившись к женщинам на плоту, они начали забрасывать удочки в сторону женщин, в свете факелов тонкие нити паутиной высвечивались в темноте ночи. Гости, сидевшие на берегу, поощрительно восклицали и аплодировали. Одна за другой женщины, облаченные в серебристые сети, были пойманы на крючок, их с наигранным усилием выудили с плота и утянули под воду, а мгновением позже они уже восседали в лодках рыбаков.

– Прекрасно задумано, – сказала Ситамон Нефертити. – Ой, смотри! Мужчины укладывают камни в костер для нубийских укротителей огня.

Нефертити сделала знак рабу, и чаша Ситамон бесшумно наполнилась снова.

– Тебе понравилось вино, императрица? – негромко спросила она.

Ситамон кивнула и выпила.

– Оно великолепно. Откуда ты только берешь его?