Искушение фараона - читать онлайн книгу. Автор: Паулина Гейдж cтр.№ 36

Он шагал по комнате, пока не почувствовал усталость. Потом вышел в сад и улегся в тени на льняное покрывало, положив голову на подушку. Он попытался задремать. Где-то неподалеку, рядом со спуском к воде, раздавался голос садовника, разговаривавшего со своим помощником, который занимался тем, что подстригал кусты, растущие вдоль дорожки в саду. Совсем рядом слышалось негромкое сопение и возня обезьян. В воздухе царил покой, стояла та особая предзакатная тишина, которая казалась бесконечной. Искупаться в фонтане залетали птицы. Освеженные, они бодро взмахивали крыльями, не переставая самозабвенно щебетать.

Спустя некоторое время Хаэмуас услышал шаги и сел. Каждый нерв, каждый мускул в его теле сковало напряженное ожидание, но это оказалась всего лишь Шеритра. Она уселась на землю рядом с отцом, и Хаэмуас заметил у нее на коже капельки воды. Спутанные мокрые волосы падали на плечи тяжелой темной волной. За ней следовала Бакмут. Она остановилась на некотором расстоянии от дочери и отца.

– Мама сегодня надавала мне столько поручений, сколько могла выдумать, – сообщила Шеритра, выжимая из волос воду. – Но в конце концов ей все же пришлось меня отпустить, и я решила искупаться. Весна, похоже, уже закончилась, да, отец? Днем становится жарко, и в полях взошли посевы. А ты здесь чем занимаешься?

Приподнявшись на локте, Хаэмуас смотрел, как по ее шее скользят прозрачные струйки воды, стекают на грудь. Он вовсе не собирался обо всем ей рассказывать, но получилось как-то само собой:

– Я снова видел эту женщину. В храме Птаха.

Шеритре не надо было объяснять, о какой именно женщине идет речь. Ловкими движениями она разглаживала пряди волос.

– Ты с ней говорил?

– Нет. – Хаэмуас задумчиво мял в руке травинку. – Когда я ее заметил, она как раз выходила из храма. Со мной были Амек и Иб, но догнать ее не удалось никому. Тогда я послал их на поиски и теперь жду сообщений.

По знаку Шеритры к ним подошла Бакмут и подала своей госпоже гребень. После чего девушка удалилась на такое расстояние, что до нее не долетали слова их разговора. Шеритра принялась гребнем расчесывать длинные волосы. Отдельные прядки уже высохли и легким облачком обрамляли ее лицо. Не отрывая глаз от купающихся в фонтане птиц, она спросила:

– А зачем тебе вообще понадобилось ее искать?

Хаэмуасу почудилось какое-то движение, легкое прикосновение к тыльной стороне ладони, и он посмотрел на свою руку. Там ничего не было, но внезапно его память озарила яркая картина: маленькая танцовщица, страдающая раздражением кожи, выражая признательность, припадает губами к его руке.

– Не знаю, – признался он дочери, – и я не обманываю тебя. Знаю только, что покой вернется ко мне лишь тогда, когда я смогу взглянуть в ее лицо и услышу звук ее голоса.

Шеритра глубокомысленно кивнула и принялась обтирать с ноги быстро высыхающие под солнечными лучами капли воды.

– Надеюсь, тебя ждет разочарование, – неожиданно для него произнесла она. Хаэмуас видел, как краска волнения залила ее шею и поднялась к лицу, разрумянив смуглые щеки.

– Почему это? – спросил он, хотя и сам знал ответ. Его только удивила проницательность дочери.

– Потому что если этого не произойдет, если она хотя бы отчасти соответствует тому образу, который ты создал в своем воображении, то ты захочешь узнать ее поближе.

Хаэмуаса смутил ее тон – такой он был взволнованный.

– Но пусть даже и так, – возразил он, – кому станет от этого хуже? Многие люди счастливы в семье, имея множество наложниц. В чем ты видишь угрозу, Солнышко?

Он ожидал привычной детской реакции на это ласковое прозвище, на попытки отца чуть поддразнить ее. Но вместо этого Шеритра вдруг повернулась к нему, глядя прямо в глаза. Щеки у нее разгорелись еще сильнее.

– Отец, ты не из тех, кто руководствуется в жизни своими чувствами, – начала Шеритра. – Ты всегда спокоен, всегда добр и справедлив. Я не могу даже представить себе, что ты полюбишь какую-то другую женщину, не маму, хотя я вижу, что время от времени у тебя появляются новые наложницы. – Она опустила взгляд. – Но ведь они привлекают тебя всего лишь как новая игрушка, ты все равно в сердце своем хранишь верность матери. А эта женщина… – Она судорожно сглотнула и с явным усилием заставила себя продолжать: – Она уже сейчас занимает все твои помыслы. Я все отлично вижу, и это мне не по душе.

Слушая ее рассуждения, то, как она облекает в слова свои мысли и чувства, Хаэмуасу хотелось рассмеяться. Для всех юных девушек отец подобен доброму божеству – опоре и основанию, на котором зиждется их домашняя жизнь, правильная и чистая, как заповеди Маат, отец для них – олицетворение праведности и мудрости, он внушает благоговейный страх. И Шеритра отчасти смотрела на него такими же глазами. Но страх ее вызван чем-то иным, некими переживаниями и мыслями, которые свойственны скорее взрослой, зрелой женщине, а не юной девушке. В этом есть некое предчувствие тайной угрозы – может разразиться свирепая буря, способная смести все на своем пути – любовь, честность, доброту, – и тогда обнажатся тайные страсти и желания, до поры скрытые от посторонних глаз. «Неужели и я, сам об этом не подозревая, способен на безрассудство», – размышлял Хаэмуас, с нежностью глядя в глаза дочери. Думал и не находил ответа, ведь он не знал, что означает «влюбиться».

– Просто мне интересно разгадать ее тайну, – ответил он через некоторое время. – Это как расшифровывать древние свитки, спрятанные в гробницах, как читать старинные надписи на стенах усыпальниц. Когда я смогу в ней разобраться, когда пойму, что меня ожидает очередное разочарование, как это часто случается и с древними рукописями, тогда я позабуду о ней и ко мне вернется покой. Так что видишь, Шеритра, волноваться совершенно не о чем.

Она улыбнулась отцу, позабыв свои недавние тревоги.

– О такой возможности я как-то не подумала, – произнесла она. – Отлично. В таком случае желаю тебе интересного приключения. Рассказывай мне, как будут развиваться события. Должна признаться, что эта женщина и меня не оставила безучастной. – Она взяла гребень, запахнула на груди полотенце и поднялась. – К нам с заднего хода приползла еще одна змея, – продолжала она, – и я стараюсь сделать так, чтобы ей у нас понравилось. Обычная наша постоялица нежится теперь, свернувшись в клубок, в прохладном углу где-нибудь в огромном зале, а эту, вторую, мне еще предстоит выманить из ее укрытия, где бы оно ни было – в саду или под камнем. Если в доме живут змеи, значит, в этот дом придет удача, так ведь, отец?

Он кивнул в знак согласия и смотрел, как девушка легко пробежала по саду на своих длинных журавлиных ногах и опустив плечи. Бакмут поспешила за ней, и снова Хаэмуас остался один.

Он поднялся, сунул голову под освежающие прохладные струи фонтана и обошел вокруг дома, кивая по пути слугам, но не находя в себе силы ни отправиться на позднюю прогулку по реке, ни вернуться в свои покои. Он снова направился туда, где сидел под деревом, не чувствуя под собой ног, опустился на траву. Голова кружилась, хотелось спать, Хаэмуаса мучило чувство презрения к себе.