Три прыжка Ван Луня - читать онлайн книгу. Автор: Альфред Деблин cтр.№ 87

И эти «ужасные божества» тоже конвоировали благородных странников из Ташилунпо. Ямантака [214] , самый устрашающий демон, алчно кричал в бурю над бескрайними безлюдными просторами, нападал на яков, мулов и людей: божество с головой быка и с пирамидой из девяти голов, с шестнадцатью ногами и тридцатью четырьмя руками. Пуская в дело все свои ручищи сразу, он кидал железные копья, в клочья разрывал человеческие тела, пожирал сердца, лакал кровь; и распространял ужас из своей крепости, которую мог покинуть через любую из шестнадцати дверей. Священнослужителям и святым он ничего не мог сделать: потому что иначе женские демоны Преисподней, заклятые магами, ополчились бы против него самого.

В этих мрачных краях караван продвигался медленно. Наконец — с благодарственными молитвами — все вступили в область Амдо, прилегающую к границе императорской провинции Ганьсу. И вошли в великолепный, укрытый в долине монастырский город Кумбум [215] . Дом обновителя школы Гэлуг-па («желтошапоч-иков»), учителя праведности, святого Цонкапы [216] , казалось, погрузился в сновидческие грезы под прекрасным санталовым деревом. А чуть дальше, к востоку от него, уже вздымалась стена изо льда и снега.

Желтый Бог оставался здесь до конца зимы. Мир временно получил новый центр. Сюда теперь устремлялись потоки паломников, здесь заканчивались пути караванов. Один монгольский князь, до макушки которого соблаговолил дотронуться Палдэн Еше, подарил ему три сотни коней, семьдесят лошаков, сотню верблюдов, тысячу отрезов парчи, сто пятьдесят тысяч серебряных лянов [217] . Для беднейших же и просто бедных таши-лама по тысяче раз на дню безвозмездно возлагал свою руку на окрашенные шафраном книжные листы. Та область счастливо смаковала милости Бога, без устали расточавшего себя.

ТАК ПРОШЛИ

зима и начало весны. Почетный эскорт из десяти тысяч солдат выступил навстречу святому тибетцу, понадобилось еще шестьдесят дней, чтобы чудесный караван, к которому теперь присоединились наследник престола и имперский представитель в Тибете, чен-ча хутухта, пересек западные провинции, преодолел Великую Стену и приблизился к беломраморной, звенящей птичьими голосами летней резиденции в Мулани [218] . Вступив в императорский сад, великий лама уже не нуждался в том, чтобы над ним несли зонт: над всей дорогой на расписных столбиках были натянуты шелковые полотнища — пышно-складчатый, украшенный вышивками тент, с обеих сторон дорогу окаймляли высокие — до неба — черные кипарисы и изящные туи. Красные и белые цветы лотосов устилали влажно-блестящую коричневую землю, по которой должны были ступать подошвы высокого гостя.

Но таши-лама остановился у железной решетки. Он не хотел повредить цветы. И в тот теплый день чуть ли не на полчаса застыл у открытого входа. Всё застопорилось; служители торопливо подметали дорожки; Палдэн Еше печально наблюдал за их работой; сопровождавшие его настоятели и монахи тоже ждали с опущенными головами, неприятно пораженные столь варварским обычаем.

А когда тибетский «Папа», уже войдя в парк, увидел у ствола кипариса кучку сметенных с дороги маленьких цветочных трупов, он не мог сдержать себя: в ужасе остановился, подошел к куче и, не обращая внимания ни на блистающих золотом придворных, ни на поющий и размахивающий флажками хор, опустился на колени на голой земле, стал перебирать цветок за цветком своими дарующими благословение руками.

Широкая аллея вела ко дворцу. Когда с террасы уже можно было разглядеть процессию, впереди которой выступали оповестители с гонгами и трубами, сидевший здесь в одиночестве человек в желтом шелковом одеянии поспешно спустился по мраморной лестнице; свита расступилась, освобождая проход; и тогда между двумя гигантскими кипарисами Цяньлун и Лобсан Палдэн Еше — подтянутый, седобородый Владыка Желтой Земли и крупный, несколько даже тучноватый таши-лама, на чье лицо легла легкая тень печали, — наконец увидали друг друга. Голову «Папы» венчала высокая шапка; его золотое парадное одеяние было сплошь расшито изображениями Будды и молящихся святых. Перед грудью — два набитых тряпками рукава со сложенными для молитвы искусственными белыми ладонями: Еше воплощал четырехрукого Будду.

Цяньлун прошел сорок шагов, отделявших его от человека с лицом цвета бронзы, мягкими губами и сияющими спокойными глазами; они поклонились друг другу; музыка смолкла.

Вздохнув, Желтый Владыка тихо поздравил себя с тем, что Небо даровало ему счастье насладиться — еще при жизни — такой минутой; пригласил святого пожаловать во дворец и хотел было склониться перед ним в глубоком поклоне.