Четвертый хранитель - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Святополк-Мирский cтр.№ 62

— Ты знаешь, как зовут человека, который командовал вами, ну того на коне?

— Нет, я видел его впервые. Но имя слышал. Его называли Степан.

Медведев с Филиппом переглянулись.

— Какова была цель нападения? — спросил Медведев.

— Позволь я расскажу тебе, как я тут оказался, и быть может, мой рассказ избавит тебя от необходимости задавать лишние вопросы.

— Рассказывай.

— Я нахожусь в близкой дружбе с князем Семеном Воротынским. Ему, как и мне 23 года и его имение по соседству. У этого Воротынского есть верный слуга, которого он очень любит — Артем Захаров. Воротынский рассказал мне, что два месяца назад на торгу в Опакове хозяин имения Бартеневка, — он взглянул на Филиппа, — без всякого повода, ради куража, переломал несчастному Захарову все кости. Он до сих пор лежит, мучимый страшными болями и еще неизвестно выживет ли. При этом Семен говорил, что виной всему, какая-то татарка, которая живет с этим Бартеневым — Он снова посмотрел в сторону Филиппа.

— Ах ты, негодяй! — Поднялся Филипп с места, сжимая огромные кулаки.

Медведеву и Левашу едва удалось усадить его обратно.

— Я передаю лишь то, что мне говорили. Семен сказал, что все окрестные ребята возмущены, при чем не только те, кто служат в Литве, но даже московиты, которые были среди нас сегодня. Я согласился, но потом горько пожалел, однако было уже поздно. Когда мы сидели в засаде, ожидая, когда вы все уйдете из этого дома, рядом со мной оказался один молодой дворянин, слуга, который служит Серпейским, и он по секрету рассказал мне, как все на самом деле было на том торгу, потому что он сам там был. Как они выпили в корчме, как увидели Бартенева, как вышли за ним, как этот Захаров спьяну сказал дурные слова о татарке и за это Бартенев его швырнул так, что он до сих пор костей собрать не может. Причем, говорят, уже не первый раз.

Филипп покраснел и опустил голову. Он молил Бога, чтобы этот Тимофей не стал рассказывать подробностей. Но должно быть хорошее дворянское воспитание не прошло даром. Тимофей Мосальский продолжал:

— И тогда я понял, что участвую в неправом деле. Я хотел было встать и уйти, но в это время скомандовали наступление и если бы я ушел, меня сочли бы трусом. Я никого не ранил в этом бою, я старался держаться поодаль. Быть может, именно поэтому вам удалось меня схватить. Как дворянин и благородный человек я глубоко раскаиваюсь в своем поступке и готов понести соответствующе наказание. Я прошу у тебя, — он встал и со связанными руками неуклюже поклонился Филиппу, — прощения за свое участие в этой мальчишеской выходке.

Наступило молчание.

— Мне нравятся твои слова, — сказал Медведев. — Надеюсь, они правдивы. Мы узнаем о тебе все, что нам потребуется, и потом решим, как с тобой поступить. И все же скажи: что было главной целью нападения?

— Взять живым Филиппа и татарку, потом привести их к Семену Воротынскому, заставить сидеть у постели искалеченного Захарова и ухаживать за ним, пока он не встанет на ноги.

— Только полному безумцу, совершенно не знающему Филиппа, могла прийти такая нелепая идея, — сказал Медведев. — Вы там в своих Верховских княжествах должно быть настолько самодовольны, что ничего не знаете о нас, ваших соседях. А следовало бы.

— Почему же, знаем. Это у тебя, Медведев, живет купец Манин. Мы все уважаем его продукт и часто употребляем его.

— Это заметно. Однако, вам следует узнать побольше, прежде чем следующий раз вы осмелитесь на нечто подобное. Передай это всем своим друзьям, если конечно ты выйдешь от нас живым после проверки твоих слов. Уведите его.

Первым вопросом, который задали друг другу Филипп и Василий, после того как пленник вышел, был вопрос: «Степан?».

— Речи не может быть, — сказал Медведев. — У него совсем другое лицо.

— Но голос! Голос, точно его! — настаивал Филипп.

— Очень похож, — сказал Медведев. — Но мало ли бывает похожих голосов! Впрочем, его поведение очень напоминает нашего старого врага. Кстати, у него наверняка должен был остаться огромный шрам на лице от твоего удара, да и нос переломан, а у этого лицо чистое, нигде ни царапины. Кроме того, мы же с тобой своими глазами видели его сожженное тело в Москве после пожара.

— Ну, сожженное тело это еще неизвестно чье, — усомнился Филипп. — Мне очень не понравилось, как он сказал тогда на торгу: «За всё ответишь. За прошлое и настоящее». Ну, за настоящее понятно, а прошлое? Только Степан мог так сказать.

— Хорошо, — сказал Медведев, — выясним это. Я пошлю в Верховские княжества Алешу. Он все и обо всех разузнает.

Немного посовещавшись, друзья решили, что следует готовиться к худшему. Филипп попросил Микиса, чтобы тот пожил у него несколько месяцев, для того чтобы завершить его образование в области греческой борьбы. Филипп впервые официально заявил при всех, что никогда больше в жизни не возьмет в руки оружие.

…Через три дня, после долгих обсуждений с Медведевым, взяв с собой молодую жену, Алеша отправился вместе с ней в путешествие на телеге, прихватив семь сменных нарядов для себя и три для жены на случай любых жизненных ситуаций. Пересекая литовский рубеж, они были одеты по-крестьянски и выдавали себя за брата и сестру, ищущих убежище в Литве от московских притеснителей.

Алеша получил от Медведева самые подробные инструкции насчет розыска человека, голос которого был так похож на голос Степана Полуехтова и выяснения, кто он такой…

Кроме этого он и Вера должны были разузнать поподробнее о жизни, обычаях, планах и намерениях Верховских князей, а также при случае, навестить Антипа, который, возможно, находится где-то в тех краях.

Василий отвел им на выполнение этого дела срок до осени.

…Вдаве Соломонии Кочановой

в доме возле леса…

Тайнопись Y

От Саввы Горбуна

Преемнику.

3 июля 1485

Москва, Кремль, палаты Великой княгини.

Во славу Господа Единого и Вездесущего!

На днях скончалась инокиня Марфа, бывшая великая Московская княгиня Мария Ярославна, мать великого князя Ивана Васильевича. Его братья Андрей Углицкий и Борис Волоцкий, присутствующие на похоронах выглядели не только убитыми горем, но и весьма удрученными. Мать непрерывно вступалась за младших сыновей перед старшим братом, и теперь, с ее кончиной, они справедливо опасаются его мести за их неудачный бунт восьмидесятого года. Как бы желая унять их опасения, Великий князь был очень ласков с братьями и после похорон имел с обоими продолжительные беседы. Мне удалось узнать, что он приглашал их принять участие в предстоящем военном походе вместе с их войсками, и братьям ничего не оставалось делать, как охотно согласиться, помня, что теперь, когда они лишились последней защиты, возражать старшему брату смертельно опасно.