Заговор князей - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Святополк-Мирский cтр.№ 19

Можно было бы оказать большую услугу Ивану Московскому, напав, на Ахмата с тылу, но на это вряд ли хватит войска — сколько людей недавно было загублено в этой проклятой войне с турецким султаном, войне напрасной и неудачной, где он, Менгли-Гирей проиграл, и теперь Крымское ханство — данник Стамбула — бывшего Константинополя. О, великий Аллах, как ясно ты показываешь людям всю тщетность и ничтожность их устремлений…

— Неужели Ахмат соберет достаточно войска, чтобы сразится с Москвой? — спрашивает он у Сафата, — Ведь после захвата Новгорода у Ивана стало много денег — значит, у него будет сильная армия.

— Я думаю, мой повелитель, что Ахмат рассчитывает на несколько событий, которые назревают в московском княжестве: во-первых, в Новгороде опять готовится восстание, а во-вторых, младшие братья Ивана, которые со своими отрядами составляли до сих пор половину московского войска, и которых он обделил, вопреки завещанию отца, очень недовольны своим государем, так что еще неизвестно, придут ли они к нему на помощь в случае нашествия Ахмата. Но самое главное, на что Ахмат рассчитывает — это помощь короля Казимира, которую тот уже давно ему пообещал в случае похода на Москву.

— Ах, вот оно что! Это уже серьезно. А что же на это сам Иван?

— Когда я покидал московское княжество, там все было совершенно спокойно. Ты же хорошо знаешь московитов — они спохватываются лишь тогда, когда видят врага прямо у своих ворот, и чем в более безнадежной ситуации они оказываются, тем яростнее дерутся. Однако, полагаю, что приход Ахмата станет для них полной неожиданностью.

— Не станет. Сколько дней тебе нужно для отдыха?

— Ни одного, мой повелитель, — склонился Сафат до пола, сидя на коленях. — Я не устал на твоей службе.

— В наказание за эту лесть отправишься обратно немедленно и поедешь прямо к Великому Московскому князю. Он наш большой друг, и мы не оставим его в беде. Предупреди его об Ахмате, расскажи все, что узнал, да спроси, чем мы можем помочь.

Менгли-Гирей вздохнул и, немного подумав, снял с пальца большой перстень, причудливой формы.

— Боюсь, что Ивана Васильевича ждут тяжкие испытания. У него вдруг стало много врагов, а враги бывают коварны. Передай ему от меня вот это, — он протянул перстень Сафату, — и скажи следующее: в этом перстне запечатан кусочек рога диковинного зверя из индустанской земли. Имя этому зверю — единорог, а особенность в том, что он не переносит ничего скверного или нечистого, а потому рог его чует любой яд. Можно окунуть перстень в чашу с вином, и он сразу зашипит, если вино отравлено, можно лизнуть камень языком перед трапезой и всякий яд станет бессильным. Скажи Ивану Васильевичу, что Менгли-Гирей желает ему крепкого здоровья и остается верным другом.

— Благодарю тебя за доверие, о, повелитель, — мой конь не устанет, пока его хозяин не выполнит твоих наказов.

Менгли-Гирей, глядя вслед Сафату, думал о том, что у его верного слуги наверняка должны быть какие-то свои личные мотивы, по которым он так торопится вернуться обратно в Московию, и решил, что это, должно быть, женщина.

Но он ошибся.

Сафат не сказал своему повелителю, что татарин Ахмата, которому он перерезал горло, назвал не только реку, но и то место на ней, куда направлялся отряд Богадур-Султана.

Да только незачем знать о таких мелочах великому хану, и вовсе они его не касаются — ведь не его же друзья живут в том месте, а друзья Сафата…

В Москве уже валил густой снег, и, едва въехав в город, слегка озябший Филипп сразу увидел, что повсюду царит какое-то лихорадочное оживление. Скоро выяснилось, что великий князь сам-один, без всякого войска, ну, не считая, конечно, полусотни бояр, слуг, да охраны, выезжает сегодня в Новгород, и все жители от мала до велика, высыпали на улицы, чтобы увидеть торжественное шествие государя да поклонится ему, а может еще удастся поймать пару монет, которые пригоршнями швыряли в народ всегда, когда великий князь куда-либо выезжал или откуда-то возвращался — таким образом, специальной службой Ивана Юрьевича Патрикеева без труда обеспечивалось огромное стечение народа, бурно проявляющего свои чувства к государю, который, при всей своей недоверчивости ко всему остальному, здесь с детской наивностью умилялся, видя столь ярко проявляемую всенародную любовь и преданность.

Филипп заторопился, опасаясь, что не успеет, и, действительно, чуть не опоздал, но в последнюю минуту повезло — уже почти на самой Красной площади он увидел сани, в которых катил сам Иван Юрьевич, и так обрадовался, что забывшись, схватился за них на ходу, желая обратить на себя внимание боярина. Сани, схваченные могучей рукой Филиппа, остановились как вкопанные, две впряженные в них лошади тут же попадали, едва не переломав ноги, а Иван Юрьевич, чуть не вылетевший из саней разразился такой отборной бранью, что прохожие в ужасе шарахнулись подальше.

— Не гневайся, батюшка Иван Юрьевич, — взмолился Филипп, сорвав с головы шапку, — С Угры я, с рубежа! Дело у меня государевой важности!

Тут Патрикеев узнал Филиппа, которого видел уже два раза и даже сам подавал великому князю жалованную грамоту при приеме Бартенева в московское подданство и, вспомнив, что он приятель и сосед Медведева, решил, что дело, быть может, и впрямь серьезное.

— Вскакивай сюда, чертов медведь, — приказал он.

Обрадованный Филипп, велев Данилке дожидаться его на площади, сел в сани и через несколько минут они с Патрикеевым уже были в Кремле.

— Не вовремя ты явился со своими делами — проворчал воевода — через час мы с государем выезжаем в Новгород. Ну, давай, что у тебя?

Филипп секунду поколебался, но, зная по рассказам Медведева, о том, что Иван Юрьевич — второе лицо в княжестве и самый приближенный к великому князю боярин, выложил на стол обрывки сожженной грамоты и рассказал обо всем.

Патрикеев помрачнел, подумал и приказал:

— Жди здесь.

Взяв с собой обрывки, он вышел и вернулся через полчаса.

— Великий князь благодарит тебя за верную службу, — сказал он, — и дает возможность отличится. Он велел говорить так: «Боярин наш бывший, князь Оболенский-Лыко от гнева нашего у брата Бориса укрылся, а теперь хочет меж нами, братьями смуту посеять. Для того и людей своих с грамотой в Литву посылал. Потому повелеваю схватить Оболенского, где бы он ни был, и в Москву в оковах доставить.»

Иван Юрьевич протянул Филиппу грамоту с печатью.

— Поезжай немедля в Боровск, и передай приказ об аресте Оболенского великокняжескому наместнику в Боровске воеводе Образцу. Пусть возьмет вооруженный отряд, отправляется прямо в Волоколамск, да привезет Оболенского живым или мертвым. Передай ему также, что я, со своей стороны, назначаю награду — шубу с моего плеча, тому, кто первый князя Оболенского схватит!

Филипп взял грамоту, поклонился и оценивающе окинул Патрикеева с ног до головы.

— Извини, князь, да только маловата шубка твоя.