Кью - читать онлайн книгу. Автор: Лютер Блиссет cтр.№ 100

— Мне кажется, они больше не захотят принимать ни единой бумажонки с подписью Антона Фуггера.

— Вот именно. Что такое банкир без доверия и без кредита? Он похож на капитана без корабля. Если люди прекратят считать его подпись достаточной гарантией, так как она может оказаться поддельной, с ним покончено, он мертвец. Помнишь историю старого Хохштеттера? Именно так его и уничтожили! Лишили доверия. Из банков начнут изымать сбережения. Недоверие — эпидемия, распространяющаяся практически мгновенно: кто захочет иметь дело с банкиром, который теряет клиентов вместо того, чтобы приобретать их?

— Так ты утверждаешь, что Тухер хочет сделать Фуггера из Аугсбурга облапошенным мошенником?

Он качает головой:

— Его интересуют деньги. И меня тоже. Но если действительно удастся подорвать доверие к Фуггеру, тот рухнет лет через пять.

Сердце бьется отчаянно, нервы натянуты.

— А вместе с ним и Фердинанд, Карл V, Папа, немецкие князья. Все, привязанные к мошне Антона Хитрого.

Я тихонько бормочу, словно меня посетило видение:

— И вместе с ним половина дворов Европы.

Элои тоже понижает голос, хотя поблизости никого не видно:

— «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали».

Антверпен, 2 июня 1538 года

— Он видел груз?

— Да.

— Корабли?

— Да?

— Он не выдвинул каких-либо возражений?

— Задал несколько вопросов по поводу маршрута, по которому мы собираемся следовать.

Лазарь Тухер, воскресший, Гоц фон Полниц, маг числа, с самым разочарованным видом качает головой:

— Должно быть, они считают себя всемогущими. Настолько уверены в собственной силе, что и представить себе не могут, что кто-то попытается надуть их. Ну и идиоты!

— Ладно, но это, без сомнения, играет нам на руку, так ведь?

Гоц игнорирует вопрос, следуя нити собственных рассуждений:

— Он согласился на пятьдесят тысяч флоринов?

— Глазом не моргнув. Он потребовал от нас положить к ним в банк три тысячи в качестве гарантии, которую вернут нам после первой экспедиции. Я все сделал, как ты сказал, — вручил ему эту сумму, не делая из этого истории, а он решил, что в нашем распоряжении достаточно денег.

— Хорошо. Но, если бы я был на его месте, все прошло бы далеко не так гладко.

— Значит, нам повезло, что ты на нашей стороне.

Бывший агент Фуггера протягивает мне рюмку:

— Это дело надо обмыть. Ты оказался на высоте. Первый шаг сделан.

Баржа, на которой Лазарь Тухер прячет тайну своего воскрешения, скрывается в луке реки. Внутри она выглядит как нормальный дом, если не считать очень необычных предметов, развешанных повсюду по стенам и в каждом углу: шпаги, пистолеты, музыкальные инструменты, карты, отполированный черепаший панцирь.

Я знаю, что лучше молчать, но не часто доводится встречать столь любопытных персонажей.

— Элои рассказал мне твою историю.

— Зря он это сделал. Если нас схватят, чем меньше мы будем знать друг о друге, тем лучше будет для всех нас.

Я устраиваюсь поудобнее на кожаном диване:

— Ты хочешь сказать, что Элои ничего тебе про меня не рассказывал?

Гоц пожимает плечами:

— Я знаю только, что ты был в Мюнстере с теми безумцами, и скажу тебе совершенно откровенно, что, если бы это было твоей единственной верительной грамотой, я никогда бы не взял тебя в дело. Но Элои сказал, что ты подойдешь, а я верю его чутью. Тот, кто умудрился остаться на плаву среди акул этого города, не дав себя сожрать, должен прекрасно разбираться в людях!

Я чокаюсь с ним и цежу ликер.

— Ты прав, они были безумцами. Но они овладели городом. Тебе когда-нибудь приходилось делать это?

Глаза Гоца — две узкие черточки, погруженные в воспоминания. Ему не надо ни о чем меня расспрашивать, кажется, анабаптист и торговец прекрасно поняли друг друга.

— Надо быть фанатиком, чтобы попытаться провернуть подобное предприятие.

— Надо верить в это.

— А ты действительно верил в это?

Хороший вопрос, стоящий.

— Скажем, что не деньги привлекали меня… тогда.

Он улыбается и наливает себе вторую рюмку.

— Хочешь услышать действительно интересную историю о Мюнстере?

— То, что мне еще неизвестно?

— То, что известно только мне, Антону Фуггеру и, возможно, папе.

— Звучит как государственная тайна.

Он хитро кивает, поглаживая усы. Чайки кричат за маленьким окном, все остальное тихо.

— В начале тридцать четвертого я вел дела Фуггера в Кельне. Именно там я овладел хитростями своего ремесла и обучился всему, что нужно для данной операции. Случилось так, что однажды я получил письмо, где была проставлена лишь сумма. Никакой подписи, только печать — заглавная буква Q.

— Q?

— Отпечатанная на воске. Я обратился за разъяснениями к бухгалтеру агентства, служившему у Фуггера уже десять лет, и он сказал мне, что, получив такое письмо, надо приготовить деньги и ждать того, кто придет и заберет их, показав печать.

Я прерываю его:

— Не понимаю, как это связано с Мюнстером.

Гоц едва заметно вздрагивает:

— Дай мне закончить. Тогда я попросил его ввести меня в курс дела — как можно отдавать деньги в руки совершенно незнакомого человека? Старый счетовод рассказал мне, что несколько лет назад из Рима поступило распоряжение открыть во всех банках Фуггера неограниченный кредит секретному агенту, работающему на территории империи. «Герру Q», как звали его бухгалтеры из немецких отделений.

— Шпион.

Он не намерен прерывать рассказ:

— Значит, я подготовил вексель на требуемую сумму и приготовился вручить его. И знаешь, кто пришел? Какой-то святоша. Облаченный в темную рясу с капюшоном, закрывающим глаза и половину лица. Он показал мне кольцо с буквой Q, идентичной той, что была на печати в записке. Но, увидев вексель, он порвал его на тысячи кусков прямо у меня на глазах и сказал, что ему нужна только монета. Я указал ему, насколько опасно путешествовать с таким количеством денег в кармане, но он настаивал: он хотел золото. Ладно, я открыл сундук и отдал ему все, что ему причиталось. Потом он попросил показать ему, где можно нанять лошадей, чтобы добраться до Мюнстера. Я направил его в самую большую конюшню Кельна.

Он замолкает. История закончена. Мрачное предчувствие закрадывается ко мне в голову, но я не отваживаюсь сформулировать его. Ставлю рюмку на стол — руки слегка дрожат.