Олег Рязанский - русский князь - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Хлуденев cтр.№ 84

— Подержите мне женку… Аллах не запрещает мусульманину иметь женщину чужой веры.

Услышав отчаянный вскрик Катерины, Савелий рванулся в дом, но стоявший в дверях кривоногий татарин ударил его кулаком в зубы. Старик упал, выплюнул вместе с кровью два зуба. Меж тем трое, что держали Катерину, хотели по примеру старшего справить свое удовольствие. И только один из них стал расстегиваться, как старший, вставая, локтем двинул его в грудь. "Не смей! Она моя! С собой её возьму…" Заплакал в люльке ребенок. Потянув из ножен саблю, десятский вкрадчиво подошел к нему. Миг — и острие сабли пронзило бы розовое тельце младенца. И лишь дикий вопль матери заставил татарина отдернуть руку…

Старик и старуха кидались под ноги ордынцам, когда те волокли Катерину на подворье. Савелий был вновь сбит ударом кулака в висок. Корчась, он увидел: старуха ползла, рыдая, за татарином, тащившим люльку с младенцем во двор. Ухватила его за ноги… Татарин швырнул ей люльку.

Возвратясь из Брянска и войдя в дом, Павел сразу почуял неладное: Савелий, встречая сына во вратах, стоял понурый и почерневший.

— Что? Что?! — крикнул Павел.

— В Орду… — старик всхлипнул. — В Орду увели…

Не помня себя, Павел изо всех сил ударил кнутом отца (тот лишь стиснул зубы), но вдруг рванул на себе кафтан, крикнул: — Батюшка, убей меня! Убей! Зачем мне жить? Не хочу!.. Савелий приобнял сына и, утешая как мог, повел его в дом… Говорил, что дитенок, слава Богу, жив — не тронули его…

Люлька висела посреди избы. Печально и долго смотрел Павел на спящего младенца. Тот заворочался, скривил губки, и одна из невесток подошла к нему, сунула ему в ротик кашу в тряпочке.

— Вырастет, — сказала она, перепеленав младенца. — Еще какой вырастет!

Павлу хотелось взять его на руки, но, переполненный горечью и тоской, он вдруг отвернулся, скрипнул зубами. Раздеваясь, спрашивал про набег татар, про кузнечные дела. Поглядывая на сына в люльке, вновь и вновь подходил к нему, уже и с нетерпением ожидая его новой пробудки, чтобы взять его на руки и попестовать.

Мало-помалу он приходил в себя, чувствуя — не все потеряно в его жизни.

Князь Олег, вернувшись с семьей из Брянска (поездка была не впустую дочь помолвлена за смоленского князя Юрия) и увидев свой город, посады, окрестные селения разоренными и полусожженными, пришел в отчаяние. С тихим, покаянным видом ездил он по городу, мучимый мыслью о том, что, наверное, сделал ошибку, надолго удалившись из города в самые трудные времена. И стоило ли отсылать Тохтамышу посольство с дарами? Стоило ли показывать ордынцам броды через Оку? И, главное, стоило ли включать в состав посольства Родослава?

Весь этот день он был смиренен, и, глядя на него, можно было подумать, что он покорен судьбе, он готов претерпеть все настоящие и будущие несчастия, дабы подчиниться всему тому, что ниспослано свыше.

Но уже на другой день, выслушав обстоятельный доклад Ивана Мирославича, который замещал князя в городе, — о Родославе, удержанном при хане, о разбойном нападении сначала Тохтамыша, а затем и московского войска, о том, что, как стало известно, Тохтамыш пришел на Рязань по наущению суздальско-нижегородских князей Василия и Семена, — князь Олег дал волю взбаламутившейся в его душе ярости. В то время, как Иван Мирославич сидел на лавке с виноватым видом (а как не чувствовать себя виновным, коль ты замещал князя?), Олег Иванович возбужденно ходил из угла в угол по палате и возмущался. Он возмущался неоправданно жестокими, можно сказать, и неумными действиями Тохтамыша. Не понял и не оценил хан услуг рязанцев по указанию бродов через Оку. Не оценил и такого поступка Олега, как уклонение от союзнических обязательств Москве. Затем стал возмущаться низменным поведением Василия и Семена, которые, вбивая клин между Рязанью и Ордой, возвели на Олега поклеп, обвинили его в тайных дружественных сношениях с Москвой и Литвой.

С Ягайлом Олег был на дружественной ноге, это правда. Но, видит Бог, если бы вдруг Ягайло и Тохтамыш схватились друг с другом, Олег не встал бы под его руку, как он не встал бы и под руку Тохтамыша…

С ещё большим возмущением князь Олег говорил о Дмитрии Московском. Гневно обличал его в корысти и вероломстве. Напасть на Рязань и разграбить её после ограбления Тохтамышем — это уж слишком… На каком основании? На том лишь, что Олег отложился от Дмитрия… А кто — не отложился? Кто встал под его стяги? Может быть, его тесть, Дмитрий Константинович Суздальский привел полки в помощь ему? Не тут-то было!

Иван Мирославич, долгие дни пребывавший в подавленном состоянии от бедствий, принесенных Рязанской земле двумя нашествиями, явно оживился при виде своего князя гневным, готовым к отомщению. Он был рад, что князь не смирился. Что он признал за ошибку нападение на Рязань как Тохтамыша, так и Дмитрия Московского. Что он будет искать возможность для отмщения… И когда князь обратился к Ивану Мирославичу со словами: "Скажи мне, Иван Мирославич, посоветуй, — можно ль Москве прощать такое?", — боярин с жаром ответил:

— Помнишь, княже, я уговаривал тебя не заключать мира с московским князем на унизительных для тебя условиях? Помнишь? И вот он — плачевный итог. И не спрашивай у меня совета — можно ль прощать. Нельзя!

Олег Иванович наконец сел в кресло и, уже спокойнее, стал обговаривать с зятем дальнейшие действия. В отношении Тохтамыша никаких враждебных действий предпринимать не следовало: он законный хан, и своей законопослушностью рязанский князь должен был добиться расположения к себе хана, царствование которого, судя по всему, будет долгим и благополучным. Ведь он, Тохтамыш, могущественный сам по себе, пользовался поддержкой Тимура, этого ещё более могущественного правителя государства Мавераннахр1. Нет, с ханом надо было дружить, и дружить искренне, ибо, в противном случае, тебя будут клевать все кому не лень. Хану вовремя отдай дань, принеси ему и его вельможам дары — и относительный покой тебе обеспечен.

Другое дело — Москва. Не так уж у неё хороши дела, коль она в раздоре с самим ханом, коль её не поддержали союзные ей князья. И тот убыток, который Москва нанесла Рязанской земле, должен быть возмещен за её счет. Ответный удар неизбежен, но подготовиться к нему следует исподволь, тайно. Удар нанести не на саму Москву: она неприступна и её не взять, а на Коломну, этот богатый торговый город на Оке, тот самый город, некогда рязанский, мимо которого рязанцу не проехать, не испытав чувства горечи от утраты его три четверти века назад.

Продуманный до мелочей и одобренный думой ответный удар состоялся полтора года спустя, 25 марта 1384 года, в день Благовещения. Сначала нешумно и быстро стянули отряды к Перевицку, этой рязанской крепости неподалеку от Коломны; от Перевицка на скорях конное войско преодолело расстояние до Коломны, перешло по ещё крепкому льду Оку и застало врасплох тамошнюю стражу.

"Князь Олег Рязанский суровейший взял Коломну изгоном, а наместника… и прочих бояр и лепших мужей полонил, и злата и серебра и товара всякого набрался, и отошел, и возвратился в свою землю со многою корыстью", — свидетельствует летопись.