Протекторат - читать онлайн книгу. Автор: Олег Авраменко cтр.№ 27

Он сунул карточку в щель, послышался тихий щелчок замка, и дверь открылась. Мы вошли в просторную приёмную, приблизительно пять на восемь метров. В её дальнем конце, справа от двери в кабинет доктора, располагалось рабочее место секретарши — Светланы Торн-Смит, жены сопровождавшего меня охранника. Сейчас оно пустовало, и на широком столе, кроме интеркома и компьютерного терминала, больше ничего не было. Мягкий стул был вплотную придвинут к столу.

— Ваша жена по-прежнему работает в медцентре? — спросил я.

— Нет. Девять дней назад Светлана родила сына и ушла с работы.

— Это ваш первый ребёнок?

— Да.

— Примите мои поздравления.

— Спасибо.

Я не спеша прошёлся по приёмной, стараясь не упустить ни единой детали обстановки. Судя по тем снимкам, что я видел в деле, здесь действительно ничего не меняли, разве что регулярно проводили уборку. Даже журналы и брошюры на столиках возле кресел для посетителей были те же самые — «Мне 14», «Юный ксенобиолог», «Как поладить с родителями» и тому подобное.

До того рокового дня Алёна Габрова уже пятый месяц регулярно приходила на приём к Юрию Довганю, известному специалисту по детской и подростковой психологии. Делала она это не по своей инициативе, а по настоянию школьного психолога-консультанта, которого сильно беспокоила её возросшая агрессивность по отношению к сверстникам и учителям. Особенно доставалось от девушки преподавателям истории, философии и литературы. Для шестнадцатилетнего подростка с высоким уровнем умственного развития ничего не стоит выставить своего учителя круглым идиотом, и Алёна проделывала это с завидной регулярностью и огромным удовольствием. Ей было невдомёк, что школьный преподаватель — не учёный, ему вовсе не нужно знать слишком много, он лишь обязан владеть знаниями по своему предмету в объёме, требуемом программой, но владеть ими досконально и уметь передать их ученикам.

Насмешки Алёны Габровой были умны, остроумны и крайне язвительны, она умело находила в каждом человеке свои слабые места и била по ним без жалости и милосердия. Вне всяких сомнений, прокурор использует это на суде для обоснования своей версии о бессмысленной жестокости. Он обязательно вызовет для дачи показаний одного или нескольких её учителей, например, преподавательницу английской литературы, которую Алёна однажды довела до настоящей истерики. Ясное дело, присяжные проникнутся сочувствием к бедной женщине, целиком посвятившей себя детям, и ещё больше невзлюбят мою подопечную…

— Ладно, — сказал я охраннику. — Здесь я всё осмотрел. Теперь займёмся кабинетом.

Как и в приёмной, в кабинете сохранилась прежняя обстановка, не хватало только книг на полке, дипломов доктора медицины и психологии на стене за письменным столом, двух картин с пейзажами, бронзовой статуэтки древнего мудреца Зигмунда Фрейда и ещё некоторых предметов обстановки, изъятых полицией или родственниками Довганя. Постояв с полминуты на пороге, я неторопливо прошёл вглубь кабинета и остановился возле широкого, обитого кожей кресла, в котором был найден убитый доктор Довгань.

Я повернулся к стоявшему рядом Торн-Смиту:

— Раз вы здесь, то расскажите, как обнаружили тело.

— Значит, дело было так, — охотно заговорил молодой человек. — В четыре я сменился с дежурства и перед уходом домой решил заглянуть к Светлане. Она заканчивала работу в семь, ей оставалось ещё три часа, и мне захотелось повидать её. Я поднялся на этот этаж, вошёл в приёмную, но не успел обменяться с женой и парой слов, как прозвучал зуммер вызова интеркома. Светлана ответила; женский голос, представившись медсестрой из гинекологического отделения, попросил её немедленно зайти к доктору Петровскому.

— Это личный консультант вашей жены? — уточнил я.

— Совершенно верно. И Светлана, ясное дело, была очень взволнована: такой срочный вызов не сулил ничего хорошего. Она тотчас сообщила об этом доктору Довганю, и тот, поворчав немного, всё же разрешил ей отлучиться. Мы вместе поспешили на двадцать четвёртый этаж, где находится женская консультация, а незадолго до этого ушёл и пациент, паренёк лет двенадцати, у которого как раз закончился приём. Так что доктор остался один.

— Когда это было? — спросил я.

— Точно не скажу, — ответил Торн-Смит. — Когда я пришёл к жене, часы в приёмной показывали 16:06. Так что, когда мы выходили, было не больше десяти минут пятого.

— А тот паренёк ушёл до звонка или после?

— Кажется, до. Или во время разговора. Но никак не после.

— Понятно, — кивнул я. — Продолжайте, пожалуйста.

— В общем, мы поднялись на двадцать четвёртый этаж и там выяснили, что никто Светлану не вызывал. Доктор Петровский как раз был занят, но мы переговорили с его ассистентом, и он заверил нас, что результаты последних анализов вполне удовлетворительны и беспокоиться не о чем. Решив, что произошла какая-то ошибка, мы вернулись обратно.

— Когда?

— Опять же, точно не скажу. Но жена говорит, что в двадцать минут пятого.

— И она не сообщила доктору о своём возвращении?

— Почему же, сообщила. Уходя, жена как обычно выключила свой интерком, а вернувшись, снова включила. Этого было достаточно. Доктор очень не любил, когда его отвлекают во время работы без крайней необходимости, а Светлана думала, что у него уже находится ваша подзащитная, которой было назначено на четверть пятого.

— Значит, — подытожил я, — ни вы, ни ваша жена не заподозрили ничего неладного и спокойно себе проговорили до половины пятого.

— Вернее, до шестнадцати двадцати семи. Я как раз посмотрел на часы, сказал жене, что мне пора уходить, и буквально в эту секунду появилась барышня Габрова. Она поздоровалась, извинилась за опоздание и объяснила, что сегодня вообще не хотела идти на приём, но затем всё же передумала и пришла. Светлана по привычке записала время её прихода.

— Прежде вы ни разу не встречались с моей подзащитной?

— Раз или дважды я видел её, когда она приходила на приём к доктору. Я часто заходил к Светлане после смены.

— А когда она заговорила с вашей женой, её голос не показался вам знакомым?

Торн-Смит покачал головой:

— Признаться, я как-то не обратил на это внимания. Светлана тоже. Только на следующий день мы сообразили, что её голос очень похож на голос медсестры, говорившей по интеркому. — Встретившись с моим взглядом, молодой человек на секунду замялся и смущённо добавил: — Вообще-то мы не сами сообразили. На эту мысль нас натолкнул полицейский следователь.

— То есть, вы не уверены?

— Нет, не уверен.

— А ваша жена?

— Она думает, что это была барышня Габрова, но утверждать под присягой не рискнёт.

— В полиции не пытались давить на вас?