Секреты обманчивых чудес. Беседы о литературе - читать онлайн книгу. Автор: Меир Шалев cтр.№ 29

По самой природе и определению любой книги, в которой есть сюжет, в ней присутствует и действие судьбы. Но есть книги, в которых судьба — это анонимный возмутитель спокойствия, есть книги, в которых судьба — негромкий соучастник событий, и есть книги, в которых она — активный герой, на правах настоящего персонажа. Сегодня я хочу поговорить об одной такой книге, моей любимой повести уже упоминавшегося нами однажды Нахума Гутмана. Эта повесть называется «Беатриче, или История, в начале которой мирный осел, а в конце хищный лев».

Как и остальные книги Гутмана, «Беатриче» — это повесть для детей, которая веселит и заставляет думать также и взрослого читателя. И как другие его книги, этот рассказ тоже написан от первого лица, имя которого Нахум Гутман. Иными словами, это рассказ, который претендует на подлинность.

Уже первые слова книги формулируют некое важное свойство судьбы. «С этого все началось», — говорится там. То есть у действия судьбы в «Беатриче» есть начальная точка, которую можно опознать. Автор оказал нам большую услугу, обозначив эту точку, потому что попытка проследить всю цепь событий, приведших к некому событию в настоящем, обычно приводит нас к шести дням творения. Но у действия судьбы в «Беатриче» есть не только начало, но и конец. Оно начинается, как сказано на обложке, с осла, а кончается львом, нечаянно раздавившим собачку.

С этого все началось. В один прекрасный день я оседлал своего осла и поехал к местному ветеринару. Мой осел страдал от зубной боли и поэтому был раздражен и сердит [74] .

Молодой Гутман и его осел ждали ветеринара и тем временем слушали разговор двух сидевших рядом людей.

Один сказал:

— …и запомни, пожалуйста, если попадешь когда-нибудь в Париж, не снимай себе комнату на улице Жоржа Кювье, возле зоопарка, дом номер тридцать два, второй этаж.

— Почему? — удивленно спросил другой.

— Потому что по крыше этого дома и по крышам всех остальных домов вдоль всей этой улицы проходит поезд. Каждые две минуты там проходит поезд, и это продолжается девятнадцать часов в сутки.

Кстати, Жорж Кювье — это знаменитый французский зоолог и в Париже действительно есть улица, названная его именем. Он упоминается также в «Моби Дике», в многочисленных научных цитатах Мелвилла по поводу китов. Я и сам, грешным делом, тоже упомянул его в одной из своих книг. Я процитировал его последние слова в «Эсаве». На смертном ложе за Кювье ухаживала сестра милосердия, которая однажды поставила ему пьявки. Кювье сказал ей: «Это я открыл, что у пьявки красная кровь», — и испустил дух.

Прошло восемь лет с того потерянного впустую дня, — продолжает Гутман, — и вся эта история испарилась из моей памяти. И вот однажды утром я сошел в Париже на вокзале Гар дю Нор. Я впервые приехал в Париж, и у меня не было здесь ни знакомого или приятеля, ни друга или коллеги. Я стоял среди вокзального шума меж двух своих чемоданов и не знал, куда повернуть. Я был жалок, как одинокий ботинок, свалившийся с ноги и затерявшийся в поле.

В связи с этим интересным сравнением я хочу немного отвлечься от темы судьбы, чтобы заметить, что «Беатриче» вообще богата понятными и необычными сравнениями. О шуме поезда, проходящего по крыше, Гутман говорит: «Дом наполнялся звуками, которые бились о стены, как пленные животные внутри тонущего корабля». А тонкую тишину, которая сменяла грохот поезда, он описывает в терминах заката: «Как будто весь дом вдруг весь целиком погружался в глубокую и зеленую воду».

Но вернемся к Нахуму Гутману на вокзале.

Тут ко мне подошел таксист, поднял мои чемоданы и спросил:

— Куда, месье?

Я не знал, что ему ответить, и усмехнулся.

И вдруг мой рот открылся, и мой язык сам собой произнес уверенным и ясным голосом:

— Пожалуйста, на улицу Жоржа Кювье, дом номер тридцать два, второй этаж.

Когда я уже уселся в машину и мы поехали, я с недоумением подумал, откуда у меня этот адрес. И тогда я вспомнил двух человек, которые сидели у ветеринара в тот давно прошедший день, и удивился памяти своего языка.

Обратите внимание, что Гутман подчеркивает: «Памяти своего языка». Не память мозга, а память самого говорящего органа, та память, что минует сознание, как будто найдя себе обходной путь по рефлекторной дуге. В дальнейшем мы поймем, что судьба распорядилась в данном случае языком Гутмана, но не его волей.

Он доехал до желанного дома и постучал в дверь. Хозяйка открыла ему и спросила: «Вы тоже глухой, месье?» Так он узнал, что на улице Жоржа Кювье, тридцать два, на втором этаже, который сотрясается поездами девятнадцать часов в сутки, живут одни лишь глухие, а также один ударник из оркестра, потому что это единственное место, где он может репетировать, не мешая людям.

Двадцать лет назад, когда я сам впервые приехал в Париж, я отправился на улицу Жоржа Кювье и с радостью обнаружил, что Гутман меня не обманул. Улица действительно существует — она проходит вблизи вокзала Аустерлиц, с рельс которого доносится оглушительный шум. Но дома номер тридцать два там уже нет. На этой улице построен большой зоологический центр, и поэтому номера домов изменились и сегодня последний дом там, кажется, восемнадцатый.

Кроме хозяйки, глухих жильцов и Нахума Гутмана в тридцать втором доме жила также маленькая жалкая собачка по имени Беатриче. Подобно Нахуму Гутману, она тоже попала туда волею судьбы. Гутман даже определяет это словом «чудо», то бишь — положительная судьба.

Как-то раз, года полтора назад, наша хозяйка купила себе новые комнатные туфли, вышитые цветами. Туфли очень нравились ей, и она расхаживала в них повсюду и любовалась ими в любой свободный момент. Утром того дня, выйдя в них на рынок, она вдруг увидела совсем рядом с одной из своих туфель маленькую собачонку — щенка возрастом в каких-нибудь несколько дней. […] Если бы она не любовалась ежеминутно этими своими туфлями, то безусловно раздавила бы этого щенка. Разве мы знаем, сколько таких чудес происходит каждую минуту?

Хозяйка забрала эту собачку к себе, но та выросла и забеременела от какого-то пса. Хозяйка, которая сочла эту беременность предательством, исполнилась праведного гнева. Она выбросила щенков в мусорный ящик и отреклась от своей собачки. Именно на этом этапе в доме появился Нахум Гутман, который, если помните, услышал адрес этого дома в Стране Израиля во дворе ветеринара, к которому он привел своего осла, страдающего зубной болью.

Ночью Гутман не мог уснуть от шума поездов. Он спустился погулять, увидел перед собой парижский зоопарк и подошел к воротам. Кстати, этот старый парижский зоопарк, описанный и зарисованный Гутманом в «Беатриче», находится там и сегодня, по другую сторону улицы Жоржа Кювье. И клетка со львами еще там — та клетка, с которой началась вся дальнейшая история. Я рекомендую всем, кто собирается съездить в Париж, прочесть «Беатриче» и посетить старый парижский зоопарк. Я сделал это и снова с радостью увидел, что кроме хищного льва там есть еще и осел. Правда, не осел Нахума Гутмана, а ослы вида Пуату (Poitou), большие и длинноволосые. Сегодня в Париже есть еще один зоопарк — новый, современный и просторный — в Венсенском лесу на западе города. Я однажды посетил и его и даже увидел там трех скучающих бабуинов, которые онанировали перед группой католических монахинь и их учениц. Но этот новый зоопарк ничего не говорил моему сердцу, потому что Нахум Гутман о нем не рассказывал и не рисовал его в своей книге.