Дело было так - читать онлайн книгу. Автор: Меир Шалев cтр.№ 23

Впрочем, в отличие от Икара и даже Одиссея, слухи о бабушке Тоне распространились далеко за Гибралтарский пролив. Они перелетели весь Атлантический океан и достигли берегов Америки. Они пронеслись над Аппалачскими горами, и над Великими равнинами, и над горами Сьерра-Невада, и над пустынными просторами Дикого Запада, пока заостренный конец маминого карандаша не опустился в Калифорнии. Острие было таким острым, что воткнулось прямо в окно офиса дяди Исая в Лос-Анджелесе — вот здесь, видишь?

И что было потом? А потом дело было так. В ту самую минуту, когда слухи влетели в окно дяди Исая, сам дядя Исай читал американскую еврейскую газету, в которой было написано о новых домах в израильском мошаве Нагалаль, которые только что подсоединили к общей электрической сети. Дядя Исай соединил прочитанное в газете с прилетевшим по воздуху, улыбнулся и зажмурил глаза от удовольствия. Все встало на свои места. Любовь бабушки Тони к чистоте, ее новый дом и наличие в нем электричества — все сошлось воедино. План идеальной мести мгновенно сложился сам собой. Дядя Исай понял, что он должен сегодня же послать своему высокомерному брату-первопроходцу и его болезненно чистоплотной первопроходке-жене новый подарок — настоящий американский пылесос! Настоящий американский электрический пылесос, но такой тяжелый и большой, чтобы брат Арон никоим образом не сумел вернуть его обратно, как он сделал со всеми долларами в конвертах.

Однако «дважды изменник» не был бы «дважды изменником», если бы его месть тоже не была двойной. Он выбрал именно пылесос, чтобы дедушка Арон не смог вернуть новый подарок не по одной, а сразу по двум причинам. Не только потому, что у бедного пионера-первопроходца недостанет средств послать обратно такой тяжелый и большой агрегат. Но еще и потому, что его чистюля-жена ни за что на это не согласится. Она конечно же захочет оставить этот пылесос себе, чтобы убирать в своем новом доме!

«Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом», — торжественно процитировала мама из Книги Притчей. Вообще-то она не была религиозной, но Библию знала хорошо, и этот стих очаровал ее прелестью своей насмешливой формулировки. Сейчас она процитировала его с большим удовольствием, потому что знала все, что произошло дальше. А произошло то, что даже дядя Исай, этот ловкий и прожженный делец, не сумел, оказывается, предугадать, чем обернется его хитроумный замысел. Мог ли он предугадать, что хотя новый подарок и не будет возвращен ему с прежним высокомерным презрением, но его все равно постигнет не менее печальная судьба: посланный им пылесос будет навеки заточен в закрытой ванной комнатушке и никогда больше животворный электрический ток не потечет по его металлическим жилам. А главное — осудит его на это вечное заточение не брат-первопроходец, а именно невестка-первопроходка — та самая «чистюля», которой этот пылесос предназначался. Отчего и почему, спросите вы? Это я открою в продолжении. Всему свое время.

Итак, дядя Исай встал со стула, велел секретарше отменить все деловые встречи, назначенные на послеобеденные часы, надел шляпу, которую все «американские капиталисты» и «тель-авивские буржуи» носили в те времена вместо обычной трудовой панамки, кепки или первого подходящего джутового мешка, — и отправился в большой магазин электроприборов, хозяин которого был, как и сам дядя, «макаровцем» — так тогда называли всех, кто приехал из Макарова, родного города дедушки и его братьев. Дядя Исай подошел к хозяину и сказал ему так:

— Гиб мир дем грейстер, дем шверстер, дем штаркстер ун дем бестер штойбзойгер, вас ду хает!

Я не поверил своим ушам. Идиш? Из уст моей матери? Ее отец, как я уже рассказывал, порвал с этим языком в тот день и миг, когда впервые ступил ногой за землю Страны Израиля. «Идиш — это язык галута!» — торжественно провозгласил он в этот торжественный миг и, к моему глубокому сожалению, позаботился искоренить идиш также из памяти всех своих потомков. Каким же образом маме удалось правильно произнести целое предложение на идише?! Лишь несколько лет спустя я узнал, что ради того, чтобы как следует рассказать мне эту историю, она специально обратилась к мяснику Моше, который держал маленькую лавку возле нашего кооператива в Кирьят-Моше, и спросила его, как сказать на идише: «Дай мне самый большой, самый тяжелый, самый сильный и самый лучший пылесос, какой у тебя есть».

— Госпожа Шалев, — изумился мясник Моше, — зачем тебе этот идиш? Ты что, собираешься покупать пылесос у этих досов в Меа-Шеарим? [45] Тебе нужен пылесос?

— Нет, конечно, — сказала мама.

— Я сказал ей, что очень сожалею, — рассказал мне много позже второй участник этого разговора, сам мясник Моше. — Потому что если госпожа Шалев хочет купить пылесос, то сосед моих свойственников может продать ей точно такой, как ей нужно, причем по дешевке, зато с соседом она сможет торговаться на нормальном языке — иврите.

Но мама сказала:

— Нет, спасибо. Я не собираюсь покупать пылесос. Мне нужна всего лишь одна-единственная идишская фраза для истории, которую я рассказываю моему сыну.

— Как замечательно! — воскликнул Моше. — Женщина из Нагалаля, дочь первопоселенцев, рассказывает своему ингеле историю на идише!

И развеселившийся мясник написал ей на клочке бумаги нужное предложение.

Макаровец из американского магазина показал дяде Исаю несколько хороших и сильных пылесосов, но дядя Исай каждый раз кричал: «Нох гройсер! Нох гройсер!» и «Нох шверер! Нох шверер!» — потому что все они были недостаточно большими и недостаточно тяжелыми для его плана. Тогда этот американский макаровец спросил, имеет ли дядя на уме просто большой промышленный пылесос для своего большого мебельного магазина, но дядя ответил, что нет, пылесос должен быть домашним, но самым большим, и самым тяжелым, и самым сильным на свете.

В конце концов дядя Исай купил «свипер» фирмы «Дженерал электрик», и я представляю себе, что при этом и он, и его продавец-макаровец тоже произносили в этом американском слове твердое «ви» вместо английского «уи», потом говорили глубокое «ии» и заканчивали раскатистым русским «ррр».

Дядя Исай уплатил за пылесос и попросил запаковать его в прочный деревянный ящик, как подобает паковать предмет, который отправляется в тяжелую и дальнюю дорогу.

— Куда ты его посылаешь? — поинтересовался продавец.

— В Страну Израиля! — торжественно объявил дядя Исай.

— В Иерусалим… — с уважением пробормотал продавец.

Тут выяснилось, что дядя Исай был не «дважды», а даже «трижды изменником». Как будто недостаточно было ему американского капитализма и нового имени «Сэм», так он еще и к Иерусалиму тоже, оказывается, относился с пренебрежением. Иерусалим в его глазах был не важнее какой-нибудь чесночной шелухи.

— Этот город даже такой мощный пылесос не сумеет очистить, — заметил он сухо. — Я посылаю его не в Иерусалим, а в Изреельскую долину. Возможно, у моего брата-первопроходца еще осталась там парочка-другая болот, которые ему нужно срочно осушить.