Нойоны. Белая звезда - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бауров cтр.№ 27

— Сдавайся! — прохрипел Гримли и направил острие своего меча на грудь противника.

— Нет, — прошептал Мантис.

Гримли хотел наступить ему на кисть, сжимающую рукоять меча, но крики судей из приемной комиссии одернули его.

— Претендент Гримли Фолкин, подойдите к нам, ваше время истекло!

Вся ярость сразу спала, бессилие окутало его со всех сторон, с трудом, шатаясь и бросив вдруг показавшийся невыносимо тяжелым меч, Гримли поплелся в сторону судей. Зрители ликовали, Илирвен радостно бросилась на шею Толину, а тот колотил по бортику арены гигантскими кулаками. И только в глазах поверженного мастера Мантиса сверкнул огонек подавленной ярости. С трудом, держась за сердце, он подошел к столу судей.

— Вы показали высокий уровень подготовки, юноша. Ваши навыки заслуживают развития и вдохновения, экзамен сдан. Вы по праву можете этим гордиться, пожмите друг другу руки и будете свободны, — сказал Гримли председатель комиссии, старый седой мастер, имени которого он не знал.

Гримли протянул руку Мантису, тот резко и быстро пожал её. Под бурные крики и радостный свист толпы юноша выходил с арены, а судьи уже вызвали на ристалище другого претендента. Учитель Торребор встал из-за стола и, помогая Мантису покинуть арену, вступил с ним в отчаянный спор. Причем оба то и дело оборачивались в сторону снискавшего славу молодого победителя.

В комнате подготовки Гримли окружили новые друзья. Толин кричал, что эту победу нужно отметить так, чтобы полшколы из кабаков неделю вытащить нельзя было. Илирвен говорила, что Гримли станет самым великим мастером, какого когда-либо знали люди. Остальные кричали, поддерживая оба этих мнения.

Гримли долго просил их всех удалиться. Сбросив кольчугу, он с трудом смог переодеться и промыть себе раны. Одна разбитая скула и бровь чего стоили. Только авлийские травы, подаренные Илирвен, смогли быстро остановить кровотечение. Зубы во рту пошатывались, и есть без боли он не смог бы ещё долгое время. Едва держась на ногах, он вышел в коридор, обогнул барак и остановился у родника подле конюшни. До ворот было рукой подать. Там, за ними, судя по крикам и басистому смеху гнома, уже начинали праздновать его победу…

На ристалище, возвышавшемся перед ним, снова шел бой. Уже другие зрители болели за своего друга, но весть о том, что ученик на экзамене побил мастера, разошлась по всей академии и просочилась в город. Гримли склонился над гладью воды, и вдруг мир перед ним померк. Из воды вместо собственного отражения на него смотрел эльф с длинными русыми волосами, в глазах у него переливался белый огонь.

— Не дай ярости овладеть собой! Ярость погубит всё, что тебе дорого, давая мало, отнимет всё.

Это видение сменилось другим: всадник на летающем черном коне с красной гривой и пастью, полной острых клыков. За спиной у него развевался плащ белого цвета и виднелись силуэты трех надломленных башен. Ярко-серебристый доспех был прожжен и оплавлен, и, приглядевшись, Гримли узнал в этом всаднике самого себя. На груди у него золотом сиял чуть исковерканный огнем символ N. В голове нарастал яростный гул, как тогда на крыше консульства. Он отпрянул, и все смолкло, тут же чья-то тяжелая рука легла ему на плечо. Гримли передернуло. Ему вспомнился ужас перед темным воином тогда в Александрете. Он обернулся так резко, что чуть не опрокинул бочку. Перед ним стоял Мантис, одной рукой сжимавший меч.

— Что вам от меня нужно? — сжавшись в комок, Гримли отшатнулся и уперся задом в край бочки.

— Не бойся, парень, — Мантис усмехнулся, но это была злая усмешка, — ты показал себя выдающимся бойцом и по итогам нашего поединка получил максимальный балл из всех, кого я когда-либо видел в этой школе при поступлении. Совет судей решил тебя вознаградить. Этот меч, которым ты дрался сегодня, теперь твой!

Он провел ладонью по лезвию и с силой воткнул орудие в землю на четверть длины. Меч даже зазвенел от такого удара.

— Можешь взять его, если вытащишь! От себя добавлю тебе кое-что, — наклонившись вперед, он взял Гримли за плечо и, подвинувшись ближе, зашептал: — Я знаю, маленький мерзавец, что ты колдун, а колдунам не место в нашей школе! Коль ты человек, ты должен быть прежде монахом Фавела и потом от ордена быть присланным сюда. Славы захотел, так подумай! Я сделаю так, что о твоих способностях всем будет известно. Подумай, что тогда с тобой будет! Монахи узнают, что ты скрываешь от них дар, скрываешь не по незнанию, а с определенными целями, как ведьмак! Я всегда буду у тебя за спиной, и однажды ты проснешься не в теплой постели, а в монастырском подвале, где таким, как ты, самое место!

Мантис отпустил его и пошел обратно к баракам. Меч отбрасывал тень, подобную кресту. Юноша ещё несколько минут не мог двинуться с места.

Вечером, когда гулянка в одном из пабов, облюбованных учениками академии, уже шла к концу, Гримли вытащил из-за стола уже чуть протрезвевшего Толина и рассказал ему об этом разговоре.

— Похоже, после поступления меня ждут большие неприятности!

— Конечно, ты серьезно поссорился с самым опасным мастером во всей академии, — усмехнулся гном.

— Да нет, — Гримли вспомнил видение, — все хуже, я, кажется, не в ладах со своей совестью!

Северо-восточная Таталия,

10-й путь Лун, 987 год н. э.

В тот полдень Мади Локхед чувствовал себя не очень хорошо. Возможно, на нем плохо сказывалось уже месячное пребывание высоко в горах без теплых душистых ванн и ласковых рук карнских красавиц, известных своим мастерством целебного массажа. А может, он просто плохо выспался. Все движения говорили, что проконсул сегодня не в духе. А день как раз был такой, что от него требовались сосредоточенность и здравомыслие, это был удивительный день. Сегодня они с Торнтоном должны были встретить истинного. Он знал, что все его мысли могут стать их достоянием, и это пугало более всего. Вместе с охраной Мадивьяр поднимался по узкой тропинке вверх по склону горы Ферис. По той самой тропе, на которой двести лет назад пал в неравном бою отряд Нагаша. Ярким алмазным блеском играла на солнце шапка горы. Бесконечные хребты и горные пики простирались в разные стороны. Множество мелких деталей скрадывали глаз, не давали сосредоточиться. Мади отпустил поводья и нервно потер виски.

Кроме прочего, у Локхеда был ещё один повод иметь не лучшее настроение. Вчера вечером к нему прибыл гонец из Асанны с посланием от брата Артура. Оно было написано тайнописью, указывая на то, что гонцу не сильно доверяют. Содержание свитка было столь ужасно, что могло расстроить все планы при выборах в совет Таталии, которые должны были состояться практически со дня на день. Вот что писал Артур:

«Дорогой брат, после прочтения сожги это письмо и постарайся не откровенничать с их посланником. Нам не нужны лишние поводы для озабоченности. Учти, огласка и шумиха это наш главный враг в настоящее время. Пишу тебе, любезный брат, о том, что пять дней назад (считай, две недели, ибо дорогу от столицы до склонов Фериса едва ли можно было покрыть быстрее десяти дней) наши доблестные армии заняли город Тайшет, захват которого и был целью нашей летней кампании. Верная нам пропаганда в столице и крупнейших городах уверила людей, что главные силы Фолии разбиты, и мы заключим мир на правах победителей.