Роковая тайна сестер Бронте - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Митрофанова cтр.№ 56

Так прошел учебный год.

…Как-то морозным мартовским утром, когда Шарлотта направлялась в местную аптеку за лекарством для Табби, вволю наслаждаясь своей спокойной бесхитростной прогулкой, ей неожиданно подали письмо, адресованное на ее имя. Девушка с видимой жадностью выхватила заветный конверт, полагая, что в нем содержится послание от одной из ее любимых подруг, и заранее предвкушая то восхитительное удовольствие, какое неизменно доставляли ей подобные милые сюрпризы.

Она быстро глянула на надпись, красовавшуюся на конверте, чтобы удостовериться в правдивости своей догадки, но тут же застыла на месте от изумления. Вместо ровных, изящных строчек Эллен или быстрых, размашистых каракулей Мэри взору ее представился какой-то иной, довольно странный почерк — красивый, четкий, убористый и почему-то показавшийся Шарлотте знакомым, хотя она была совершенно убеждена, что прежде ей никогда не доводилось его видеть. Откуда вдруг возникло у нее это непонятное ощущение? И тут девушку осенила внезапная догадка: эти ровные, аккуратные строки, что столь таинственно для нее самой привлекли ее внимание, быть может, по случайному совпадению, а быть может — по воле какого-то непостижимого чуда, напоминают почерк ее дражайшей подруги Эллен Нассей.

Едва вернувшись домой после своей необычной прогулки, пасторская дочь безотлагательно взялась за письмо и, к своему несказанному удивлению, тотчас обнаружила нечто совершенно ошеломляющее. Ее таинственным корреспондентом оказался не кто иной, как Генри Нассей — ее недавний знакомый, кровный брат ее нежно любимой подруги Эллен… Тот самый приятный молодой человек, с которым юную Шарлотту Бронте свела судьба, когда она, скромная дочь провинциального пастора, гостила в милом ее сердцу пригородном доме семейства Нассей.

То было непродолжительное, можно сказать, мимолетное знакомство, хотя оно и оставило в душе «прелестной юной леди» (как называл тогда Шарлотту красноречивый Генри Нассей, вопреки всяческим ее протестам против подобного рода слащавой лести) довольно приятное впечатление. С тех пор их пути разошлись: Шарлотта в скором времени вернулась к себе домой, а Генри после каникул снова отправился в Кембриджский университет, где он учился на священника. От Эллен дочь преподобного Патрика Бронте знала, что дела молодого Нассея продвигаются совсем неплохо: в Кембридже он числится на хорошем счету, вот-вот получит заветный университетский диплом и станет, быть может, одним из самых почтенных, авторитетных людей во всем Йоркшире…

Нетрудно себе представить, каково было удивление Шарлотты, неожиданно получившей письмо от человека, которого она не видела вот уже несколько лет и чей внешний облик практически совершенно стерся из ее памяти. Теперь же, пристально вглядываясь в безупречно ровные строчки таинственного послания с тем неподдельным интересом, какой неизменно сопровождает все новые необычные события, потрясенная пасторская дочь как-то сразу отчетливо вспомнила милого симпатичного юношу, столь странно походившего на свою прелестную кроткую сестру. Так вот почему этот четкий, красивый почерк уже с самого начала столь живо и неотступно привлек ее внимание, внезапно воскресив в ее памяти образ любимой подруги!

Шарлотта не стала долго размышлять над возможной разгадкой этой мистической тайны, а предпочла занять себя более приятным делом, каковым она, безусловно, полагала подробное ознакомление с содержанием послания юного Нассея.

Вот тут-то «прелестную юную леди» ожидал совершенно невероятный сюрприз, сразу же оттеснивший на второй план все прочие неожиданности этого странного мартовского утра. Генри просил «достоуважаемую мисс Бронте» стать его женой, ибо он убежден, что ее многочисленные таланты и дарования, столь живо поразившие его при личном знакомстве с нею, несомненно, окажут огромную честь любому достойному дому, каковым он намерен сделать их будущее «семейное гнездышко». А ее глубокие интеллектуальные познания и, как он полагает, неоспоримые педагогические способности определяют ее истинное призвание — быть супругой священнослужителя (а точнее — помощника священника в лице ее покорного слуги Генри Нассея) и как нельзя кстати подходят к тому славному поприщу, какое, по всей вероятности, уготовано ей самим Господом — обучать детей прихожан в церковной школе. И если на его великое счастье любезная мисс Бронте соблаговолит дать свое бесценное согласие, он будет иметь высокую честь лично прибыть в Гаворт и нижайшим образом добиваться высочайшего соизволения от ее достопочтенного батюшки на этот благословенный союз.

Прочитав сие помпезное послание, Шарлотта не могла сдержать невольной снисходительно-ироничной улыбки, адресованной, очевидно, невообразимой наивной пылкости юного Нассея. Пылкости, совсем не соответствующей его новому сану и, более того, по ее собственным, несколько поблекшим, но, вероятно, правдивым воспоминаниям — вообще не слишком-то ему свойственной.

Впрочем, в данный момент все это казалось ей не столь важным. Куда больше ее тревожило другое: что ей теперь делать. Вновь и вновь взволнованная пасторская дочь задавала себе этот мучительный вопрос и всякий раз ощущала себя бессильной дать однозначный решительный ответ.

Собственно, картина была ясна. В самом деле: кому, как не ей, скромной пасторской дочери, иметь наиболее правдивое представление о том, сколь тяжкой и печальной может стать доля женщины, связанной святыми узами брака с одним из избранных мужей, призванных во служение самому Господу Богу. Такая женщина во всех отношениях должна служить образцовым примером для прихожан своего супруга.

Это казалось Шарлотте ясным, как Божий день, и она пока еще не могла найти в себе достаточной силы и мужества, чтобы решиться на подобный подвиг. Она вспомнила свою покойную мать, со всей возможной стоической готовностью переносившую обрушивавшиеся на плечи многочисленные тяготы и невзгоды ее недолгой, но бурной супружеской жизни с достопочтенным Патриком Бронте. Стоило юной барышне лишь представить те невероятные трудности, какие изо дня в день приходилось преодолевать ее несчастным родителям — взять хотя бы их постоянные переезды с места на место и связанные с этим неблагодарные хлопоты, — и ей тут же невольно становилось не по себе. Нет, она нипочем не смирится со столь тяжкой, суровой долей, какая выпала в свое время ее бедной матери!.. Быть может, много позже она и согласилась бы покорно взвалить на свои хрупкие плечи этот нелегкий крест — как знать! Однако теперь, при подобных обстоятельствах, девушке претила сама мысль о возможности столь безотрадной перспективы.

И именно сейчас — больше, чем когда бы то ни было еще: ведь она вовсе не любила юного и прекрасного Генри Нассея. Или, вернее, любила, но лишь как доброго друга, а не как Мужчину Своей Мечты. Она была совершенно убеждена, что и сам Генри отнюдь не питает к ней горячих чувств. Разве это его письмо — не лучшее тому доказательство? Шарлотта снова перечла сие странное послание и окончательно удостоверилась в непререкаемой правдивости своего последнего умозаключения, ибо весь внешний лоск и нарочитая помпезность, запечатленная в красноречивых, безупречно построенных фразах, — не выражали ни малейшего душевного волнения, исходящего от автора письма. За восторженным тоном скрывалась официальная холодность, неистово леденящая и обездоливающая бедное сердце Шарлотты Бронте; за ровными, аккуратными строками таилась непостижимая, устрашающая пустота.