Кислород - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Миллер cтр.№ 20

Он подошел к стойке администратора и поинтересовался, проживает ли в отеле мистер Боун, мистер Т. Боун. Где угодно, кроме Лос-Анджелеса, он получил бы в ответ красноречивый взгляд: «Отвали, много будешь знать…», но в городе, где швейцары одеты как персонажи оперетт Гилберта и Салливана [25] , любопытствующим обычно не выражают подобного недоверия. Администраторша, Кимберли Нге, на лацкане у которой красовался значок «Сотрудник месяца», сверилась с монитором и ответила, что мистер Боун действительно проживает у них в отеле. Ларри назвал свое имя, она позвонила в номер и сообщила, что его ждут и что ему следует подняться на лифте на двадцать седьмой этаж «Башни».

— Номер двадцать семь — четырнадцать, сэр. Желаю вам хорошо провести время в нашем отеле.

С «Башней» отель соединяла широкая, устланная бархатистым ковром галерея, стены которой были увешаны фотографиями знаменитостей, когда-то почтивших отель своим присутствием. На самом видном месте был большой снимок Рейгана: президента запечатлели на просторном балконе, нежащимся в лучах калифорнийского солнца, в окружении полудюжины улыбающихся приближенных. Снова Рейган — у телефона, внимает какому-то историческому сообщению. Рейган с Нэнси — любящая пара, оба загорелые и простодушные.

Дальше висели фотографии побывавших на Луне астронавтов: Армстронга, Олдрина и Коллинза — и хотя время уже поджимало, Ларри остановился, чтобы их рассмотреть. Астронавтов чествовали на приеме, который проходил в отеле и носил пышное название «Обед века». Мероприятие определенно было шикарным. На переднем плане стояли трубачи в униформе, потом около тысячи высокопоставленных гостей и, наконец, сами астронавты в темных костюмах, они выглядели серьезными и невероятно застенчивыми.

В Англии было раннее летнее утро, без чего-то четыре, когда «Игл» коснулся поверхности Моря Ясности. Валентайны, как и все семьи в стране, у которых был телевизор, затаив дыхание, смотрели, как перед ними сквозь треск помех разворачивается флаг истории. Ларри сидел на полу между коленями отца; Алек устроился на диване вместе с Алисой. Будоражащие воображение отрывочные фразы! Их таинственная лаконичность. «Роджер, у тебя все здорово, пошел». — «Как мы, Хьюстон?» Армстронг, хладнокровный, каким и полагается быть опытному стрелку, направляющий модуль вниз, в то время как в Центре управления сотрудники секретных лабораторий в белых рубашках с тревогой вглядывались в мониторы урчащих компьютеров. Как странно, что именно сегодня ему случилось вновь увидеть этих людей, ставших своего рода символами отчаянного героизма, он ими всегда восхищался. Их фотография казалась ему предупреждением, или напоминанием, или… насмешкой? Интересно, сколько людей помнят, что в одно время с «Аполлоном» на низкой лунной орбите был и русский корабль, «Луна-15», который закончил свой полет, разбившись на скорости триста миль в час в Море Кризисов. «Как я?.. — бормотал он. — Как я?», входя в лифт и поднимаясь на двадцать седьмой этаж в обществе нескольких японских бизнесменов, которые усердно таращились в весьма ограниченную пустоту кабины.

Встреча была назначена на прошлой неделе через молодого актера по имени Ранч, с которым он познакомился на вечеринке у одного из воротил гламурного бизнеса, владельца шикарного дома в Сосалито. Ранч, в наряде ковбоя от Армани, пытался произвести впечатление на очень высокую чернокожую модель, демонстрируя приемы карате-ката, но девушка, пребывающая в апатии от какого-то снижающего аппетит снадобья, побрела прочь, не дождавшись конца представления, — такое отсутствие интереса привело бы в негодование большинство мужчин, но Ранч просто пожал плечами и с галантным сожалением усмехнулся ей в спину, наблюдая, как она исчезает в соседней комнате, а потом внезапно переключился на Ларри, представившись и отпустив комплимент насчет того, как «чертовски здорово» тот выглядит. Потом они встречались на других вечеринках в других шикарных домах, и Ларри рассказал немного о своих затруднениях, а Ранч пообещал ему помочь, хотя Ларри ни на секунду не верил, что это было сказано всерьез.

Но именно Ранч открыл ему дверь номера 2714; на нем был темный костюм и бордовая открывающая шею рубашка с большим воротником, бачки остро скошены, глаза блестят от утренней чашки чего-то существенно более крепкого, чем кофе. Он обнял Ларри, словно действительно испытывал к нему теплые чувства, и подвел к телеэкрану, на котором происходило что-то непристойное и чертовски притягательное.

— Что это? — спросил Ларри, поморщившись. Ранч рассмеялся:

— Это внутренний канал. Дантистам такого не показывают!

Он снова рассмеялся.

— Старые козлы, — сказал он и тихо добавил: — Т. Б. на балконе.

Ларри понадеялся было, что это окажется тот же балкон, на котором стоял Рейган на фотографии, но, выйдя на ослепительный солнечный свет, понял, что это более скромный балкон, которому было далеко до того уровня роскоши.

Т. Боун полулежал в шезлонге в затененном углу. Он не встал навстречу Ларри, лишь улыбнулся и протянул маленькую мягкую руку, похожую на лапку крота.

— Отсюда очень неплохой вид, — сказал он, слегка кивнув головой туда, где послеполуденное солнце и накопившийся за день углекислый газ смешались над Лос-Анджелесом в тонкую пелену, отчего здания казались высеченными из тумана. — Когда-то там, внизу, играла Ширли Темпл. А еще раньше здесь было ранчо Тома Микса. Нам нравится принимать здесь новых друзей. Это создает определенную атмосферу. Садитесь, сэр. Ранч, принеси мистеру Ларри выпить чего-нибудь холодного и взрывоопасного.

— Уже несу, — ответил Ранч.

И тут же скрылся за шторами, направившись в спальню.

— Первоклассный парень, — сказал Т. Боун, конфиденциально наклонившись к Ларри. — Его нашли в саквояже в дамской уборной на Центральном вокзале. Почти не вылезает из-за решетки. Верит, что встретится со своей матерью «по ту сторону», бедняга. Скажи-ка, Ларри, правда, что детям в Англии до сих пор дарят копилки святого Бернарда, чтобы они собирали деньги для сирот?

— Не знаю, — ответил Ларри, смутно припоминая, что у них с Алеком была такая копилка. Маленький желтый домик с прорезью в крыше.

— Надеюсь, что да, — сказал Т. Боун, откидываясь назад и улыбаясь из своей тени. — Это заставляет их думать о тех, кому меньше везет. Сейчас такое не часто встретишь. N’est-çe pas? [26]

— Империя доживает последние дни, — небрежно ответил Ларри.

— О, пока еще нет, — сказал Т. Боун. — Нет. Я думаю, время у нас еще есть.

В этом человеке, подумал Ларри, обмениваясь с собеседником насмешливым взглядом, таятся такие способности к обману, что никому не под силу их исчерпать. На первый взгляд он казался добродушным, слегка эксцентричным пожилым мужчиной за шестьдесят, невероятно похожим на постаревшего Джона Бетжемена. На нем была гавайская рубаха, шорты цвета хаки, а на очень белых ногах — что-то вроде ортопедических носков из эластичного бинта, торчащих из начищенных до зеркального блеска грубых ботинок. Его акцент воскрешал в памяти старомодную речь английской аристократии, которую нечасто можно услышать с тех пор, как умер Ноэль Каувард, но под ним, как кусок старых обоев под побелкой, Ларри разобрал другой голос, отвратительный, грубый язык жителя городских окраин — его обладателя было нетрудно представить где-нибудь в пятидесятых: молодой хулиган с напомаженными волосами, слоняющийся по разрушенному бомбежками и дождями городу вроде Плимута или Слоу, с заточенной железной расческой в кармане.