Аттила - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Нэйпир cтр.№ 46

— И не спрашивай. Не самое приятное зрелище.

— Но они пока считают, что Аттила с нами?

— Пока да.

Люций пришпорил лошадь, и они какое-то время ехали в задумчивом молчании.

Потом Марко сказал;

— Можно спросить?

Люций кивнул.

— Тебе не кажется, что кто-то очень не хочет, чтобы мы добрались до Равенны?

Люций тряхнул головой.

— Я уже не понимаю, что мне кажется. Я не понимаю, что за чертовщина здесь происходит, но точно знаю одно: я очень рад, что я простой тупоголовый солдат, а не паршивый политик.

Центурион ухмыльнулся.

Когда стало совершенно очевидно, что палатинскую гвардию им уже не догнать, Люций послал двух солдат вперед за подкреплением. Они должны были как можно скорее домчаться до основной дороги и императорской cursus станции, и оттуда потребовать подкрепления. Если потребуется — из Равенны.

— Думаешь, на нас опять нападут? — спокойно поинтересовался Марко.

— Не думаю, а знаю. И ты тоже, — ответил Люций, оглядывая уменьшившуюся колонну: сорок кавалеристов, несколько раненых и две громоздкие либернианские кареты. — По правде говоря, мы попали в серьезную беду. — Он повернулся к Марко. — Но держи это у себя под шлемом.

Они проехали еще с полчаса, и тут колонна дернулась и остановилась. На большой ветке, перекинутой поперек дороги, были повешены оба кавалериста. Их раздели догола и содрали с них кожу. Одному отрубили правую кисть и засунули ему в рот, непристойно распластав пальцы по освежеванному окровавленному лицу. Второму в рот запихнули его же собственные гениталии.

— Снимите их, — негромко приказал Люций.

Обоих завернули в одеяла и похоронили у дороги.

Люций обратился к охваченным ужасом людям, стараясь изо всех сил, чтобы голос и глаза не выдавали его собственный ужас. Он сказал, что они оказались в глубочайшем дерьме. Он сказал, что они по самые глаза окунулись в Cloaka Maxima — в великую помойку. Он сказал, что у него нет ни единой догадки о происходящем, сказал, что они могут вовсе не выжить, а не то что добраться до Равенны. Но они должны держаться вместе — только тогда у них остается какой-то шанс.

— Не бежать! — сказал он. — Мы бывали и в худших переделках.

Люди хорошо знали своего командира. Они сделали суровые лица, подняли щиты, приготовили копья, и колонна с обновленной решимостью тронулась в путь.

Аттила уже украл мула.

Он пробрался на небольшую ферму, и утки подняли отчаянный шум. Но никто не вышел. Дряхлый, облепленный мухами мул угрюмо стоял в тени каменного амбара, привязанный к забору. Аттила отвязал старую истлевшую веревку и повел животное со двора так тихо, как мог. Булыжники были густо усыпаны соломой, поэтому мальчика и мула было почти не слышно.

В амбаре было небольшое окошко, изнутри раздавались какие-то звуки. Несмотря на риск, Аттила поддался искушению, поставил мула у стены амбара и взобрался ему на спину, чтобы заглянуть в окошко. Вливавшееся в открытую дверь амбара солнце освещало происходившее внутри.

В сене дергался вверх-вниз пожилой мужчина в одной рубашке, а под ним на спине лежала молодая девушка, тоже раздетая. Должно быть, между ними было лет тридцать разницы в возрасте. Может, отец и дочь. В тех отдаленных сельских местах подобное было обычным, как солнечный свет — надо же как-то проводить долгие и ленивые летние дни. Похоже, девушке нравилось то, чем они занимаются, если судить по тому, как она дергалась под мужчиной, по тому, как подгибались кончики ее пальцев ног, по лицу, залитому потом и по ее негромкому аханью. Мальчик ощущал под ногами тепло мула, а по его животу и еще ниже разливалось жаркое томление. С пересохшими губами, недоумевая, он соскользнул с дряхлого и ко всему равнодушного мула и тихо повел его прочь со двора. Вместо поводьев он обмотал холку мула истлевшей веревкой, взгромоздился на его колючую, грязную спину, встав на забор и поехал прочь.

Он спустился в долину, проехал по широкой пустоши, по лугам, заросшим высокой травой и пестрым от последних цветов этого года — ромашек, маргариток, золотытячника, тысячелистника и пиретрума.

Он должен был их почувствовать; он должен был хотя бы обратить внимание на то, что подсказывали ему чувства. Но он был далеко от колонны и наконец свободен, и ничто больше не разделяло его и далекую, любимую родину — так казалось Аттиле. И он сделался беспечным, беззаботным, безрассудным. Он даже посвистывал. Он должен был заметить, как прядает ушами его угрюмый мул. Он должен был услышать, как приглушенно гремят котелки и сковородки, должен был учуять дым и безошибочный запах лагеря, полного людей и лошадей. Но Аттила ехал через луг, болтая ногами, едва придерживая веревку и насвистывая, как мальчишка — каковым он, в сущности, и был. И только добравшись до опушки рощи, он увидел прямо перед собой лагерь — и человек двести солдат. Палатки, костры, кони, привязанные к колышкам. А между ними лежало не больше сотни ярдов.

Один из солдат поднял голову от костра и замер. Он поднялся на ноги и всмотрелся внимательнее. Потом повернулся к приятелям, отдыхавшим у палатки.

— Эй, гляньте-ка туда!

Они глянули и увидели на дальнем краю луга взъерошенного мальчишку с характерными раскосыми глазами и синими шрамами и татуировками на щеках. Все моментально вскочили на ноги.

— Ягненочек идет прямо в пасть льву!

Они ухмылялись.

Потом увидели, что мальчик повернул своего дряхлого мула и нахлестывает его, заставляя бежать так быстро, как только возможно, и мигом вскочили в седла.

Далеко он не уйдет. Но потерять его второй раз они не хотели.

Люций тревожился все сильнее с каждой пройденной лигой, хотя не показывал этого своим людям. Солнце садилось, а они все еще не разбили лагерь.

Местность была неподходящей. Они пробрались сквозь густой лес и вышли на плоское, но каменистое плато, с трех сторон окруженное темным лесом, а с четвертой круто обрывавшееся в долину. Неподходящее место для безопасного лагеря, но иначе придется возвращаться в лес.

Быстро темнело, а люди совершенно выбились из сил. Впрочем, сам Люций тоже.

Пройдя половину плато, он поднял руку, призывая всех остановиться, потому что взгляд его зацепился за что-то за деревьями, может, в полмиле от них. Марко остановился рядом.

— Видишь что-нибудь?

— Нет.

Они поглядели еще немного и уже собрались двигаться дальше, как вдруг из тени деревьев появилась довольно странная фигура и затрусила к ним. Не очень быстро, но видно было, что всадник торопился, как мог. Верхом на дряхлом, грязном муле сидел мальчик, вцепившись в костлявую спину животного и болтаясь, как тряпичная кукла. Он держался за мула с остервенелой решимостью и безостановочно колотил его пятками в тощие бока.

— Даже если очень захотеть, этого малого с мула не стряхнешь, — проворчал за спиной у Люция Опс. — Все равно что сирийский триппер, вот что.