Рыцари моря - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Михайлович Зайцев cтр.№ 41

Распрощавшись с англичанином, россияне продолжили плавание в указанном направлении – на остров Борнхольм, город Рённе. К вечеру этого дня «Юстус» достиг места гибели британских судов – там на целую милю разнесло обломки их волнами и ветром – доски обшивки, щепу, куски рей, разбитые бочки, деревянную посуду, резные части фальшборта, балясины… Каперского судна, конечно, здесь не было и в помине. Но чуть позже, в сумерках, увидели среди волн бледный свет фонаря. И пошли на этот свет, и обнаружили лодку, полную людей. То были люди с английских судов. Разглядев знакомые очертания «Юстуса», англичане врадости повскакивали с мест и едва не перевернули лодку. Они размахивали над собой фонарем и веслами, они кричали, надрывая глотки, – они боялись, что на когге их не заметят. А когда их подняли на палубу, британцы смеялись и плакали и обнимали россиян. Из двадцати пяти человек, что были на двух судах, удалось спастись пятнадцати.

Здесь купцы, переодетые в сухую одежду и согретые вином, рассказали по порядку о том, что с ними произошло, причем пересыпали свое повествование многими бранными словами, из которых чаще других звучало восклицание «God damn!…» [9] .

… Капер действовал уверенно и быстро. Пушечным огнем, картечью он превратил в лохмотья паруса первого купца. Это был залп с левого борта. Правый борт ударил ядрами – прицельно по ахтеркастлю, кормовой надстройке. После такой слаженной атаки купеческое судно сразу потеряло ход и управление: ветер теперь вольно гулял между мачтами, на реях колыхались обрывки парусины, руль же был разнесен в щепки. Тогда каперский корабль занялся вторым купцом – он пошел на абордаж. В неравной схватке каперы легко одолели англичан; мечом, ружьем и фальконетом очистили палубу от сопротивляющихся – всех, и живых, и мертвых посбрасывали в море. И затем занялись грабежом… Тем временем купец с первого расстрелянного судна спустил на воду шлюпку, подобрал оставшихся в живых со второго корабля и, не дожидаясь расправы, изо всех сил принялся грести в сторону третьего британца, где капитаном был Джон Баттер [10] . На поверку тот Джон оказался настоящим хлюпиком, поскольку, не выстрелив ни из одной из трех своих пушек, он круто развернул корабль и дал тягу. Моряки звали его и махали ему, просили подобрать их, потом кричали вслед проклятия и угрозы, но все было тщетно – Джон уходил так быстро, как ему то позволял курс бейдевинд. Глотая слезы обиды, моряки клялись друг другу, что ежели Всевышнему будет угодно оставить их в живых, то сбежавшему трусу несдобровать; и как бы далеко он ни бегал, в какой бы тихой бухте ни прятался, они найдут его и отомстят за те несделанные три выстрела и за вероломно и подло покинутую шлюпку… Вначале моряки гребли, не думая о каком-то определенном направлении, потому что одна мысль занимала их умы – постараться уйти от капера. Постепенно отдаляясь, они видели, как капер оставил второе судно и подошел к первому. Они сообразили, что для бегства имеют времени ровно столько, сколько необходимо, чтобы содержимое из трюма купца перекочевало в трюм грабителя. И потому очень налегали на весла. Но, как ни старались, – всё были на виду – так букашка, ища спасения, бежит от человека по его ладони. И скоро они увидели гибель своих судов: два взрыва раздались один за другим. Корабли, разодранные на части, по нескольку мгновений парили в воздухе, а затем тысячами обломков обрушились в волны. Англичане перестали грести – затаив дыхание, они наблюдали это жуткое зрелище. Потом в волнении следили за капером, торопясь понять, как он поступит дальше. Но капер не был намерен преследовать их, что было бы ему не трудно, – не стал искать себе нового греха. Подняв паруса, он быстро скрылся…

Месяц спросил у британцев, какой груз они везли в Нарву. Те ответили: медь и свинец, шерсть и сукно, а также бумагу для печатания книг, – но бумага, понятно, не самая желанная добыча для капера… К рассказанному купцы добавили, что, несмотря на все страхи, на скоротечность боя, они сумели разглядеть тип разбойничьего корабля и название его – то был трехмачтовый когг «Сабина»; еще британцы сумели расслышать, что каперы, действующие под флагом польского короля, переговаривались между собой по-немецки и по-датски и называли друг друга германскими именами. Некоторые россияне этому удивились, ибо полагали, что под флагами Сигизмунда плавают поляки. Но их просветили на этот счет. Среди англичан был один датчанин, который направлялся на остров Эзель в надежде найти там себе должность и который, заплатив купцу немало датских далеров, за свои же деньги едва не угодил в лапы смерти. Звали его Проспер Морталис. Это был человек молодой, но много знающий и образованный. И он подтвердил, что слышанная им от каперов речь, помимо немецкой, была и датская. Он сказал:

– Хотя в Дании существует множество наречий, и зачастую сосед плохо понимает соседа, но датскую речь нетрудно отличить от шведской или немецкой…

Далее он пустился в объяснения с примерами – каким образом отличается ютландское наречие от зеландского, а зеландское от копенгагенского – наречия Эресунна, проходного двора, наречия величайшего порта в величайшем проливе, этой мельнице языков. И закончил датчанин свой спич утверждением: будто слышанная им сегодня речь – не что иное, как речь датчан-борнхольмцев.

Тойво Линнеус сказал:

– В том нет ничего удивительного, что датчане и немцы служат польскому королю. Тот прекрасный сброд, который, как я полагаю, собрался на «Сабине», мог бы служить и царю Иоанну, и королю Филиппу, и даже библейскому Моисею. Сброд этот служит не какой-нибудь правде или кривде и даже не властителю и не флагу, а всего лишь монете. У кого в мошне поболее монет, тот им и милый господин…

После того как купцы немного освоились с новым своим положением, как поблекли страхи и поостыла горячка, и когда они уверовали, что жизнь их уже вне опасности, то очень опечалились гибелью своих кораблей. Похищенный груз и погибшие люди беспокоили их меньше. Купцы только раз помянули по именам тех, кому сегодня не повезло, кто ушел из жизни так внезапно – без исповеди, без отповеди и даже без савана. Зато о судах, потерянных так бесславно и бестолково, купцы говорили без умолку и без устали. И хотя суда их не были дорогостоящими трехмачтовыми пинасами или великолепными галионами, а представляли собой обыкновенные незавидные халупы – медлительные и неповоротливые, пузатые для большей емкости трюма, и не новые уже, однако для своих хозяев они являлись и домом, и делом, и прошлым, и будущим, и родителем, и детищем одновременно; поэтому потеря их переживалась купцами болезненно.

Погоревав, какое-то время спустя англичане завели разговор о несомненных достоинствах «Юстуса», который строением своим, как и всякий корабль, отражал свое назначение, а именно – от киля до марса, от носа до кормы он был коггом, торговым судном времен расцвета Ганзы. Однако купцов удивляло количество пушек, которое имелось на нем: не одна, не две, а четырнадцать. Купцы говорили, что если б «Юстус» не был известен им от самого Бергена, то они легко могли бы принять его за такого же капера, какой сегодня расправился с ними. Иван Месяц, наслушавшись этих речей, сказал англичанам, что когг «Юстус» и есть суть каперский корабль, отбитый с год назад у разбойника Даниеля Хольма; и еще он им сказал, что «Юстус» готов послужить справедливости, для которой был возрожден трудами безвинно осужденных, гонимых и трижды проклятых – царем, попом, врагом – людей. Купцам понравились эти последние слова, и они весьма пожалели о том, что «Юстуса» не было в здешних водах в полдень. Вот уж, верно, поддал бы он «Сабине» жару!… «Ах!… – с сожалением качали головами купцы. – Все сложилось бы иначе, кабы вместо Баттера, унизившего имя британца в местных водах, Господь поместил сюда этого достойного человека». А Месяц в ответ не сказал им любезность, как они, быть может, того ждали, а сказал, что Господь, однако, дозволил свершиться тому, что свершилось, и это выглядело странно, как во всякий раз, когда побеждает зло, ибо никто не сомневается – от Небес исходят лишь благие дела. Значит, то, что «Юстус» не появился здесь в известный час, было угодно Богу – дабы не сотворилось еще большее зло. Далее Месяц повторил, что «Юстус» готов своими орудиями и людьми послужить делу справедливости и помочь нуждающимся в их нуждах. Купцы обрадовались этому, хотя от возмездия грабителю они вряд ли поимели бы теперь сколько-нибудь проку; по крайней мере корабли их уже невозможно было вернуть. Однако они сказали, что было бы неплохо вышибить волку зубы; возможно, они питали еще какие-то надежды. Один из англичан припомнил, что «Сабина» удалилась ровнехонько курсом зюйд-вест, и к тому же заметил: