Клан Ельциных - читать онлайн книгу. Автор: Анна Гранатова cтр.№ 41

Приглядевшись повнимательнее к самим себе, «царские дочки» волей-неволей замечают, что главный, если не единственный их жизненный фундамент — это политическая карьера их собственного отца.

Но сами они далеки от политики. До сих пор они никак себя в «большой игре» не проявили. Им это было неинтересно. Каждому, как говорится, свое. Опасно, когда человек начинает заниматься не своим делом, ибо в таком случае его деятельность становится разрушительна для самого дела, для окружающих и для него самого. Страшно, когда человек берется за чужое дело, к которому не имеет ни склонностей, ни интереса, только потому, что оно престижно и «находится под боком».

Таким «престижным» новым делом для Татьяны Ельциной стала политика.

Если бы папа не стал президентом…

НАША ВЕРСИЯ:

Лена Окулова шла по тихой московской улице, ведя за руку маленькую Машу с рюкзаком учебников за плечами. Уроки в школе уже закончились. Еще пара дней учебы — и все, каникулы! Стоял неожиданно солнечный для зимней Москвы день. Народ оживленно ходил по улицам, в радостном предвкушении праздника. Был канун 1992 года.

Вообще-то они обычно добирались из школы до дома на машине, но сегодня решили пройтись по улице. Посмотреть, как Москва готовится к празднику…

На многих улицах стояли живые елки, богато украшенные разноцветными гирляндами, закутанные в сверкающие нити мишуры. На елочных базарах, источающих приятный запах свежей смолы и хвои, суетились бабушки и дедушки, выбирая красавицу для своих внуков.

Маша беспрестанно крутила головой по сторонам, изучая новую, праздничную Москву, а мама держала ее за руку. Вооруженные спецы из службы охраны шли на чуть почтительном расстоянии сзади. С тех пор как Борис Ельцин стал президентом, никто из его семьи не ходил по улице без охраны.

Маша наклонилась к белому сугробу и зачерпнула ладонью чуть влажный снег, собираясь лепить снежки. Варежки мгновенно намокли, и Маша со смехом запустила в фонарный стол большим снежком. Он, словно маленькое белое пушечное ядро, влетел в столб и с мокрым хлопком распался на осколки.

— Попала, попала! — От радости Машенька даже припрыгнула на месте.

— Простудишься! — Мама обратила внимание на намокшие варежки, и сняла их. Погрела в своих ладонях покрасневшие дочкины «лапки». — Ну-ка спрячь руки в карманы! И давай мне сюда варежки, а то опять потеряешь… На тебя этих варежек не напасешься…

— Не потеряю! — Маша, как и многие десятилетние дети, отличалась «духом противоречия», установкой «я сама». Мокрые варежки она, вопреки маминой просьбе, глубоко засунула в карманы пальто. — Мам, пойдем покупать подарки. Тебе, папе и деду.

Слово «деду» Маша выделила особенно. Конечно, папа Валера был ей роднее и ближе деда Бори. Папу она видела каждый день и очень любила. Но про деда Машенька точно знала, что он в стране самый-самый главный. Почти как Дед Мороз.

Деда Борю каждый день показывали по телевизору, а недавно диктор сказал, что деда Боря ездил в Беловежскую пущу, и там ему вручили какой-то очень важный документ. И теперь он стал даже не как Дед Мороз, а еще сильнее. Он самый-самый главный Дед.

У него есть красивый белый дом в Москве, где он са-мый-самый большой начальник. А еще у деда есть настоящие пушки и танки. По телевизору показывали, как однажды летом деда Боря стоял на своем танке возле дома. Злые люди хотели у него что-то отобрать. И всем тогда было страшно. И мама даже плакала. Но деда победил нехороших людей, потому что добро всегда побеждает зло — так мама с папой говорят. Когда дед стоял на танке, то Маша страшно боялась за деда, только вида не показывала, потому что она уже большая девочка, и ей слезы и сопли распускать неприлично. Мама тогда говорила, что злые люди могут убить деда, и все время пила какие-то успокоительные лекарства. А деда — это мамин папа! И даже сейчас, когда по улице вдруг начинают проезжать колонны грузовиков, мама вздрагивает и подбегает к окну. Она говорит, что второй такой истории не переживет.

— Мама, а что мы подарим деду на Новый год? — Маша испытующе заглянула в глаза матери.

— А что бы ты хотела?

— Давай деду подарим танк. Игрушечный.

— Игрушечный танк? — Лена нахмурила брови — Почему?

— Потому что настоящий танк у него есть. А игрушечный у него будет просто так… А еще давай деду подарим большую-пребольшую елочную шишку. Стеклянную. Он ее повесит на елку и будет нас вспоминать. Только шишка должна быть большой-пребольшой…

«Нашему деду только шишки и дарить, — про себя с усмешкой подумала Лена. — А то он еще их в своей жизни набил… Шишка… Почему, интересно, большого начальника называют шишкой?»

— А что мы папе подарим?

— Папе — самолет! — не задумываясь выпалила Маша.

— Самолет мы ему уже дарили…

— Папа — пилот, и у него должен быть свой самолет! Давай ему подарим настоящий самолет!

Лена покачала головой, а сама подумала: а что, если в России разрешили частную собственность, то значит, могут появиться и частные самолеты?

— Ну что ты, дочка, где же я для папы возьму настоящий самолет?

— А ты у деда попроси. Он же сейчас самый-самый главный. Он все может. Любые подарки. Давай, он подарит папе самолет, тебе — новое платье, а мне — много-много игрушек.

— Маша, наш деда уже сделал нам всем подарки.

Глаза маленькой Маши заметно расширились.

— Правда? А какие?

— Он подарил нам новую жизнь. Мы теперь живем в совсем новой стране.

— Это как? — Маша непонимающе крутила головой по сторонам.

Ее окружали прежние улицы и знакомые дома, по улицам ходили такие же, как и всегда, люди.

— В этом месяце, Маша, все изменилось. Когда вырастешь — поймешь. Твое поколение станет первым поколением свободных людей. Благодаря твоему деду. Мы теперь — современная, демократическая страна. Но тебе еще рано говорить об этом. Ты все равно многого не поймешь. Как бы тебе понятно объяснить? — Лена прикусила губу. — Ну вот, раньше с нами никто из иностранцев разговаривать не хотел. Нас боялись. И американцы, и немцы, и французы… и даже негры из Африки… Про нас говорили, что мы дикари, что у нас медведи ходят по улицам…

— Правда, что ли?! — Маша недоверчиво посмотрела на мать.

— Да. Была эпоха холодной войны. А теперь все изменилось, началась новая жизнь. И про нас так говорить уже никто не будет. Наоборот, теперь с нами все здороваются, все нас уважают. Благодаря твоему деду.

— Ух ты! — Маша даже рот разинула от восторга. — Молодец, деда!

* * *

ИЗ КНИГИ А. ЗИНОВЬЕВА «ГЛОБАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕЙНИК»:

«Наш XX век был, может быть, самым драматичным в истории человечества, с точки зрения судеб людей, народов, идей, социальных систем и цивилизаций. Но, несмотря ни на что, он был веком человеческих страстей и переживаний, веком надежд и отчаяния, иллюзий и прозрений, обольщений и разочарований, радости и горя, любви и ненависти. Это был, может быть, последний человеческий век. На смену ему надвигается громада веков, сверхчеловеческой или постчеловеческой истории, без надежд и отчаяния, без иллюзий и прозрений, без обольщений и разочарований, без радости и без горя, без любви и ненависти…»