Ричард Львиное Сердце: Поющий король - читать онлайн книгу. Автор: Александр Сегень cтр.№ 38

— Вам плохо, государь? — спросил его Амбруаз.

— Мне?.. — Ричард отдышался и взял себя в руки. — Не знаю, хорошо мне или плохо, друг мой. Одно лишь могу сказать тебе: мне сейчас не до песен. Эй, любезнейший Юк! — крикнул король кормчему, провансальцу Юку Роллера. — Возможно ли теперь знать, откуда и куда мы плывем?

— Вполне возможно, ваше величество, — невозмутимо отвечал Юк. — Мы движемся точно с запада на восток. Если во время бури нас отнесло на север, то вскоре мы пристанем к берегам Киликии, если на восток, то вот-вот покажутся антиохийские берега, если на юг, то берега Палестины или Сирии, а если на запад, то все перечисленные берега явятся нашему взору не так быстро, как хотелось бы.

— А могло ли нас и вовсе унести куда-нибудь далеко-далеко? — спросил Ричард Девиз. — К берегам Тавриды или Туниса?

— Это навряд ли, сударь, — покачал головой кормчий. — Буря-то была плевенькая.

— Ничего себе! — воскликнуло сразу несколько голосов.

— Ты так считаешь, Юк? — спросил Ричард Львиное Сердце.

— В это время года и осенью бывают бури и похлеще, — отвечал бывалый мореход. — А, кстати, во-о-он уже и берег впереди показался. Видите? Вероятнее всего, Киликия.

— Вот чего бы хотелось меньше всего! — воскликнул Ричард.

— Какая разница, ваше величество? — спросил тамплиер де Шомон. — Нам сейчас любой берег сгодится, чтобы хоть немного починить энек. А берега Киликии населены мирными армянами, они не причинят нам вреда.

— Я не боюсь армян, — ответил Ричард. — Я боюсь самой Киликии. Ведь именно здесь столь нелепо погиб Барбруж. Что, если всех вождей этого похода чьи-то колдовские чары влекут именно в Киликию, чтобы тут прикончить?

Мысль о колдовских чарах привела душу Ричарда в смятение. С тоскою о Беренгарии и тревогой о том, что сулит им сей берег, он смотрел, как приближается суша. Горы, почти вплотную подступающие к морю в одних местах, в других словно отшагнули, уступая пространство людям, — там и сям виднелись возделанные поля, виноградники, жилища.

— Да, вероятнее всего — Киликия, — сказал кормчий.

Однако, когда ступили на берег, очень скоро тревожные предчувствия сменились радостью. Первый встречный крестьянин, с которым удалось кое-как объясниться, оказался греком и сообщил, что земля эта — Кипр. Он же подсказал, что лучше всего путешественникам отплыть немного подальше к северу, ибо там есть богатое хозяйство какой-то вдовы, где столь знатным пришельцам будет оказан достойный прием.

— Что ж, — радовался Ричард, когда снова сели на корабль и поплыли туда, куда указал киприот, — жаль, конечно, что мы не попали сразу к берегу Сен-Жан-д’Акра. Однако Кипр преимущественно христианская страна. Придется нам здесь встретить Светлое Христово Воскресение.

— Не знаю, не знаю… — пожал плечами отец Ансельм. — Сей житель острова назвал нашу будущую хозяйку по имени — Лутрофория. Что-то я не упомню таких христианских имен.

— Если я не ошибаюсь, — заметил Амбруаз Санном, — Лутрофория по-гречески означает «несущая очищение». Не такое уж и плохое имя.

Наконец на берегу появились очертания некоего небогатого замка, во Франции такими замками владели рыцари средней руки. Изжелта-белые стены жилища Лутрофории утопали в цветущих садах.

— Не вижу церкви, — обратил внимание отец Поль.

— Вы и отец Ансельм — наша церковь, — сказал Ричард.

Лутрофория оказалась довольно молодой женщиной, миловидной и красиво одетой. Узнав, кто к ней пожаловал, она с большими почестями провела крестоносцев и короля в свои владения, средь которых, кстати, обнаружилась и малюсенькая церковка. Лутрофория знала латынь и немного французский, так что с ней можно было беседовать. Слуги быстро подали на стол несколько блюд, состоящих из овощей, фасоли и устриц. За обедом гости поведали обо всем, что с ними стряслось. Хозяйка сообщила, что ей пока ничего не известно о том, приносило ли море к берегам Кипра другие корабли, но в ближайшее время она постарается выяснить. Затем она коротко рассказала о себе. Ее род происходил от одного знатного местного деспота, бабка, дочь того деспота, владела весьма богатым замком, который оставила в наследство своему сыну Аттилодору.

— Аполлодору? — переспросил Амбруаз.

— Нет, почему-то моего отца звали именно Аттилодор, — подтвердила Лутрофория и продолжила свой рассказ. Богатейший замок, принадлежавший ее бабке, а затем отцу, остался в памяти и самой Лутрофории, ибо она успела в нем родиться и вырасти до семилетнего возраста; однако сильное землетрясение полностью стерло замок с лица земли. Недра земные разверзлись и поглотили эту неприступную твердыню. Тогда же погиб и отец Лутрофории, человек со странным именем Аттилодор — «дар Аттилы». Сама же она спаслась, ибо в это время вдвоем с матерью гостила здесь, в этом самом месте, где расположено ее нынешнее имение. Мать умерла пару лет назад, застав и горестную кончину собственного зятя, редкой души человека.

— А отчего он умер, ваш муж? — спросил Робер де Шомон.

— У него была какая-то странная болезнь, — ответила Лутрофория. — Лишь после его смерти я нашла в древней рукописи описание недуга, полностью совпадающее с тем, от которого угас мой супруг, и как сей недуг вылечивается. Приведено и название болезни — леонтаксия. Я не могу точно перевести это слово с древнегреческого. Львиное… то, что появляется на металлических вещах, если их долго не употребляют.

— Львиная ржавчина, — перевел многоумный Амбруаз.

— Львиная? — вскинул брови Ричард Львиное Сердце. — Ржавчина? Разве лев может покрыться ржавчиной?

— Так называли болезнь древние, я тут ни при чем, — пожала плечами Лутрофория.

— В чем же выражалась эта леон… таксия? — правильно? — спросил король Англии.

— Правильно. Леонтаксия. От нее у моего мужа время от времени все тело покрывалось ужасной гниющей сыпью. Эта сыпь то отступала, то вновь охватывала его. Ей сопутствовала лихорадка. Чем только не лечили моего бедного Ипполита! В конце концов самый тяжелый приступ свел его в могилу.

Ричард сидел ни жив ни мертв. Все робко поглядывали на него, видя, в какое состояние он повержен рассказом Лутрофории.

Собравшись с духом, король спросил:

— Вы обмолвились, что сей недуг можно и вылечить. Нельзя ли спросить вас, каким средством?

— Оно называется «теодакрима», — был ответ.

— Теодакрима? — переспросил Ричард. — Что это?

— Переводится как «Божьи слезы», — сказал Амбруаз. — А там пояснялось, что это значит?

— Там было сказано: «Пролив Божьи слезы, смешать их с соком теодакримы, выпавшим в шестой месяц на рассвете до восхода солнца, а также и с росою, и полученную смесь выпить», — ответила Лутрофория.

— Мудрено, — вздохнул Ричард.

— Тот, кто поймет эту мудрость, излечится от леонтаксии, — молвила Лутрофория. — Если бы мой Ипполит был сейчас жив, я бы сделала все, чтобы понять.