Сказание о Старом Урале - читать онлайн книгу. Автор: Павел Северный cтр.№ 142

Новый владелец Кушвинского завода герр Шемберг не замедлил прислать на Урал своих доверенных управителей – немцев герра Фохта и герра Бланкенгагена с особой петербургской инструкцией, позволявшей им совать носы в чужие заводские дела, минуя горного командира Татищева.

Все, что творилось на Кушвинском заводе, Акинфий знал через своих людей. Новые управители сразу попали впросак: они легко подписали приемочную ведомость на рабочий народ. Демидов злорадно усмехнулся этому просчету, а сами немцы-управители поняли его масштабы лишь через неделю, когда, переписав заводский народ, не досчитались трех сотен людей. Но поднять шум не осмелились, потому что сами попали бы в глупое положение перед сановным хозяином Шембергом.

И после переписи народ из Кушвы уходил, как рыба в дырявую сеть.

В дни и месяцы своих напряженных трудов в Тагиле Акинфий не преминул навестить заводчиков-соседей. Он сумел внушить им доверие, обещал не давать в обиду, пугал страшными рассказами о бунтарских замыслах рабочих; его коварная манера речи, деланое простодушие и покоряющий ореол денежного могущества возымели свое действие. Он сумел приобрести надежных союзников, тем более что при новых событиях каждый русский заводчик на Урале понимал необходимость держаться за других русских.

Ничего не подозревая о «русском заговоре», управители Шемберга, относившиеся с высокомерием и презрением к средним и мелким уральским заводчикам, сразу пошли в наступление на кровные интересы соседей: пытались браконьерствовать с чужим лесом, чужой рудой и чужими людьми. К удивлению Демидова, тихий Осокин первым нанес ощутимый ответный удар: наказал на своей земле схваченных грабителей, пожаловался командиру, пригрозил расправой. Не пожелал разговаривать с обоими «геррами». Запахло крупным скандалом, и «герры» смутились: уж коли такая встреча от Осокина, то чего ждать, скажем, от Акинфия Демидова?

Обескураженные наглецы сразу притихли. Почувствовали, что не на робких напали, и решили ограничить свои аппетиты покамест только своим хозяйством. Правда, хозяину отписывали в Петербург целые победные реляции о почете, с коим относятся к новому владельцу прочие уральские заводчики, особенно сам генерал Татищев.

Акинфий внимательно следил, как вел себя Татищев, поражался его достоинству в столь тяжелых обстоятельствах. Не понравилось было Демидову, что командир лично присутствовал при передаче Кушвинского завода. Но потом Акинфий оценил это, как хитрость: капитан петровской артиллерии просто решил выставить себя перед императрицей как покорный слуга.

Демидов уже заканчивал великолепную отделку тагильского дворца. Укупчивое колыванское серебро в короткий срок помогло доставить в Тагил и лучших мастеров, и баснословные предметы убранства – бронзу, мрамор, малахит, фарфор, ковры: персидские, китайские, текинские. Архитекторы-декораторы ставили предметы по своим местам. Притом, с соизволения Акинфия, делали по законам художества, ставили все капитально, незыблемо, навечно. Если бы кто из потомков задумал в будущем что-либо переставить, след на старом месте было бы не отмыть!

Привезенная из Ревды Анфиса с первого дня удивила Акинфия хваткой заправской домоправительницы. Ее голос был всегда ровен и спокоен, но уж если прикрикнет – слышно во всех закоулках дворца. Прислуга носилась по ее приказаниям, не касаясь ногами пола.

Собственную жизнь во дворце Анфиса обставила пышно в двух покоях. Спала на кровати кипарисового дерева, привезенной из италийской земли. Научилась одеваться по столичной моде, даже завела себе пудреный парик для выхода к столу при гостях. Стала ослепительной русской красавицей, но любовницей Акинфия так и не сделалась.

Тот тяжелый майский день был в природе пасмурен с утра. На рассвете Акинфий узнал: в шахте, что врыта в гору Высокую, произошел страшный обвал. Хозяин тут же потребовал верховую лошадь и поскакал на шахту.

После несчастья жизнь в Тагиле как-то притихла. Никого из жителей близко к шахте не подпускали. Жены рудокопов рвали на себе волосы; нарастало глухое волнение, ходили слухи о большом количестве жертв. Лишь в полдень пришли новые вести от спасителей: от них прибежал в слободу шахтеров посыльный успокоить жителей. Сам хозяин велел передать семьям, что раненых многовато, помер только один, притом холостой парень...

* * *

Далеко за полдень к демидовскому дворцу подкатила тройка вороных.

Анфиса, увидев в коляске незнакомого важного барина, сама вышла ему навстречу.

– Дозвольте узнать, с кем имею честь? – спросил приезжий.

– Домоправительница Анфиса Семеновна Кулина.

– Весьма рад. А где же сам хозяин?

– Акинфий Никитич скоро должен воротиться. Он в шахте на Высокой горе.

– Что ж, так и надлежало ожидать. Попрошу передать господину Демидову мое почтение. Скажите ему, что проездом наезжал к нему из Кушвы Василий Никитич Татищев.

Услышав имя грозного горного командира, Анфиса похолодела, но и виду не подала, что разволновалась. Заговорила еще учтивее:

– Помилуйте! Неужели не зайдете передохнуть? Того гляди, дождь пойдет. Прощения прошу, ваше превосходительство, но посмею не отпустить вас в дальнюю дорогу.

Татищеву понравилась и наружность этой величавой женщины, и то чисто русское неподдельное радушие, с каким она вела разговор. Дорога его утомила, пыль набилась во все поры, да и пить хотелось.

– Не обижайте моего барина отказом. Милости прошу, ваше превосходительство.

– Что ж, быть по-вашему.

Анфиса подала гостю руку, чтобы помочь сойти с экипажа. Генерал лишь слегка дотронулся до протянутой женской руки и молодцевато соскочил на землю.

– Вот радость будет Акинфию Никитичу! Сюда прошу...

Анфиса всходила по ступеням рядом с Татищевым. У дверей их встретили с поклонами четверо слуг в малиновых ливреях.

– Спиридон, проводи его превосходительство в аглицкий покой. Двух лакеев приставь. С дороги дальней наш генерал пожаловал. Испить что прикажете покамест послать?

– Квасу бы холодненького, если найдется.

– Все, что пожелаете, – мигом!

Окруженный ливрейными лакеями, Татищев направился к «аглицкому покою» и слышал, как Анфиса распоряжалась на крыльце:

– Петька, духом единым за хозяином. Немедля пусть домой вертается. Горный командир в гостях.

* * *

Ужином угощали гостя в малахитовой столовой, небольшой и интимной. Она отделана от пола до половины стены панелями полированного малахита, а выше до потолка штофной обивкой из серебристо-зеленой парчи. Из малахита и обеденный стол. Кресла черного дерева со спинками, тоже отделанными малахитом. Им же красиво облицована печь. Узор такой подобран камнерезами, что залюбуешься. Люстра на позолоченных цепочках, украшенная подвесками золотистого топаза. Все двенадцать больших свечей зажжены.

В раскрытые настежь окна идет в покой свежесть дождливого весеннего вечера и пряный запах садовой сирени.