Александр Македонский. Наследник власти - читать онлайн книгу. Автор: Неля Гульчук cтр.№ 19

Когда первые дни скорби прошли и приближенные добились, чтобы царь расстался с телом своего любимца, первый вопрос, который он задал, был: «А повешен ли негодяй лекарь?» Убедившись, что Главкий висит на стене, черный от собравшегося на нем воронья, царь успокоился.

Бальзамировщики занялись телом умершего.

Вечером Александр пригласил к себе друзей. Он встретил их посреди зала и, когда все расположились за общим столом и в молчании осушили кубки, начал разговор:

– Гефестиона больше с нами нет! Боги не спасли его! Мы должны устроить ему такие пышные похороны, каких еще не бывало в мире. Я собираюсь просить оракула Амона в Сиве признать божественное происхождение Гефестиона. Амон признал меня своим сыном, должен признать и его.

Все молчали. Возразить никто не посмел.

Царь обратился к Пердикке:

– Ты, Пердикка, будешь сопровождать забальзамированное тело Гефеститона в Вавилон. Мы устроим похороны там. С тобой отправится Дегинократ, чтобы лично руководить сооружением погребального костра и строительством мемориала, который должен стоять вечно. Отныне Вавилон станет столицей моего государства.

Затем царь отдал приказ Эвмену:

– Ты, Эвмен, проследишь, чтобы из казны выделили двенадцать тысяч талантов на похороны.

Потрясенный услышанным, Эвмен лишь кивнул. Названная сумма была колоссальной.

Какое-то время Александр отстраненно смотрел вниз, затем поднял голову.

– Птолемей и Селевк! В ближайшие дни мы выступаем против касситов!

– Это очень трудно сделать, – озадаченно проговорил Птолемей. – В горах уже холодно и выпал снег. Крепости касситов похожи на гнезда орлов. Справимся ли?

– Справимся, – твердо ответил Александр. – Каждый пленный кассит будет посвящен Гефестиону, как это было с троянцами у погребального костра Патрокла.

На следующий день Александр назначил жрецов и послов, вручил им щедрые подношения богу Амону, и посланцы великого царя немедленно отправились в путь, в Сивы.

Вскоре на площади перед дворцом появилась богато украшенная погребальная колесница, увешанная венками и гирляндами, – символ скорби и траура. Друзья принесли Гефестиону свои приношения. Первым возложил на колесницу доспехи и оружие Эвмен. Птолемей принес золотой кубок. Селевк – серебряную статуэтку юного лучезарного бога солнца Гелиоса.

Отойдя в сторону от погребальной колесницы, Селевк осторожно, чтобы никто не слышал, поинтересовался у всезнающего Птолемея, каков замысел царя.

– Я думаю, что Александр создает новую религию со своими богами и героями. Гефестиона он хочет сделать первым из своих мифических героев.

Селевк задумчиво пожал плечами.

– Но ведь Гефестион умер от несварения желудка во время тяжелейшего приступа лихорадки. Не воздержался от соблазна – выпил, поел и скоропостижно умер. Что здесь героического?

– Пойми, пышное погребение останется в памяти людей. Скорбь Александра по умершему Гефестиону – это скорбь Ахилла по мертвому Патроклу. Неважно, отчего умер Гефестион, важно, что он – друг великого героя, безвременно сраженный судьбой.

Селевк поднял на Птолемея глаза.

– А не кажется ли тебе, Птолемей, что Танат уже пробил брешь в ближайшем окружении Александра? Он вывел из строя первого из его друзей. Я поневоле думаю: кто же станет следующим?

Говоря эти слова, Селевк невольно думал: «А ведь за Патроклом вскоре последовал и сам Ахилл…»

Во второй половине дня внезапно подул сильный ветер. Иссиня-черные тучи стремительно заволокли небо, преждевременно принеся темноту. Сполохи молний освещали бескрайние, несмотря на конец зимы, уже зеленеющие луга, виднеющиеся вдали поселения и военный лагерь. Раскаты грома сотрясали все вокруг.

Воины с испугом смотрели на небо, переговариваясь, что это не к добру:

– После победы над касситами это наша первая стоянка на дороге к Вавилону.

– Лишь бы первая не оказалась последней.

– Какое предупреждение посылают нам боги?

– Неужели это месть за тысячи душ, принесенных нашим царем в жертву богам в память о Гефестионе?

– Рок отнял у нашего царя его любимого друга. Вдруг боги теперь хотят отнять у него непобедимую силу?

– Этого наш великий полководец никогда не допустит!

Вскоре над лагерем армии, возвращающейся из страны теснин после разгрома касситов, последнего независимого горного народа, приведенного к покорности, разразилась невиданной силы гроза.

Воины поспешили укрыться в палатки, военачальники – в шатры.

Природа всей своей мощью словно предупреждала великого завоевателя о надвигающейся опасности. Она указывала непобедимому полководцу, что он беспомощен и бессилен перед ней, что в любое время года, как бы играючи, она может перечеркнуть его грандиозные замыслы, сделать того, перед кем трепещут все народы, послушным и терпеливым.

Каждое утро Александр пристально всматривался в светлеющее на востоке небо, проверяя направление и силу ветра, рассчитывая путь армии в расчете на зной, дождь или песчаные смерчи. После понесенных в Гедросийской пустыне огромных потерь полководец чутко реагировал на непостоянство погоды, стараясь сберечь армию для предстоящих завоеваний. Именно в Вавилоне Александр решил сосредоточить все свои силы, чтобы предпринять новые походы. Армия двигалась неспешными переходами. Каждый день из горных долин к ней присоединялись новые отряды. И вот в первый день стоянки войска вдоль дороги, ведущей к Вавилону, на палатки и шатры обрушился даже не ливень, а мощный потоп. Ветер свирепствовал, пытаясь сорвать и унести прочь походные жилища.

Гроза застала Птолемея в шатре Селевка. Обоим в последнее время было неспокойно.

Птолемей сидел напротив друга, откинувшись на спинку походного кресла. Взгляд его скользил по сотрясающейся от порывов ветра стене шатра за спиной Селевка.

Друзья видели, что за последний месяц после смерти Гефестиона царь сильно изменился. Лицо стало от частого употребления вина напряженным и беспокойным. Глаза еще горели, но не прежним ярким и чистым огнем. Волосы, ранее напоминающие золотую львиную гриву, теперь беспорядочно обрамляли потускневшее лицо. Улыбка гордого торжества сменилась выражением презрительной суровости. Только в состоянии сильного опьянения царь иногда смеялся. Но, как и прежде, никто не мог обвинить его в несправедливости, разве лишь в чрезмерной жестокости. Александр настоятельнее, чем когда-либо, требовал исполнения своих приказов, обнаружив неповиновение, был беспощаден. Полководец избрал для разгрома касситов именно зиму, чтобы жившие в горах племена не могли бежать на покрытые снегом горные вершины. Касситы оказали яростное сопротивление, и в назидание непокорным Александр приказал содрать с их главарей кожу на глазах многотысячной толпы. А скольких касситов он просто казнил. Как полководец царь по-прежнему был неутомим, с большим искусством командовал армией и был полон самых грандиозных замыслов. Но что сулят всем новые походы великого завоевателя?.. Такие мысли в последнее время все чаще и чаще волновали Птолемея. Откровенным он мог быть только с Селевком. Выговориться же о наболевшем было просто необходимо!