Билли Батгейт - читать онлайн книгу. Автор: Эдгар Доктороу cтр.№ 4

Я впервые приблизился к пониманию того, как ритуальная смерть нарушает вселенский порядок: возникают перевертыши, свет начинает слепить тебя, на той стороне что-то ярко вспыхивает, и ты уже чувствуешь запах, будто при коротком замыкании.

— Говорить можно только с людьми, — произнес Бо Уайнберг совершенно другим голосом. Я его едва слышал. — Люди уважают прошлое, если они люди. Они возвращают долги. Ты никогда не возвращал долгов, самых больших долгов, долгов чести. Чем больше я делал для тебя, чем более по-братски к тебе относился, тем меньше мог на тебя рассчитывать. Мне, дураку, следовало знать, что именно этим и кончится, ведь ты жмот, ты никогда не платил мне того, что я стою, ты никому не платил по достоинству. Я защищал тебя, я десятки раз спасал тебе жизнь, я делал за тебя работу, и делал ее профессионально. Мне следовало знать, что именно так ты расплачиваешься с долгами, что именно так Немец Шульц ведет дела, выдумывает самую грязную ложь, лишь бы надуть человека, ты самый гнусный жулик из всех, кого я знаю.

— У тебя всегда хватало слов, Бо, — сказал мистер Шульц. Он пыхнул сигарой, снял шляпу, поправил складку на тулье ребром ладони. — Ты знаешь больше слов, чем я, не зря учился. Зато у меня котелок насчет чисел хорошо варит, так что, я думаю, одно другого стоит.

И тут он приказал Ирвингу привести девушку.

И вот она появилась — словно из океана, — сначала завитая светлая головка, потом белая шея и плечи. Раньше, в полумраке машины, я ее хорошенько не разглядел, она была очень стройной в своем светло-кремовом вечернем платье на двух тоненьких лямочках и на этой темной грязной посудине выглядела беззащитной; бледная от страха, она озиралась в испуганном замешательстве, предчувствие ужасного поругания сдавило мне грудь, и поругания не только женщины, но и благородства, и стон, застрявший в глотке Бо, подтвердил мое опасение; натянув веревку и раскачивая табурет, он изрыгал на мистера Шульца потоки брани, пока мистер Шульц не нащупал в кармане своего пальто пистолет и не обрушил его на плечо Бо; зеленые глаза девушки расширились. Бо взвыл от боли, мотнул головой, скривился и выдавил из себя, чтобы она отвернулась и не смотрела на него.

Шедший следом Ирвинг успел подхватить ее, как только она начала падать, и усадил в угол на кипу просмоленной парусины, прислонив спиной к бухте каната; она сидела, поджав ноги и отвернув голову, — красивая девушка, я теперь смог в этом убедиться, с прекрасным профилем, который я в ту пору считал аристократическим, с тонким носом и точеной бороздкой, идущей от носа ко рту, сбоку ее губы казались пухлыми посередине и совсем тонкими в углах; у нее были хорошо очерченные скулы, лебединая шея и — я решился опустить глаза ниже — небольшие, аккуратные, но вполне рельефные груди; глубокий вырез позволял увидеть, что белья под платьем нет. Ирвинг захватил с собой ее меховую накидку, которую и набросил теперь ей на плечи. Все на какое-то время застыло, я заметил пятно на подоле ее платья и что-то прилипшее к нему.

— Загадила всю каюту, — сказал Ирвинг.

— О, мисс Лола, простите нас, — сказал мистер Шульц. — Воздух тут, на буксире, всегда спертый. Ирвинг, дай ей выпить. — Из кармана пальто он извлек фляжку в кожаном чехле. — Налей немножко мисс Лоле.

Расставив ноги, чтобы не упасть, Ирвинг отвинтил металлический колпачок, наполнил его из фляжки, не пролив ни капли, и протянул женщине.

— Выпейте, мисс, — сказал мистер Шульц. — Этот добрый ячменный виски успокоит ваш желудок.

Я не мог понять, неужели они не замечают, что она в обмороке, но они замечали все лучше меня, голова ее дернулась, глаза открылись и обрели осмысленность, чем и убили мою мальчишескую наивность: она протянула руку, взяла стаканчик, внимательно осмотрела его и, закинув голову, выпила.

— Браво, прелесть моя, — сказал мистер Шульц. — Вы прекрасно справились. Мне кажется, вы со всем справитесь. Что? Ты что-то сказал, Бо?

— Ради бога, Немец, — прошептал Бо. — Кончай все скорей.

— Нет, нет, Бо, не беспокойся. Ничего плохого мы леди не сделаем. Даю тебе слово. Мисс Лола, — обратился он к женщине, — вы видите, что Бо попал в беду. Вы давно знакомы?

Она не удостоила его ни взглядом, ни ответом. Рука, лежавшая на коленях, обмякла. Металлический стаканчик скользнул с колен и закатился в щель между досками палубы. Ирвинг тут же поднял его.

— Я не имел удовольствия видеть вас раньше, он никогда вас не показывал, хотя было ясно, что Бо влюбился, наш холостяк Бо, наш красавчик, было ясно, что он потерял голову. И теперь я понимаю причину, очень хорошо понимаю причину. Он зовет вас Лола, но я уверен, что вас зовут по-другому. Я ведь знаю всех, кого зовут Лола.

Ирвинг шагнул вперед, протягивая фляжку мистеру Шульцу, в этот миг нос буксира задрало на волне, Ирвинг схватился за ближайший поручень и, пережидая волну, взглянул на девушку, которая не ответила; буксир рухнул вниз, она продолжала сидеть молча, слезы двумя ручьями стекали по ее щекам — и вода была повсюду, внутри и снаружи, но девушка по-прежнему молчала.

— Ладно, я не настаиваю, — продолжал мистер Шульц, — как бы вас ни звали, вы видите, в какую беду попал Бо. Верно, Бо? Пусть она убедится, что ты уже никогда в жизни не сможешь делать такие простые вещи, как закинуть ногу на ногу или почесать нос. Он, конечно, может закричать или заорать. Но вот поднять ногу, расстегнуть ширинку или ремень он уже не сможет, он почти ничего не может, мисс Лола. Он потихонечку расстается с жизнью. Так что ответьте мне, прелесть моя. Просто любопытно. Где вы с ним познакомились? Давно ли вы любите друг друга, голубки?

— Не отвечай ему! — заорал Бо. — Это с ней никак не связано. Эй, Немец, ты хочешь до причин докопаться? Я сам скажу, вся причина в том, что ты вонючий ублюдок.

— Какая грубость, — сказал мистер Шульц. — В присутствии дамы! И мальчишки. Здесь женщины и дети, Бо.

— Ты знаешь, как его зовут? Параша. Параша Шульц. — Бо корчился от смеха. — У каждого есть имя, и у него тоже. — Параша. Варит кошачью мочу, которую называет пивом, и даже не платит за нее. Недоплачивает людям, у него столько денег, что он не знает, куда их девать, а все равно крохоборничает, обманывает компаньонов. Дела такого масштаба — пиво, профсоюзы, политика — он ведет как мелкий лавочник. Разве не так, Параша?

Мистер Шульц задумчиво кивнул.

— Послушай, Бо, — сказал он. — Я вот стою, а ты сидишь, и песенка твоя спета. Ну, кто ты сейчас, красавчик Бо Уайнберг? Катишь бочку на своего босса? Что здесь красивого?

— Чтоб ты сдох, сука вонючая, — сказал Бо. — Чтоб твой отец жрал конский помет на улицах. Чтоб твоего ребенка изжарили у тебя на глазах и подали тебе к столу под маринадом, сволочь.

— Ах, Бо. — Мистер Шульц закатил глаза, поднял руки ладонями вверх и молча воззвал к небесам. Потом снова бросил взгляд на Бо и устало опустил руки, хлопнув себя по ляжкам. — Я сдаюсь, — пробормотал он. — Моих сил больше нет. Ирвинг, тут есть еще свободная каюта?

— На корме, — сказал Ирвинг, а потом уточнил: — В задней части.