Хранители Кодекса Люцифера - читать онлайн книгу. Автор: Рихард Дюбель cтр.№ 189

– Должно быть, трудно брать на себя выполнение задания, для которого ты еще не созрел, – мягко возразил Папа. – Тебе бы следовало остаться в Шотландии, сын мой.

Рейхсканцлер Лобкович сложил свои документы стопкой и встал.

– Итак, я могу сообщить его величеству королю Фердинанду Баварскому и его величеству кайзеру Маттиасу, что святой отец считает обвинение, выдвинутое против его высокопреосвященства кардинала Хлесля, необоснованным и отказывается от дальнейшего преследования дела?

– Безусловно, – рассеянно ответил Папа. – Более того, мой друг Мельхиор останется здесь, в Риме, чтобы кайзер и король понесли заслуженное наказание за то, что неправильно обращались с таким способным человеком. Кроме того, епископская резиденция в Вене остается за моим другом Мельхиором вместе со всеми доходами.

– Их величества тоже должны уметь признавать проигрыш, – заметил рейхсканцлер. Он подошел к Мельхиору и пожал ему руку.

У Вольфганга возникло ощущение, что между ними произошел неслышный разговор. Внезапно он понял, что рейхсканцлер вовсе не явил собой пример некомпетентности, а наоборот, был чрезвычайно компетентен: он так представил обвинение, что иного выхода, кроме как отклонить его, просто не было. Даже уволенные секретари, по всей вероятности, уже начали неторопливый обратный путь в Прагу, где по возвращении рейхсканцлера они без особой шумихи получат назад свои старые должности. Другими словами, обвинение было фарсом.

Вольфганг приподнялся со стула, но затем снова опустился на него, осознав, что никто не станет его слушать.

Ему стало ясно, что теперь он потерял последнее: веру в то, что справедливость победит.

Когда кардинал Мельхиор, покинув базилику Святого Петра, направился к капелле Святого Причастия, он краем глаза заметил какое-то сияние и обернулся. Перед капеллой с Пьетой стояла одетая в белое фигура. За нею возвышалась мраморная статуя работы Микеланджело, и на мгновение ему показалось, будто одинокая фигура в белом – часть скульптурной группы, объединенной идеей бескрайней печали и верой в начало чего-то нового. Он бросил взгляд на идущего впереди рейхсканцлера, но тот не стал задерживаться и прикинулся, будто ничего не заметил. Мельхиор остановился, затем развернулся и медленно пошел назад, к капелле. Он наклонил голову.

– Да пребудет с вами Господь, ваше высокопреосвященство, – сказала Поликсена фон Лобкович.

– И с вами, дочь моя.

Она подала ему смятый пергамент. Он взял его. Это было небрежно начерченное им изображение родословного Древа домов Пернштейнов и Лобковичей. Теперь в дополнительном поле, где вопросительный знак превратился в похожую на череп кляксу, стояла дата. Кардинал прищурился: дата была двухнедельной давности. Возле нее был нарисован крест. Поликсена фон Лобкович кивнула.

– Я уверен, она была достойна внимания, – заметил кардинал Мельхиор.

– Наш отец, увидев ее в. первый раз, решил, что над ним подшутил сам дьявол. Наша мать полагала, что ежедневные молитвы и тщательное изучение Библии не позволят дьяволу овладеть ее душой. Что еще она могла думать, не считая того, что ее судьба предопределена?

– Вы все слишком упрощаете.

Жена рейхсканцлера пожала плечами.

– Она всегда была частью меня. Я ничего так не хотела, как увидеть однажды, что сестра счастлива. Теперь у меня не хватает половины души. Она совершала такие ужасные поступки, что я не могу вспоминать об этом без дрожи. И все же я чувствую ее потерю, как будто кто-то вырвал мне сердце.

– Тем не менее вы смогли устоять против обманного зова Зла.

– Когда в день нападения господа Мартиниц и Славата, а также их писарь спаслись, придя в мой дом, я внезапно поняла, что Кассандра действительно получила достаточно власти, чтобы ввязать империю в войну. Раньше я в глубине души сомневалась в этом. Я должна была помешать ей.

– Это понимание могло прийти слишком поздно.

– Со Злом можно только бороться – и надеяться. Для надежды никогда не бывает слишком поздно.

Мельхиор вернул ей лист. Жена рейхсканцлера не приняла его.

– Я могла бы предотвратить все это, если бы была достаточно сильной, – заметила она.

– Никого нельзя убедить отвернуться от Зла. Каждый должен сделать этот шаг по собственному почину – или погибнуть.

– Вы, естественно, знаете, о чем говорите.

– Нет, – возразил Мельхиор и вздохнул. – Нет, я этого не знаю. Я полжизни посвятил борьбе против соблазна библии дьявола и ни единого раза не нашел в себе мужества по-настоящему противостоять ей.

– Вы хотите сказать, что никогда не считали себя достаточно стойким в вере?

– Дорогая, – Мельхиор улыбнулся и указал на застывшую от боли фигуру Богоматери у нее за спиной, – тот; кто убежден, что он достаточно стоек в вере, уже находится на полпути в темноту.

Женщина посмотрела на него, затем отвернулась, опустилась на колени перед капеллой и начала молиться. Мельхиор несколько мгновений смотрел на нее, любуясь ее красотой; затем он снова поднял глаза к лицу Богоматери и нашел там совсем другую красоту – но ту же боль. Он тихо перекрестился и вышел.

Александра устроилась поудобнее рядом с Вацлавом. Из замкового сада открывался прекрасный вид на Прагу. Все сверкало и переливалось в теплом солнечном свете. Вацлав незаметно ушел с праздника, устроенного в конторе, где официально отмечалось принятие партнеров Августина и Влаха. То, что они отмечали на самом деле, главные участники сохранили в тайне. Все равно никто из гостей этому бы не поверил.

Александра через несколько минут последовала за ним. Она знала, где его можно найти.

– Что пишет кардинал? – спросила она.

Вацлав помахал письмом, написанным на дорогом пергаменте.

__Он все еще занят тем, чтобы проложить как можно больше ложных следов, дабы святой отец никогда не подошел к правде о библии дьявола ближе, чем сейчас, – а это уже очень далеко.

– Нравится ли ему в Риме?

– Ты подумала, что Мельхиор пишет, как скучает по нас?

– А он по нас скучает?

– Насколько я его знаю – да.

– Что он еще пишет?

– Рыбаки нашли бывшего аббата Браунау в Тибре. Он, кажется, утонул. Якобы у него в руке была очень большая раковина. Ты ведь знаешь, если приложить их к уху, можно услышать, как шумит море.

Александра окинула взглядом далекую котловину, в которой уютно расположилась Прага. Город выглядел таким же, как и всегда, словно она не знала, что на самом деле ничего уже не будет так, как раньше.

– Королевских наместников освободили от их должностей, – продолжал Вацлав. – Граф Мартиниц после падения из окна убежал в Баварию, Вильгельм Славата сидит под домашним арестом. Земельный совет проголосовал за правление в составе тридцати человек. Графа Маттиаса фон Турна назначили главнокомандующим армии Богемии, и теперь он готовится к войне. Что касается католиков, то король Фердинанд и Католическая лига делают то же самое. Кайзер назначил верховным главнокомандующим графа Бюкуа. Войсками Лиги командует граф Тилли из Брабанта.