Император. Гибель царей - читать онлайн книгу. Автор: Конн Иггульден cтр.№ 119

Щиты солдат Перворожденного столкнулись с массой мятежников, и мечи замелькали, как молнии, — легионеры рубили и рубили, жертвуя точностью ради скорости. Они перешагивали через раненых, оставляя их извивающимися на земле и зачастую живыми. Легион двигался так быстро, что возникла опасность выдвижения за основную линию боя. В этом случае остатки легиона могли быть отрезаны от главных сил. Рений, зычным голосом выкрикивая приказы, выровнял фронт Перворожденного в соответствии с основным передним краем.

Юлий сражался так, славно впал в бешенство. Рука стонала от ударов, от запястья до плеча протянулась длинная кровоточащая рана. По ней скользнул клинок врага, прежде чем Цезарь заколол его. Громадный мятежник в римских доспехах бросился на Юлия, но не успел добраться до него и рухнул на землю — в бок ему вонзился меч Рения, угодивший как раз в щель между пластинами.

Следующего врага, появившегося перед ним, Юлий убил сам, но затем на него напали сразу трое. Благодаря тысячам часов тренировок он начинал действовать раньше, чем думать. Шагнув в сторону и навстречу переднему, Цезарь толкнул его на двух задних, чтобы запутать врагов, если нет возможности сразу же убить их. Первый мятежник столкнулся со вторым, и тут Юлий, рубанув его сбоку по шее, сделал выпад вперед и через падающее тело вонзил меч в бурно вздымавшуюся грудь второго противника. Клинок застрял в ребрах, и Цезарь чуть не закричал от ярости, когда окровавленные пальцы соскользнули с рукояти: Юлий понял, что остался без оружия.

Третий мятежник, замахнувшись гладием, нанес рубящий удар по дуге на уровне груди, и Цезарь, чтобы уйти от клинка, плашмя бросился на землю. Он запаниковал и уже ожидал, что через секунду металл войдет в тело и его кровь смешается со скользким месивом, в котором он лежит. Враг умер с мечом Цирона во рту, а Юлий вцепился в свой гладий и принялся стряхивать с него труп раба, пока клинок с хрустом не вышел из распадающихся костей.

Брут бился на шаг впереди, и Цезарь видел, как Марк прикончил двоих с невероятной быстротой и легкостью, которых он не ожидал от мальчика, выросшего на его глазах. Вокруг Брута образовалось пустое пространство; лицо его было спокойно, почти безмятежно. Все живое, оказавшееся в пределах досягаемости его меча, погибало после одного-двух ударов, и рабы, словно чувствуя эту границу, давали ему простор и не напирали на молодого римлянина, как на остальных легионеров.

— Брут!.. — крикнул Юлий. — Гладиаторы впереди!

Легион был атакован мятежниками в гладиаторских доспехах. На них были глухие шлемы с прорезями для глаз, полностью закрывающие лица. Они придавали нападающим нечеловеческий, свирепый вид. Появление гладиаторов, похоже, взбодрило рабов, поэтому легионеры Перворожденного остановились и сплотили щиты, оперев их о землю.

Цезарю было интересно, есть ли среди атакующих те двое, кого они встретили прошедшей ночью. Определить это в хаосе металла и тел не представлялось возможным. Гладиаторы действовали быстро и умело. Юлий видел, как Рений свалил одного; на него тут же налетел следующий. Резко вздернув щит вверх, Цезарь ощутил удар и тут же нанес ответный, оставив вмятину на шлеме противника. Действуя попеременно левой и правой рукой, Юлий то принимал удары на щит, то молотил по шлему врага и бил до тех пор, пока металл не раскололся. Противник рухнул, и Цезарь, тяжело дыша, шагнул вперед. Мышцы кричали от боли, дыхание опаляло горло.

Брут выжидал в своем тихом омуте, который оставался нетронутым развернувшейся вокруг борьбой. Гладиатор, выскочивший на него, сделал ложный выпад, но Марк легко просчитал движение и уклонился от настоящего удара. Его собственный меч метнулся вперед и коснулся шеи гладиатора. Хлынула кровь, и стоявший рядом Юлий услышал негромкий возглас удивления, который издал мятежник, приложивший ладонь к ране. Меч всего лишь коснулся его шеи, но повредил сонную артерию, и ноги гладиатора подогнулись. Он пытался встать, хватая ртом воздух и мыча, как раненый вол, потом жизнь покинула тело.

Юлий вогнал гладий в оголенную шею, и в этот момент следующий противник с налета ударился о его щит. Цезаря отбросило назад, а враг вцепился в щит, стараясь сорвать его с левой руки Юлия.

Римлянин выпустил щит, противник упал, и Цезарь бросился на него, вонзив гладий в грудь врага. Умирающий еще пытался дотянуться до его горла, и Юлий так сильно выгнулся назад, что почувствовал острую боль в спине. Он улавливал острый запах чеснока, идущий изо рта поверженного противника.

Вокруг Цезаря падали солдаты Перворожденного, а он видел, как все новые толпы гладиаторов спешат к их участку фронта. Он оглянулся и с облегчением увидел, что легион Лепида построен и готов двинуться вперед.

— Перворожденный! Построение манипулами!.. В каждой по пять шеренг! — выкрикнул Юлий и срубил еще двоих разъяренных рабов, решивших воспользоваться перестроением римских порядков.

Мятежники очертя голову бросались на шеренги Перворожденного и быстро гибли. Их было так много, что без наличия свежего резерва, выдвигающегося сейчас на передний край, легион наверняка был бы опрокинут.

Брут отходил назад вместе с Юлием, и тот не без удовлетворения заметил, что друг тяжело дышит. Временами казалось, что напряжение боя не касается Марка, и приятно было удостовериться, что он способен уставать, как и все остальные.

Цезарь с одобрением наблюдал за людьми Лепида, которые пошли в атаку и сразу продвинулись вперед. Пришла пора возвращаться на свою позицию. Левый фланг был спасен.

— Легат!.. — раздался голос рядом с Юлием.

Он резко повернул голову, ожидая только опасности. Возле него стоял центурион без шлема. Синяк, расползающийся по щеке, и покрытые кровью предплечья говорили о том, что воин побывал в гуще сражения.

— Что случилось? — спросил Юлий.

— Лепид погиб. Некому командовать левым флангом.

Цезарь на мгновение закрыл глаза, отгоняя усталость, наполнявшую ноющее тело. Он посмотрел на Брута, и тот улыбнулся.

— Тебе все так же везет, Юлий, — сказал он с легким оттенком горечи в голосе.

Цезарь крепко сжал руку друга, молча посмотрел ему в глаза и повернулся к ожидавшему его воину.

— Хорошо, центурион. Я принимаю командование. Пусть орла принесут ко мне, чтобы люди знали, куда обращаться за приказами. Скажи солдатам, что если они побегут, то я распну всех до единого, когда все закончится.

Помпей и Красс наблюдали за разворачивающимся сражением с высокого пригорка, сидя верхом на лошадях. Солнце поднималось выше и выше, а окрестные холмы все еще кишели массами восставших рабов. Помпей приказал онаграм и катапультам вести непрерывную стрельбу через передние шеренги легионов, пока не кончатся снаряды. Они закончились через три часа, и с тех пор ожесточенность сражения только нарастала.

Сенаторы обозревали поле боя с относительно безопасного места. Командный пункт охраняла центурия, пропускавшая к двум полководцам только вестников — экстраординариев. Бой продолжался уже давно, и всадники подъезжали на командный пункт на взмыленных лошадях, ронявших клочья пены. Один из них рысцой приблизился к сенаторам и, несмотря на усталость, четко отсалютовал.