Император. Врата Рима - читать онлайн книгу. Автор: Конн Иггульден cтр.№ 83

Неужели Мария больше нет? Как страшно… Он так часто уходил в долгие походы, но всегда возвращался, живой, веселый, энергичный. Мысль о том, что он уже не вернется, ныла как глубокая рана, которую не хотелось бередить. Слишком легко было вообразить, что он снова ушел со своим легионом завоевывать новые земли или строить гигантские акведуки для чужестранных царей. Сейчас она заснет, а когда проснется, ужасная сосущая боль внутри пройдет и он будет рядом и обнимет ее.

В воздухе чувствовался запах гари. Уже три дня, с тех пор как Сулла напал на город, как начались пожары. Огонь перекидывался с дома на дом, с улицы на улицу, но его никто не тушил. Хотя до богатых каменных домов пожары еще не добрались, в конце концов пламя поглотит и их, засыплет пеплом и страдания, и мечты.

Метелла посмотрела на город, который простирался ниже по склону, оперлась о мраморную стену и ощутила ее приятный холодок. К небу из десятков мест вставали черные клубы дыма и собирались в серое покрывало цвета отчаяния. С ветром доносились крики — солдаты мародерствовали, рапторы убивали и насиловали все, что попадалось им на пути.

Метелла надеялась, что хотя бы Александрия останется цела. В то утро, когда дошла весть о смерти Мария, охранники покинули дом. Наверное, нужно радоваться, что они не убили ее прямо в постели и не разграбили дом, и все же предательство больно ее ранило. Разве к ним не относились по-доброму, по справедливости? На что опереться в этом мире, если клятва человека исчезает с первым теплым ветерком?

Конечно, она солгала Александрии. Ей не выбраться из города. Если молодую рабыню опасно отсылать за несколько улиц, известной матроне невозможно пронести имущество мимо волков, рыщущих по Риму в ожидании как раз такой оказии. Быть может, ей удалось бы переодеться в рабыню и даже взять с собой еще кого-то из домашних. Если бы им повезло, они бы выжили, хотя скорее их избили бы и изнасиловали, а потом оставили бы на съедение уличным псам. В Риме уже три дня царило беззаконие, и некоторым свобода ударила в голову. Будь она моложе и смелее, возможно, рискнула бы, но Марий слишком долго был ее опорой.

С Марием Метелла легко сносила смешки матрон, судачивших о ее бездетности у нее за спиной. С Марием она могла стоять перед всем миром с пустой утробой и улыбаться, а не заходиться в крике. Без Мария она не отваживалась выйти на улицы в одиночестве и начать жизнь заново, беглянкой без гроша в кармане.

За воротами прогрохотали подбитые металлом сандалии, и Метеллу охватила дрожь. Очень скоро бои дойдут и до них. Грабители и мародеры, которые следуют за Суллой, разобьют железные ворота старого городского дома. Первые два дня ей еще сообщали новости, пока гонцы тоже не сбежали. Люди Суллы ворвались в город и брали улицу за улицей, пользуясь преимуществом, созданным для них самим Марием: Перворожденный стоял на стенах, и основные силы не участвовали в сражении почти всю первую ночь. К утру Сулла укрепил позиции и теперь спокойно продвигался вперед, тащил по улицам осадные машины, чтобы разбивать баррикады, ставил вдоль дорог шесты с головами марианцев. Говорили, что сожгли великий храм Юпитера, и пламя было такое жаркое, что мраморные плиты трескались и взрывались, а массивные колонны с оглушительным грохотом падали на Форум. Гонцы утверждали, что это недобрый знак, что боги недовольны Суллой; правда, на ходе войны это, похоже, не отразилось.

Потом донесения иссякли, и ночью Метелла поняла: победные песни, эхом разносившиеся по Риму, вырывались не из глоток Перворожденного.

Метелла подняла руку к плечу и оттянула от тела полосу ткани. Она повела плечом и дала материи упасть, потом освободила второе плечо. Одежда соскользнула на землю, окружив Метеллу матерчатым озером. Обнаженная, она переступила через него, повернулась спиной к воротам и пошла сквозь арки и двери в глубину дома. Воздух слегка холодил открытую кожу, и Метелла снова вздрогнула, на сей раз с примесью удовольствия. Как странно ходить обнаженной по этим официальным комнатам!

На ходу она сняла браслеты и кольца и положила горсть золота на стол. Обручальное кольцо Метелла оставила, потому что поклялась никогда его не снимать. Метелла вынула ленты из волос и тряхнула головой, чтобы сжатые волны расправились и рассыпались по плечам.

Она вошла в купальный зал и ощутила, как пар покрывает ее крошечными блестящими капельками. Метелла вдохнула и дала теплу заполнить легкие.

Вода в глубоком бассейне была нагрета — последнее задание для слуг и рабов перед уходом. Метелла со вздохом опустилась в прозрачную воду, казавшуюся темно-синей над мозаичным дном. Прикрыла глаза и стала вспоминать годы, проведенные с Марием. Она никогда не возражала против долгих месяцев, которые он проводил с Перворожденным, вдали от Рима и их дома. Знай она, как мало им отведено времени, ходила бы в походы вместе с ним. Только к чему теперь бессмысленные сожаления?.. Из глаз снова потекли слезы, без усилий и без напряжения.

Метелла вспомнила, как Марию впервые дали офицерский чин, как он всякий раз радовался новому повышению. В молодости он был очень красив, а любовью занимался увлеченно и страстно. Когда мускулистый молодой солдат сделал ей предложение, Метелла была невинной девушкой и не знала о мрачной стороне жизни, о боли, когда год за годом проходят без детей и без радости. Все ее подруги выдавливали из себя одного орущего младенца за другим. Иногда при виде чужих детей у нее разрывалось сердце от ощущения немыслимой пустоты. В те годы Марий все больше и больше времени проводил вдали от нее, не выдерживая ее злости и обвинений. Она даже надеялась, что он найдет себе любовницу, и сказала ему, что примет ребенка от такого союза как своего собственного.

Марий нежно взял ее голову в обе руки и поцеловал.

— Для меня есть только ты, Метелла, — сказал он. — Если судьба и лишила нас этой радости, я не стану плевать ей в лицо.

Метелла думала, что рыдания, раздиравшие ей горло, никогда не закончатся. Наконец Марий поднял ее и отнес в постель, где был так нежен, что в конце она снова заплакала. Он был хорошим мужем, хорошим человеком.

Она протянула руку к краю бассейна, не открывая глаз, и нащупала тонкий железный кинжал, который оставила там. Один из кинжалов Мария, который ему подарили после того, как его центурия неделю удерживала горный форт против огромной армии варваров. Метелла зажала лезвие двумя пальцами и, не глядя, направила его к своему запястью. Она глубоко вздохнула; внутри у нее все успокоилось и как будто онемело.

Лезвие разрезало кожу, почему-то без боли. Боль осталась далекой и почти незаметной, а Метелла видела перед собой все новые картины из прошлого.

— Марий…

Ей показалось, что она произнесла его имя вслух, но зал была неподвижен и тих. Синяя вода в бассейне стала красной.

Корнелия нахмурилась.

— Я не уйду отсюда! Это мой дом, и сейчас тут не более опасно, чем во всем остальном городе.

Цинна огляделся: от улицы дом отгораживали тяжелые ворота. Дом, который он дал дочери в приданое, был скромной одноэтажной постройкой из восьми комнат, красивой и уютной, но сейчас он предпочел бы увидеть уродливую крепость за высокой кирпичной стеной.