Звездный удар - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Майкл Гир cтр.№ 85

— Да, Оверон. Они ещё просят более мощные орудия и броню, которая могла бы устоять при ударе атакующих торпед. Я не позволил процессорам снабдить их тем, что они требуют. Я боюсь, что они получат все средства, чтобы атаковать нас самих! Мы не можем…

— Дай им эту броню, штурман. — Толстяк почувствовал странную неловкость: ведь он не предусмотрел возможности контратаки Пашти. Сейчас он напряг одну часть своего мозга, обдумывая такую возможность, другая часть, в отличие от первой, сплющившейся, раздулась — какую удивительную хитрость продемонстрировали люди! Они не упустили ничего! Нулевая гравитация? Конечно! Он еще подумал и сделал поразительное открытие: а что, если Пашти покинут станцию и нападут на нее, что если в результате случайности станция разгерметизируется и давление катастрофически упадет? Какие сообразительные животные! Но что еще они замышляют?

Он просмотрел банк данных, связанный с отражением возможной атаки Пашти, и присвистнул. Есть на что посмотреть. Шаг за шагом они совершенствовали свою стратегию, развивали тактику. Что-то тут же отвергалось, что-то бралось на вооружение, тактические перестановки приспосабливались к общей стратегии.

Толстяк удовлетворенно пискнул. Их мозги уже разрабатывают план сражения с безвредными шахтами, транспортом и кораблями Пашти! Какой боевой дух! Какой упоительный пример для изучения кровожадности!

Воодушевившись, он познакомился с их техническими запросами. Страницы были испещрены техническими характеристиками наступательных торпед, люди спрашивали, как можно увеличить диапазон обстрела и стрелковую мощь… танков? Толстяк выпустил воздух через дыхательные отверстия, изображая удивление. Его глаза просматривали две страницы одновременно.

— Конечно! — воскликнул он. — Они хотят стрелять в Пашти из танков в том случае, если станция будет отрезана. Восхитительно! Неудивительно, что ты был напуган, штурман. Ахимса не привыкли к такой динамике.

— Я не видел ту страницу, Оверон, — испуганно проговорил Клякса. — Меня напугал тот файл, из которого следовало, что они начали готовиться к отражению атаки Пашти против нашего корабля! — Клякса опять стал сплющиваться.

— Против корабля? Этого корабля? Моего корабля? НО ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

— Сейчас я запрошу файл, Оверон, — манипулятор Кляксы находился на клавиатуре компьютера.

На мониторе вспыхнул текст, и Толстяк внимательно изучал его: ему было трудно сосредоточиться. Люди шагнули на новую ступень, подумали о непредвиденном и невозможном, пожелав создать оборонную систему против агрессивных кораблей Пашти.

Толстяк с трудом удерживал себя в круглой форме. ПАШТИ НИКОГДА НЕ ОСМЕЛЯТСЯ АТАКОВАТЬ КОРАБЛЬ АХИМСА! Какая сумасбродная идея! Ахимса — цивилизованные существа. Ахимса открыли для Пашти космос. Кроме того, это не Ахимса собирались атаковать Пашти, а люди! Разве это не очевидно? Любой Пашти мог убедиться в этом.

— Дай им все, что они требуют, — заявил Толстяк. — Пусть фабрика сделает тот материал, который они попросили.

Толстяк откатился от монитора к голографическому аппарату, немедленно вызвав комнату Шейлы Данбер. Майор лежала на боку, погруженная в сон. Ресницы ее вздрагивали. Скорее всего она видела сон — таким словом пользовались их психологи. На что это похоже? Сам процесс сна поражал его. Только земляне спят. Скорее всего им просто скучно все время смотреть на мир. Наверное, именно поэтому люди стоят на низкой ступени. Конечно, как могут существа, которые треть своей жизни находятся в ступоре, соперничать с кем-то?

Толстяк просмотрел комнаты других людей. Большинство людей спало. Только одна пара совокуплялась. Он решил, что это Габания и Катя Ильичева. Он проследил за их реакциями: мониторы записывали частоту пульса, кровяное давление, мозговую активность, а также странные всхлипывающие звуки, которые они издавали. Он прокрутил записи назад и с удивлением прослушал то, что они шептали друг другу во время стимуляции перед совокуплением. Что это, любовная поэзия? Какой идиотизм! Почему бы ему не очаровать ее демонстрацией своих интеллектуальных высот? Почему бы не блеснуть знанием краткой математической формулы? Почему бы не ошеломить познаниями в астрофизике или объяснением природы существования параллельных вселенных? Почему эта явно неглупая самка выбрала для совокупления мужчину, чей разговор постоянно вертелся вокруг того, как бы он съел ее подобно какому-то латышскому пирожному, покрытому мороженым и сладким сиропом? Ну и бред!

Через несколько часов аппарат сообщил ему, что Шейла Данбер пробудилась. Он вызвал ее комнату, наблюдая, как она выходит из душа. Она потягивалась, подставляя тело водяным струям. Хотя глаза ее были закрыты, лицо хранило сосредоточенное выражение.

— Майор Данбер? — спросил Толстяк сразу же после того, как его изображение появилось в комнате. — Доброе утро. У меня есть несколько вопросов относительно…

Она завизжала!

Толстяк оторвался от пола и снова приземлился, дрожа, его бока опали, он почувствовал, что сменил окраску, из его тела стали вырастать беспорядочные манипуляторы — следствие разбегающихся мыслей. Обрывки идей роились в разделившихся мозгах, он боролся за то, чтобы собрать свое тело в единое целое. Его мозг, распавшийся на несколько частей, пытался найти название странным молекулам, которые наспех произвели его суматошные мысли. Один из блоков памяти заметил сходство между этими молекулами и испугом Кляксы.

Она продолжала смотреть на него широко открытыми удивленными глазами. Она уже спряталась снова в душевую нишу и выглядывала, ухватившись рукой за стояк. К счастью, Шейла начала говорить, и ее голос помог Толстяку сосредоточиться, привести в порядок расстроившиеся мысли.

— В чем дело, господин Толстяк? Конечно, вы чужак, но все-таки какое дикое хамство вламываться в женскую душевую! — строгий английский акцент Данбер еще больше укрепил нити мыслительного аппарата Толстяка, и он ухитрился отключить свое изображение, так что голограмма исчезла из поля ее зрения.

Когда она вышла, ее тело казалось порозовевшим. Шейла поспешно пересекла комнату, вытащила из шкафа новую форму и облачилась в нее. Натянула на грудь куртку и застегнула “молнии”. Потом посмотрелась в зеркало, бормоча себе под нос: “Чертовы настырные пришельцы”, надела обруч и вызвала Толстяка.

Толстяк убедился, что ему удалось собрать себя в целое, и его образ появился в комнате.

— Примите мои извинения, — начал он. — Ведь я был целиком в курсе ваших табу. Я виноват.

Она покачала головой, распуская волосы по плечам, глаза сверкнули почти фиолетовым пламенем.

— Ладно, господин Толстяк, вы прощены. — И она расхохоталась. — Стоило ли мне так скромничать перед… существом, которое не интересуется… Ладно, ничего страшного. Чем могу служить?

Толстяк мучительно вспоминал, зачем он ее вызывал. Молекула страха свела все воедино, и в его просветлевшем разуме наступила ясность.