Тайные дневники Шарлотты Бронте - читать онлайн книгу. Автор: Сири Джеймс cтр.№ 111

У вершины ущелья Данлоу недалеко от Килларни мы следовали на лошадях с проводником по узкой и извилистой горной теснине. Моя кобыла поскользнулась, и я утратила над ней контроль. Артур быстро соскочил со своей лошади и перехватил поводья моей. Тут моя кобыла попятилась, я упала и приземлилась на камни под ней. Лошадь скакала и брыкалась вокруг, и я подумала, что настал мой конец, что я вот-вот погибну под копытами. Артур от испуга отпустил поводья, и кобыла перемахнула через меня.

— Шарлотта! — в ужасе крикнул он, поднимая меня на руки. — Ты цела?

Я была поражена случившимся, но заверила его, что копыта даже не коснулись меня. Когда проводник привел наших лошадей, Артур поставил меня на землю и крепко прижал к груди. Я почувствовала щекой биение его сердца.

— На секунду я испугался, что потерял тебя, — пробормотал он мне в волосы.

Устремив глаза к мужу и поднявшись на цыпочки, я запечатлела поцелуй на его губах.

— Ты никогда не потеряешь меня. Я так люблю тебя и ни за что не отпущу.

Одиннадцатого августа мы вернулись домой после более чем месячного отсутствия, и к нам с мужем хлынули гости со всех концов прихода, в том числе весьма далеких. Желая выразить свою признательность за сердечную встречу и общую доброжелательность прихожан, мы с Артуром решили устроить небольшой деревенский праздник. На чай и ужин в классной комнате были приглашены все ученики и учителя из дневной и воскресной школы, а также церковные звонари и певчие.

Организация торжества доставила немало хлопот. Когда пробил назначенный час — когда в теплый августовский вечер в классной комнате и во дворе были расставлены накрытые белоснежными скатертями и убранные цветами столы, а еда (сделанная множеством рук) наконец была готова, — к нашему изумлению, явилось почти пять сотен человек! Артур, светясь от радости, поприветствовал гостей короткой, но любезной речью. Затем прихожане по очереди подняли бокалы за возвращение Артура в приход и за наше супружеское счастье.

— За Артура и Шарлотту, — заявил один приятный фермер, широко улыбаясь и сжимая бокал, — двух лучших людей в приходе, которым наконец-то хватило ума пожениться. Желаю вам долгой жизни и процветания. Пусть Господь благословит ваш дом множеством детишек.

Теплые аплодисменты заставили меня густо покраснеть.

Мистер Эйнли, на мой взгляд, подарил нам самый трогательный тост — особенно эффектный в силу своей краткости. Чистым и гулким голосом он просто сказал:

— За Артура Белла Николлса, верного христианина и доброго джентльмена. Ваше здоровье, сэр.

Пока собравшиеся одобрительно гомонили, я сжала руку мужа, глядя на него сияющими глазами. Мне подумалось, что заслужить и завоевать подобного человека — верного христианина и доброго джентльмена — намного лучше, чем заполучить богатство, славу или власть. Мне невероятно повезло, что меня любит такой мужчина!

Вскоре я обнаружила, что моя жизнь абсолютно переменилась. Времени, которого когда-то было с избытком, теперь постоянно не хватало — замужней женщине редко выпадает свободная минутка. Стопка французских газет, которые я привыкла читать, пылилась в небрежении; муж постоянно требовал меня, постоянно призывал, постоянно занимал. Поначалу это казалось мне странным и все же было восхитительно.

Уже то, что я была нужна, стало настоящим счастьем после нестерпимого одиночества последних лет. Артуру было очень приятно, что я рядом, пока он выполнял многочисленные обязанности, и я была не в силах отказать. Я тоже находила немало радости в повседневных заботах, как то: развлечение гостящих священников, посещение бедных, организация приходских чаепитий и преподавание в воскресной школе. Те же дела, которыми я занималась как дочь священника, приобрели совершенно иную окраску и значимость теперь, когда я стала женой викария. Я обнаружила, что благодаря браку проявляю себя наилучшим образом.

В то же время, хотя я была очень счастлива, порой мне не хватало творчества. У меня не было ни малейшей возможности писать. Даже эти страницы дневника я заполняла урывками, если выдавалась свободная минутка, а чаще поздно ночью, когда Артур уже спал.

Он взял обыкновение испытывать свои проповеди на мне, прежде чем представить их прихожанам, и спрашивать моего мнения. Благодаря его превосходному расположению духа эти проповеди часто были милыми и ободряющими и затрагивали лучшие струны человеческой души. Однако если он пугал меня чем-то менее привычным, я не медлила выразить свое разочарование — и коррективы часто вносились столь же незамедлительно.

Пока я осваивалась в своей новой жизни, лето сменилось осенью, а осень безжалостно полетела к зиме. Мы с Артуром съездили в Брадфорд, где нас запечатлели при помощи нового процесса, называемого фотографией. Готовые портреты казались такими необычными и удивительными! От своего я была не в восторге, но Артуру он нравился, а я считала, что муж получился особенно красивым на своем снимке, где он смотрел немного в сторону с огоньком в глазах и довольной полуулыбкой.

Здоровье папы, благослови его Боже, было выше всяких похвал; я надеялась, что он пробудет с нами еще много лет. Теперь между папой и Артуром был нерушимый мир, прежде совершенно невообразимый. Мне доставляло ежечасное удовольствие наблюдать, как хорошо они ладят. Ни разу между ними не было ни ссоры, ни недоброго слова. Всегда, когда я видела, как Артур надевает рясу или стихарь и проводит службу или совершает священный обряд, я испытывала огромное утешение, сознавая, что мой брак обеспечит папе надежную поддержку в старости, как я и надеялась.

Мы с Артуром становились ближе с каждым днем. Мы постоянно находили друг у друга новые странности и причуды, над которыми смеялись и с которыми свыкались. Мой муж не был лишен недостатков — безупречных людей не бывает, и я тоже не являлась исключением, но никто из нас не ждал совершенства. Мы учились мириться с привычками и склонностями, не вполне соответствовавшими нашим ожиданиям, ценить те, что соответствовали, и относиться ко всем остальным с чувством юмора. Между нами не было изнурительной сдержанности, нам было легко вместе, потому что мы подходили друг другу.

Как-то я листала «Джейн Эйр» и наткнулась на один абзац. Слезы обожгли мне глаза, поскольку, когда я сочиняла его, он был всего-навсего образом идеального супружеского счастья, которое — до недавних пор — существовало лишь в моем воображении:

«Я знаю, что значит всецело жить для человека, которого любишь больше всего на свете. Я считаю себя бесконечно счастливой, и моего счастья нельзя выразить никакими словами, потому что мы с мужем живем друг для друга. Ни одна женщина в мире так всецело не принадлежит своему мужу. Нас так же не может утомить общество друг друга, как не может утомить биение сердца, которое бьется в его и в моей груди; поэтому мы неразлучны. Быть вместе — значит для нас чувствовать себя так же непринужденно, как в одиночестве, и так же весело, как в обществе. Весь день проходит у нас в беседе, и наша беседа — это, в сущности, размышление вслух. Я всецело ему доверяю, а он — мне; наши характеры идеально подходят друг к другу, почему мы и живем душа в душу».