– Проклятье… – жалобно выдохнул Кро и кинулся бежать.
Топот надвигался, справа и слева мелькали ковры и гобелены. Стены, стены, стены… Сколько шагов, в какую сторону он промчался, Битали совершенно не представлял – но спина его явственно чувствовала уже совсем рядом мертвецкий холод, всем своим нутром он ощущал близость смертоносных рогов.
– Проклятье! – в третий раз обругал он свою судьбу, нырнул под первый попавшийся гобелен и ткнул палочкой в камень: – Онберик!!!
Правый рог буйвола со скрежетом процарапал непобедимую многовековую кладку – но Битали услышал это уже с другой стороны стены, находясь внутри маленького помещения с широким окном. Стол, шкафы, бархатные шторы, два скрещенных зонтика возле дверей с засовом размером с руку взрослого человека… Похоже, это был чей-то кабинет.
– Запретное место… Запретное место… – Один за другим начали просачиваться внутрь призраки, излучая своей эфемерной плотью хоть какой-то свет. – Запретное место… Директор… Наказание…
– Тут даже привидения не от мира сего! – сплюнул Битали. – Трех слов связать не могут. Что это за тварь, можете сказать? Чего ей нужно?
– Запретное место… Ты умрешь… Наказание… Умрешь… Запретное место… – кружась вокруг мальчика, занудливо предрекали белесые тени былой жизни.
Из коридора доносился топот, скрежет, стена то и дело сотрясалась от ударов.
– Проломиться сюда он сможет? – с надеждой поинтересовался Кро.
Однако здешние привидения словно лишились разума: лишь выли, пугали и кружились в плотном хороводе.
Стена содрогнулась, в шкафу что-то звякнуло, покатилось.
– Кажется, может, – понял Битали, присел, дождался следующего удара и резко выдохнул: – Онберик!
В коридоре было почти совершенно темно: зверюга посрывала со стен все украшения и сладострастно утаптывала их, раскачиваясь и боком стучась в стену. Своей жертвы ободранный буйвол не заметил, и мальчик, низко пригибаясь и стараясь ступать как можно осторожнее, двинулся вдоль коридора.
– Умрешь, умрешь… – Повыскальзывали следом призраки и зависли над Битали, словно специально стараясь его подсветить.
Чудовище, обсыпанное пылью, облепленное паутиной, сделалось совсем похожим на нормальное живое существо – голое мясо под слоем грязи почти не проглядывало. Оно загукало, застучало копытами по стене, поднимаясь на задние ноги, вот-вот готовое развернуться.
«Раз шкуры нет – значит, оно мертвое, – щелкнуло в голове мальчика. – Обычный оживленный мертвец».
Битали решительно вскинул палочку… Но никаких новых идей в голове больше не возникло. Все заклинания, даже самые простые, выветрились из памяти.
– Подожди минуту, – попятился он, а потом со всех ног кинулся бежать.
Замок вздрогнул: буйвол развернулся и встал на все четыре ноги. Загрохотали копыта. Но на этот раз Кро успел набрать приличную фору. Затормозив перед сфинксом, он даже помахал чудовищу ладошкой, прежде чем стукнуть магическую дверь палочкой.
– А-альбо! – едва попав в комнату, громко вызвал он свет и кинулся к столу.
– Ты чего, с ума сошел, окаянный? – поднял голову с подушки Надодух. – Ночь на дворе!
– Ты чего, спишь? – не поверил своим глазам Кро. – Ты же сам меня минуту назад…
Однако измятая постель, сонная морда недоморфа, сваленная на стуле одежда ясно показывали: сосед по комнате действительно безмятежно почивал, не ведая о творящихся напастях. Да и длинной майки среди одежды видно не было.
– Гаси свет, Битали! – потребовал Надодух. – Я тебя когда-нибудь будил? Вот и ты…
– Учебник по магии возьми, – махнул на него рукой Кро. – Ищи, как от оживленного мертвеца избавиться.
– Зачем? Тебе кошмар приснился?
Но тут на боевой ярус старинной башни подоспели призраки, ровной чередой подплыли к Битали, взяли его в круг и нестройно завыли:
– Ты умрешь, умрешь, умрешь…
– Ой, мама… – Недоморф натянул одеяло на голову, но тут же откинул, вскочил, перебежал к столу, лихорадочно зашуршал страницами. – Я помню… Отнятие жизни… Помню, Филли рассказывал.
– Есть! – Битали Кро ткнул пальцем в строчки раскрытой книги. – Чтобы лишить упыря жизни, ему нужно напомнить, что он мертв.
– А там упырь? – вернулся к постели Надодух.
– Хотел убить – значит, упырь, – раздвинул призраков Битали. – Прочие безобидны.
– Ты к нему?
Собрав волю в кулак, Кро стукнул палочкой по подоконнику, вывалился между лапами сфинкса и, не поднимаясь, ткнул в горло чудовища кончиком магического оружия:
– Вюлес-с! Вюлес! Вюлес…
С последним словом массивная туша плашмя, с мокрым шлепком ухнулась о каменный пол, а сверху на нее тихо осел распоротый надвое гобелен с разбежавшимися от костра охотниками. Влажно и чуть сладковато пахнуло свежими шампиньонами.
– В-вю… В-вю… – выскочил из-под сфинкса недоморф, и Кро быстро перехватил его за запястье:
– На меня не показывай!
– Где он? Упырь где? – закрутил головой сосед.
– Вот лежит, – кивнул на буйвола Битали. – Теперь это просто мясо.
– Ничего себе махина! Как он сюда попал?
– Я думал, ты знаешь…
Надодух покачал головой:
– Чего теперь делать будем?
– Не знаю… – зачесал палочкой в затылке Кро. – На пожарах я бывал, а вот под копыта не попадал еще ни разу.
– С ума сошел! – оттолкнул сосед палочку от его головы. – А вдруг остаточная сила от заклинания осталась?
– Я вот думаю… Спать, Надодух, пошли. Нам с тобой это чудище отсюда все едино не утащить. Пусть домовые духи разбираются.
– Ты сможешь заснуть? После того, как на тебя упырь кинулся?
– Не знаю, – честно признался Кро. – Но не здесь же нам до утра маяться?
– Это точно, – согласился сосед. – Может, он тут не один. Давай сваливать.
Ученики переместились в башню. Надодух тут же завернулся в одеяло, уселся на постели, а вот вокруг Битали закружили призраки:
– Ты умрешь, умрешь, умрешь…
– Да что это с ними сегодня? – вскинулся недоморф. – А ну, пошли отсюда!
– Оставь, не трогай! – вскинул руку Битали. – Прогонять призрака – плохая примета.
– Да? – удивился Надодух. – Первый раз слышу.
– Мама говорила, – взбил подушку Кро, – привидения оставлены на земле Создателем для нашего спокойствия. Ведь их существование – это главный знак того, что души наши бессмертны. Что после смерти мы не исчезнем, а всего лишь станем бесплотны. Прогонять призрака – значит прогонять свое бессмертие.
– Чего же ты раньше не предупреждал? – забеспокоился недоморф. – Мы их… А они, значит… Трудно было сказать?