НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной» - читать онлайн книгу. Автор: Софи Морган cтр.№ 55

Начнем с того, что я не подозревала, какое испытание он приготовил для меня. Сначала Адам решил, что наилучшим способом гарантированного заработка будет стать внештатным копирайтером и работать дома. Он начал искать клиентов для своего зарождающегося агентства. Бывший коллега рекомендовал Адама солидной компании в Йорке, и его пригласили разработать буклет и рекламную кампанию. Он спросил, не имею ли я страстного желания совершить с ним это путешествие. Как человек, который никогда не прочь поколесить по закоулкам, я согласилась. Следующее, что я узнала — он послал к чертям предусмотрительность и заказал на все выходные шикарный сьют в гостинице, счастливый оттого, что может потребовать возмещения расходов, и я принялась гуглить приятное местечко, чтобы поужинать, когда у него окончатся переговоры.

За неделю до этого Адам известил, что, пока мы будем на выезде, он собирается открыть мне новые горизонты, каких я не видела никогда раньше.

За неделю до этого Адам известил, что, пока мы будем на выезде, он собирается открыть мне новые горизонты, каких я не видела никогда раньше. Я почувствовала, как всколыхнулись нервы, но, конечно — я не тупая, — должна признать, что чувствовала определенное самодовольство. Все, на что он до этого меня толкал, я выдерживала (по большей части), так что когда я почувствовала нервный трепет, он был скорее от страха разочаровать его, чем от беспокойства насчет того, что он задумал.

Глупенькая София.

Сьют был великолепен, с видом на реку из каждого окна, с массивной ванной на львиных лапах, с кроватью, на которой могли спокойно спать шестеро (по крайней мере, поместились бы я, изображающая во сне морскую звезду, ну, и Адам). Адам ушел на переговоры, а я в это время побродила по магазинам и неспешно пообедала. Мы договорились, что ближе к вечеру встретимся в гостинице, как я предположила, для некоторых сексуальных махинаций перед ужином.

В этот день я в первый раз недооценила его. И, к сожалению, не в последний.

«Никто не сможет увидеть меня на таком расстоянии». Я продолжала повторять эту фразу, пока солнце пригревало мое обнаженное тело. Если бы даже какой-нибудь человек из туристических лодок, ползущих далеко внизу, увидел меня мельком, он, вероятно, просто подумал бы, что я любуюсь видом реки. Неподвижно. Полчаса. Но они всегда уплывают. Они ничего не смогут сказать. «Если только не вернутся. А что, если они вернутся?»

В конце концов, Адам был эстетом: веревка, прикреплявшая мои запястья к верху балкона, была ровно такой длины, какой нужно, ни сантиметра больше; она широко растягивала мои руки, но позволяла наклоняться и скрывать мое затруднительное положение. Так что я могла прижаться голой грудью к холодному металлу, который уже согрелся от моего долгого стояния в такой позе. Думаю, я должна была быть благодарна за то, что на балконе были предусмотрены меры безопасности для детей, и, по существу, было всего несколько щелей, в которые проходящие мимо могли бы разглядеть, как мало на мне одежды. Адам явно испытывал мое терпение. Он предупредил, чтобы я ни в коем случае не оглядывалась — неважно, насколько велик будет соблазн, или насколько скучно мне будет; и в то время, как звуки его шагов по комнате, хлопанье дверей и даже переключение телеканалов вызывали во мне мысли о том, что может произойти, соблазн повернуть голову был велик. Я «случайно» стряхнула волосы с плеч, рискнув бросить взгляд, но поняла только, что при такой ширине балкона увидеть я могу очень мало; я была не в состоянии повернуться с обездвиженными руками.

Я поняла, что попала в надежную ловушку и останусь в ней, пока он не решит иначе.

У меня были привязаны не только руки. Лодыжки тоже были надежно прикреплены к стойкам, подпиравшим балкон. Адам раздвинул ноги чуть дальше, чем мне было удобно, и мышцы бедер болели от напряжения. Адам наслаждался всем, он насладился и моей реакцией, когда я поняла, что попала в надежную ловушку и останусь в ней, пока он не решит иначе. Ноги у меня подкашивались еще тогда, когда он только стал на колени, чтобы привязать их, выдавая, как я нервничаю, и от этого мне хотелось или удрать самой, или прогнать его — до того момента, как я почувствовала его руку, нежно гладящую меня по бедру и успокаивавшую, как будто я была говорящим животным.

Я отчаянно старалась сохранять здравомыслие. Я ему доверяю. Я знаю, что он не заинтересован в публичности не меньше меня, что мы просто наслаждаемся нашей общей тайной. Неожиданно все исследование гостиниц, которое он провел, обрело смысл. Даже в то время, когда я нервничала и чувствовала себя неловко, я знала, что это в полной мере безопасно, даже если вызывает ощущение, что он выставил меня на обозрение всякому, кто пройдет мимо.

Адам хозяйским движением провел руками по моему телу, отбросил выбившуюся прядь волос, стряхнул пылинку с задницы. Убедившись, что мне некуда деваться, он ушел, вернувшись с одним из своих любимых наборов: стеклянной анальной пробкой и той проклятой надувной затычкой. Когда он вставил стекло внутрь меня, я всхлипнула, забывшись и забыв, где нахожусь. Я вспыхнула и втянула голову в плечи — глупее некуда, ибо если кто-то и был бы в поле зрения, то вряд ли это остановило бы его от дальнейшего разглядывания. Когда Адам запихивал надувную пробку во влагалище, то тихо посмеивался над тем, какая я уже влажная. Я набралась решимости, сжала губы, чтобы не проронить ни стона, пока он давил на грушу, надувая пробку, чтобы наполнить меня. Он двигался рядом, перегнувшись спиной через балконное ограждение, разглядывал мое лицо, смотрел, как я впиваюсь зубами в губу, видел, как у меня раздуваются ноздри каждый раз, как он надавливает на грушу и наполняет меня еще больше. Улыбаясь мне, он продолжал накачивать, пока не увидел на моем лице настоящее раздражение.

— Нет-нет! Не надо на меня так смотреть только потому, что я хочу сделать это с тобой.

Тон его был резкий. Я, как обычно, не имела ни малейшего представления о том, что особенного в моем взгляде или как я могу это прекратить, но его недовольство вызвало у меня раскаяние. Я немного обеспокоилась, и даже слишком, но в основном я была расстроена тем, что разочаровала его, вызвала недовольство. И когда я отвечала, то путалась в словах.

— Прости, я не смотрела. Это не взгляд. Я просто… — я умолкла в нерешительности, недовольная тем, как ему удалось сделать меня такой косноязычной, несмотря на то, что слова были моим хлебом. Голос мой срывался.

— Я стараюсь быть хорошей.

От его голоса у меня перевернулось в животе. Он наклонился и поцеловал меня в плечо.

— Я знаю, стараешься. И в целом ты оченьхорошая девочка. Ты радуешь меня. — Пока слова просачивались в мой мозг, они трижды прерывались шипением той чертовой затычки.

— Лучше убедиться, что там все плотненько, — он ухмыльнулся. Несмотря даже на то, что мое влагалище уже было переполнено — казалось, что там его кулак — и я даже, несмотря на то, что уже страдала, улыбнулась в ответ, наслаждаясь его легкомысленным видом, который иногда бывал у него во время наших игр — как у маленького мальчика, которого отпустили в магазине сладостей. Злого и бесстыжего мальчика, заметьте.