Клан - читать онлайн книгу. Автор: Александр Прозоров cтр.№ 84

— Одинокий глупый мальчишка, — пожал плечами Славутич.

— А мы проверим, — оживился Изекиль. — Недорезанные одиночки уже не раз гробили самые великие предприятия. Найдем настоящего убийцу — глядишь, и не понадобится армий дорогих собирать. Несколькими точными ударами обойдемся. Ну, Великий Унслан, ученик мой достойнейший, настала для тебя пора показать, чему ты смог научиться. Найди мне этого мальчишку. Узнай, кто такой, откуда, что может, чего хочет. И как его на цепь посадить можно. Злой цепной пес всегда дороже дохлой псины стоит. А коли дикарь неисправимый — тогда и истребим. Коли он во всем виноват — хорошо. Нет — придется идти на расходы. Но вольный город Санкт-Петербург мне надоел. Ты слышишь, Славутич? Надоел! Смирись и не мешай!

* * *

Москва, Кремль. Заседание ставки,

15 ноября 1942 года. 20:45

— Ну, что же, товарищи генералы, — вынув изо рта трубку, начал заседание Верховный главнокомандующий. — Прежде чем планировать действия армии, думаю, нам всем хотелось бы узнать, чем может их обеспечить наша промышленность. Что скажете, товарищ Скрябин?

— Все эвакуированные на Урал заводы ныне развернуты на местах, — поднялся со своего места третий секретарь наркома, — и работают в круглосуточном режиме. За летний период мы подвели под крыши все цеха, и ныне производство больше не зависит от капризов погоды. В настоящий момент продолжается строительство жилья для рабочих, отлажено бесперебойное их снабжение питанием. Если в первый год все наши силы были направлены только собственно на производство, то сейчас мы заняты организацией полноценного отдыха рабочей силы. Хорошо отдохнувший рабочий показывает большую производительность, и только за счет этого мы смогли нарастить выпуск оружия и боеприпасов на одиннадцать процентов. Окончание эвакуации значительно разгрузило дороги, высвободило значительное количество подвижного состава, опытных ремонтных бригад. Я полагаю, что имеющимися силами мы сможем в кратчайшие сроки выстроить рокадную дорогу вдоль всего западного фронта и гарантировать ее бесперебойную работу как минимум до первых оттепелей.

— Рокадная дорога? — удивился Верховный. — Что же, в таком случае все мы должны похлопать нашему Наркомату тяжелой промышленности. Рокадная дорога в прямом смысле этого слова развяжет руки войскам и сделает их мобильными.

— Разрешите? — вытянул Скрябин из пачки заранее приготовленное распоряжение. — Наркомату стало известно, что накануне войны в Самарканде было вскрыто захоронение Тимура с целью восстановления его прижизненного облика. В настоящий момент эти работы закончены, а останки выдающегося государственного деятеля уже который месяц пылятся где-то в Ташкенте на полке мастерской антрополога Герасимова М. М. Между тем, по поверьям мусульман, число которых в Средней Азии весьма велико, вскрытие могилы Железного Хромца и привело к началу войны. Мы предполагаем, что уважительное перезахоронение останков и восстановление усыпальницы поднимет дух суеверных азиатов и вызовет рост производства в этих районах на пятнадцать процентов. В связи с вышеизложенным прошу передать останки тимурида Наркомату тяжелой промышленности для организации похорон.

Просьба третьего секретаря вызвала среди присутствующих веселое оживление.

— Вот уж не думал, что обычные похороны могут отразиться на производстве столь радикальным образом, — покачал головой Сталин. — А не думает ли товарищ Скрябин, что подобный жест явится потаканием суеверию отсталых масс трудящихся?

— В Средней Азии всего семь лет назад удалось справиться с басмачеством, — твердо ответил Славутич. — Там же находится один из центров эвакуации. Я считаю, в такой обстановке лучше пойти на поводу у суеверий, нежели раздражать местное население. К тому же пятнадцать процентов роста стоят одной гробницы. Тем более — признанной достоянием государства.

Скрябин положил заготовленное распоряжение на стол.

— Ну что, товарищи генералы, пожертвуем останками древнего полководца для нужд тяжелой промышленности? — усмехнулся в усы Верховный и сам же решил: — Пожертвуем. Тем более что за пятнадцать процентов роста производства мы потом с товарища Скрябина спросим. У нас на обещания память хорошая…

Верховный обошел стол, вынул из нагрудного кармана френча красный карандаш и размашисто, на половину страницы, наложил резолюцию:

«Согласен.

И. Сталин».

* * *

Санкт-Петербург, Мариинский театр,

23 сентября 1995 года. 20:45

Огромные залы с натертыми до блеска паркетными полами, с высокими, в три человеческих роста, широкими окнами, окаймленными белыми шелковыми занавесами, с золотой лепниной под потолком, расписными плафонами, множеством подсвечников, каминами с мраморными полками — все они пустовали, словно утонув в веках, и оттуда же, из величественного прошлого, доносились неясным эхом имена великих царей и их сподвижников, могучие голоса, отдающие приказы невидимым армиям, нарастающий грохот.

Внезапно все стихло. Послышался похожий на легкий морской прибой шелест, а затем распахнулись двери театрального зала, выпуская в коридоры сотни празднично одетых людей.

Алексей Дикулин сперва весьма целенаправленно повел Лену в сторону буфета, но, увидев внутри относительно небольшого помещения плотную толпу, сник и отвернул в сторону парадного зала на уровне первого яруса.

— Ничего себе, опера, — недовольно высказался он. — Хор в лаптях, Петр Первый ростом ниже придворных, стрельцы одеты не по форме.

— Ну и что? — пожала плечами девушка, положив руку ему на локоть. — Это же спектакль — образы, ассоциации. И вообще, оперу нужно слушать, а не смотреть.

— Это утешение для тех, кому плохие места достались, — парировал Дикулин. — А образы, коли уж взялся за историческую тему, должны соответствовать реальности.

— А что, разве хоть кто-нибудь знает, какая она была, реальность?

— Не знает, — согласился Алексей. — Но бердыши, описание расцветки и вооружения стрелецких полков сохранились…

Дикулин осекся, увидев воришку, идущего ему навстречу под руку с пухловатой курносой женщиной. Алексей был абсолютно уверен, что тот сидит где-то в КПЗ и ближайшие несколько лет на воле не покажется.

Но еще большее потрясение испытал Пустынник, уверенный, что молодой знахарь, задавленный ласками Ночной Феи, покоится в каком-то из городских моргов. Мужчины сбавили шаг, глядя друг другу в глаза.

— Что-то случилось? — сжала локоть своего кавалера Леночка.

— Толя, ты чего? — удивилась Таня.

— Нет, ничего, — почти синхронно ответили мужчины и, отведя глаза, разошлись в разные стороны.

Пустынник не вспоминал про эту встречу почти до самого конца оперы, пока внезапно не заторопился:

— Идем, идем скорее.

Со сцены еще звучали последние арии, когда маг вывел женщину из дверей театра, распахнул перед ней дверцу машины, торопливо уселся за руль, после чего привлек женщину к себе и крепко поцеловал.