Дочь последнего дуэлянта - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 33

– Оставьте его, Изабель, – улыбнувшись, сказала Шарлотта. – Нет ничего естественнее, чем быть любопытным в его возрасте. И в вашем, впрочем, тоже. Что касается этой истории, то я слышала ее от самой королевы. Вы же знаете, что мы с ней очень дружны. Для полноты картины прибавлю, что, когда кардинал вышел от королевы, он увидел толпу придворных, которые столпились на другом конце Большой галереи, как можно дальше от ее покоев, и все они смотрели на него с презрением. Он шел между ними, словно под ударами бича. Теперь вы знаете, почему королева невзлюбила Шантийи.

Изабель про себя подумала, что Анна Австрийская, несмотря на нежную дружбу с Шарлоттой, не торопилась бы отдать усадьбу ее законной владелице, не будь этого крайне неприятного воспоминания. Усадьбой явно пренебрегали, и она нуждалась в немалых трудах, чтобы вновь стать великолепным гнездом, достойным высокородных Монморанси, какими были они все, ее предки и она сама. Изабель поймала взгляд брата и поняла, что они думают об одном и том же, и пообещала себе, что будет навещать Шантийи как можно чаще, особенно когда будет гостить в Преси.

Огорчалась Изабель напрасно. Принцесса Шарлотта в самом скором времени распорядилась о необходимых работах в усадьбе и сама за ними наблюдала. Нужно было починить мост, восстановить каменное кружево на замке коннетабля, отреставрировать зубцы старинной крепости, почистить озеро, восстановить оранжереи, вернуть первоначальный вид парку и «домику Сильвии». Увидев «домик Сильвии» впервые, Изабель почувствовала что-то вроде сердечного удара. Может быть, потому, что этот домик был построен во имя любви…

Изящный павильон в итальянском стиле уютно укрылся в тени столетних деревьев, а построили его для прелестной Марии-Фелиции Орсини, жены последнего герцога де Монморанси, в которую он влюбился с первого взгляда. Рядом с домиком протекал небольшой ручей, образуя сначала небольшой водоем, а потом торопясь дальше, чтобы влиться в озеро. Воинственный герцог часто отсутствовал, и его прелестная супруга любила сидеть у ручья и удить рыбу.

Именем Сильвии ее наградил поэт Теофиль де Вио, один из проклятых поэтов, преследуемый за свои безбожные стихи. Когда его искали, грозя сжечь на костре, герцогиня поселила его в этом маленьком домике. И, конечно же, Вио влюбился в свою покровительницу и посвятил ей немало чудесных стихов.

Место и впрямь было прелестное, и Изабель, даже когда приезжала в Шантийи во время ведущихся в усадьбе работ, непременно прибегала сюда, садилась на берегу ручья и погружалась в мечты, жуя травинку. Иногда она брала с собой свою подругу Мари, которая так же, как она, любила природу, но чаще мечтала здесь одна. Когда она однажды привела сюда с собой Франсуа, он долго рядом с ней не остался. Его лукавые замечания и насмешки очень скоро рассердили сестру, и она прогнала его и швыряла вслед камешки, крича, чтобы никогда больше ноги его здесь не было! Отныне свое очарованное царство она решила хранить для одной себя.

Пришла осень, работников в саду стало меньше, и они стали не так заметны. Зато добрые знакомые дам из особняка Конде узнали дорогу в Шантийи и стали туда ездить. Столпы «Голубой комнаты», поэты, во главе с Вуатюром, отдали своих муз в услужение госпоже принцессе и ее маленькому двору. Но Изабель по-прежнему обычно уединялась в «домике Сильвии». Герой, одержавший победу при Рокруа, еще не возвратился, и поэтому развлечения и все, что им сопутствовало, мало интересовали Изабель. К тому же супруга героя, благополучно разрешившись двадцать девятого июля от бремени, подарила победителю сына и с этого дня появлялась в Шантийи, не дожидаясь приглашения, считая, что отныне заняла прочное место в семействе Конде, которое должно восхищаться отпрыском героя.

Клер-Клеманс подросла, но стало очевидным, что она так и останется женщиной небольшого роста. У нее были красивые волосы, лицо хоть и с правильными чертами, но несколько тяжеловатое, красивые карие удлиненные глаза, но кожу ей слегка испортила оспа, зато у нее были тонкие руки. К сожалению, в Клер-Клеманс не было изюминки, обаяния, она была из тех, кого не замечают в толпе, но среди поэтов находились те, что славили «ее красоту», и она прониклась приятной уверенностью, что герцогиня Энгиенская, мать будущего принца де Конде – лицо значительное, о чем никто не должен был забывать.

Свекровь, хоть и признавала охотно, что жизнь у бедняжки нелегкая, выносила невестку с трудом, Анна-Женевьева просто не выносила ее, а Изабель – чем реже видела, тем лучше себя чувствовала.

Она с трудом удержалась от недовольной гримаски, когда в предвечернее время ласкового осеннего дня, уединившись возле любимого ручья с книжкой в руках, вдруг увидела возле себя Клер-Клеманс и лакея, который держал над ней зонтик от солнца.

– Что вы здесь делаете? – осведомилась Клер-Клеманс, явно недовольная тем, что встретила тут Изабель.

– Мне казалось, это ясно без слов. Я читаю.

– Обращаясь ко мне, нужно прибавлять «госпожа герцогиня».

«Похоже, что эта малявка принимает себя всерьез, – подумала про себя Изабель, которая вплоть до этой минуты была склонна скорее жалеть Клер-Клеманс. – Придется все расставить по местам!»

– Вот как? – проговорила она, шаря рукой по карманам, и, найдя там яблоко, с хрустом откусила кусочек. – А ко мне по-дружески обращаются «мадемуа-зель». Могу я узнать, что вам пожелалось… госпожа герцогиня?

– Отдохнуть здесь!

– Милости просим! Места здесь предостаточно.

Изабель вновь принялась за книгу.

– Вы меня не поняли. Я желаю быть здесь одна. Этот хорошенький домик мне нравится, и я хочу, чтобы он был моим.

Тон молодой женщины становился все более высокомерным, Изабель сдвинула брови, но больше ничем не выразила своих чувств.

– На каком основании?

– На том основании, что он принадлежит мне по праву. Это у вас нет никаких оснований. В один прекрасный день я стану принцессой де Конде, а эта усадьба и была возвращена принцессе Конде.

– Вот тут вы ошибаетесь. Королева вернула эту усадьбу Шарлотте де Монморанси. А я одна из Монморанси. Мой брат Франсуа, вполне возможно, будет последним герцогом с этой фамилией. Госпожа принцесса очень его любит, и почему бы ей не передать Шантийи ему?

– Потому что ее сын и мой любимый супруг покрыл себя неувядающей славой, перед которой все склоняют головы и все ей рукоплещут.

– И я тоже, однако это не означает, что права на все вокруг уже принадлежат ему, а тем более вам. Так что пока вы будете их дожидаться, попросите вашего слугу принести из дома табурет или садитесь прямо на траву, как я. Только, прошу вас, не мешайте мне читать.

– Какая наглость! Я надеялась на несколько минут одиночества, но раз вы продолжаете упрямиться, я возвращаюсь в замок. Но это… Это неслыханно! Чтобы дочь казненного смела возражать…

Клер-Клеманс не докончила своей фразы. Бледная, как смерть, Изабель поднялась на ноги и двинулась на нее.

– Кому я сочувствовала?! Племянница палача смеет мне еще и дерзить! Ну, уж этого я не потерплю! Вы, вы не просто никто! Вы – воплощение глупости и тщеславия! Я уступаю вам место! Посидите здесь в одиночестве и вспомните, кого еще обезглавил ваш дядя! Среди них будет и хозяин Шантийи тоже! И считайте, что вам очень повезло, что вы не получили от меня пощечину… госпожа герцогиня!