Семь дней - читать онлайн книгу. Автор: Деон Мейер cтр.№ 6

В отличие от стрелка.

В каждом новом письме он избирает новую тактику. Перед последним, окончательным посланием он вдруг на две недели замолчал. Кстати, и последнее письмо он отправил не ночью, а утром, за двенадцать часов до того, как отправился на охоту.

В последнем послании содержится намек на какой-то мотив: «Вам известно, за что ее убили».

Стрелок выполнил свою угрозу. Он не испугался гнева представителей ЮАПС и ранил полицейского. И обещает продолжать в том же духе.

Здесь что-то не так.

Гриссел одно за другим сложил послания в папку и придвинул к себе материалы по делу Слут. Раскрыл пухлую папку. Ему хотелось начать с самого начала, как полагается: взглянуть на место преступления, на снимки, на протокол вскрытия, на результаты судебно-медицинской экспертизы…

Кто-то постучал в дверь, тихо и словно извиняясь.

Гриссел, выведенный из глубокого раздумья, крикнул:

— Войдите!

* * *

«Ястребы» прозвали бригадира Мусада Мани Верблюдом. Один из детективов УРОВП узнал от своего друга-мусульманина, что в одном из арабских диалектов слово «мусад» означает «дикий верблюд». А когда главой отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями назначили высокого, поджарого полковника Зола Ньяти, который к тому же ходил медленно, важно, слегка наклонившись вперед, его тут же прозвали Жирафом.

Именно Жираф и просунул сейчас голову в кабинет Гриссела, его бритая голова блестела под яркими лампами дневного света.

— Нет, Бенни, не надо, не вставай… — Полковник Ньяти подошел к столу, вертя в тонких пальцах ключи от машины. — Вот, бери служебную БМВ.

— Спасибо, сэр!

— Бенни, ты ведь знаешь, мы здесь одна семья.

— Да, сэр!

— Тебе известно, что мы работаем… ведем следствие… сообща, вместе.

— Да, сэр. Только вначале я хочу изучить досье…

— Я все понимаю, Бенни. Но, когда будешь готов, пожалуйста, задействуй наших ребят. Я уже поставил в известность Вона, он ждет…

— Да, сэр.

Ньяти побарабанил пальцами по досье и вдруг понизил голос.

— Слушай, Бенни, ты — ветеран, — доверительно произнес он. — Не мне тебя учить… — Полковник замялся, поднял голову, посмотрел Грисселу прямо в глаза. — Если что, иди сразу ко мне. Или к бригадиру. Если поймешь, что здесь что-то нечисто, сразу обращайся к нам…

Гриссел не знал, что ответить.

— Бенни, ты меня понимаешь?

— Да, сэр! — ответил он в надежде, что позже сумеет во всем разобраться.

— Вот и отлично!

Ньяти развернулся и зашагал к двери, но, остановившись на пороге, посмотрел на Гриссела и добавил:

— Удачи тебе!

Ньяти ушел, а Гриссел еще долго сидел и смотрел на дверь. Мани и Ньяти тоже бросили на дело вдруг, без подготовки. Сам Африка попросил их заняться убийством Слут, он даже лично приехал на совещание. Они подыгрывали ему, но осторожно.

Бенни покачал головой. Политика — не его любимая игра.

Гриссел оценил жест Ньяти. И все же он пока не очень-то верил в то, что «Ястребы» — «одна большая семья» и «работают сообща». Он не успел прослужить в новом элитном подразделении и трех недель и только недавно узнал, что аббревиатура ООЦ означает «Объединенный оперативный центр». В него входят руководители групп и детективы различных подразделений УРОВП, которых определили под начало к одному командиру, назначенному для расследования определенного дела. Лично Гриссел считал, что избыток помощников скорее вредит. Он привык работать с одним напарником, но чаще справлялся и один, особенно в прошлом году, когда его перевели в подчинение к Африке.

Он глубоко вздохнул. По-прежнему непонятно, зачем Африка перевел его к «Ястребам».

Он достал из досье снимки места преступления и разложил их перед собой на столе в несколько рядов. Вот увеличенное цветное фото жертвы. Ханнеке Слут лежала на мраморном полу, у колонны. Запекшаяся кровь резко контрастировала с ее белым платьем без рукавов и светло-серым полом. Она лежала на спине, прижав правую руку к ране. Видимо, в последние секунды жизни пыталась остановить сильное кровотечение. Левая рука лежала на отлете, ладонью вверх, затылок в луже крови. Темные волосы упали на лицо, закрыв глаза и нос. Виден только рот. Полные губы, темно-красная помада, почти того же цвета, что и кровь.

Обуви на жертве нет, платье задралось, ноги оголены значительно выше колена. Похоже, что рана всего одна; ее ударили в грудь, чуть правее сердца.

Грисселу захотелось лучше изучить место преступления, и он стал разглядывать фотографии одну за другой. Квартира была новая, современная, стены и единственная колонна белоснежные, пол серый, блестящий. Большие окна, не занавешенные шторами, выходили на широкий балкон, откуда открывался вид на разноцветные дома малайского квартала Бо-Кап и на Сигнальную гору.

Помещение, в котором лежала жертва, было очень просторным, свободной планировки. Чуть поодаль располагалась гостиная зона; приземистые, стильные диван и кресла стояли на белом ворсистом ковре. На длинной стене — одна большая картина без рамки. Абстракция! Гриссел такого искусства не понимал. Сплошные пятна и полосы белого и серого цвета, похожие издали на сфотографированные с высоты птичьего полета морские волны. На стеклянном кронштейне — аудиосистема с двумя маленькими колонками.

В дальнем от лежащей Слут углу располагалась винтовая лестница, которая вела на второй этаж. Покрытые лаком деревянные ступени окаймляли узкие стальные перила. У окна стоял белый телескоп на треноге, его объектив был направлен на город.

За колонной Гриссел разглядел небольшой кухонный уголок — современные шкафчики с матовыми оливковыми дверцами и прямоугольный хромированный холодильник. Входная дверь находилась в трех метрах слева от кухни и в четырех от того места, где лежал труп Ханнеке Слут.

Он посмотрел на последний ряд фотографий: две спальни на втором этаже. Судя по всему, сама Слут обитала в спальне побольше. Там царил идеальный порядок. Широкая двуспальная кровать на квадратном белом каркасе застелена белоснежным бельем; две темно-коричневые подушки отлично сочетаются с прикроватными тумбочками темного дерева.

Признаком того, что комната обитаема, служил только письменный стол с гладкой белой деревянной столешницей на двух коричневых опорах. На столе стоял ноутбук, рядом с ним лежали папки, одна из которых была раскрыта. Тут же лежала авторучка с отвинченным колпачком. На три четверти пустой бокал красного вина и айфон. Коричневый стул на высоких ножках отодвинут и слегка развернут вбок. Коричневый торшер справа включен.

Вторая спальня оказалась значительно меньше первой. В ней стояла незастеленная односпальная кровать, на ней заклеенные картонные коробки. Кроме кровати, во второй спальне была пустая белая книжная полка и два скатанных персидских ковра.