Без срока давности - читать онлайн книгу. Автор: Константин Гурьев cтр.№ 2

Именно тогда разразился у Гоши Дорогина бурный роман с Людмилой Гордеевой, и Корсаков, по праву и обязанности друга, был посвящен в подробности отношений, став для Дорогина и советником, и прокурором, и адвокатом, и попом, принимающим исповедь.

Людмила была женщиной яркой, упорной, всегда достигающей нужного результата. Она и Гошу долго тащила за собой на верхние этажи, но что-то потом случилось между ними. Случилось, видимо, нечто серьезное, потому что Дорогин и слова об этом не проронил, а Корсаков не спрашивал.

А сейчас, стало быть, Людмила умерла, и Дорогин переживает смерть близкого человека. Именно — близкого. Что бы там ни говорили, а наши привязанности потому и называются привязанностями, поскольку крепятся к нам надолго, порой навсегда, пожизненно.

— Ну, пошли ко мне, — помолчав, решил Корсаков. — Хоть поешь по-людски.

Корсаков быстро накрыл на стол, выложив для начала то, что нужно было только порезать, но, войдя в комнату, увидел, что Гоша спит, улегшись на диван и накрывшись пледом. И хорошо, подумал Корсаков, пусть отоспится.

…Корсаков проснулся, как от толчка, неожиданно и напряженно: он ощутил присутствие в квартире чужого. Квартира была наполнена табачным дымом.

И сразу же вспомнил: у него ведь Дорогин остался ночевать.

Корсаков вышел на кухню. Гоша сидел у стола, курил.

— А я тебя жду не дождусь, — сообщил он. — Кофе твоего хочу — аж зубы ломит.

— Кофе получишь, — пообещал Корсаков. — А ты рассказывай, что случилось? Когда она умерла? Почему? В общем, все, что знаешь…

Дорогин затушил сигарету, закурил новую.

— Толком я и сам не знаю. Мне только вчера, ну, то есть в понедельник, Томка позвонила.

— Томка, это та пигалица? — уточнил Корсаков.

Он вспомнил, как встретил однажды Дорогина с Милой и девчушкой-нескладехой, испуганной и сердитой, ее дочерью, приехавшей на каникулы в Москву из сибирского захолустья.

Видимо, не случайно Мила привозила в Москву дочку и просила именно Гошу «показать девочке Москву», выделяя для этого своего водителя с машиной, а денег дочери давала столько, что хватило бы на ужин где-нибудь в «Метрополе». Видимо, хотела задеть в нем «семейную» жилку и сама остепениться. Не получилось…

— Ты бы ее сейчас видел, — Гоша сразу же понял, о чем говорит Корсаков. — Такая, брат, невеста вымахала. — И замолчал. Слезы потекли по лицу.

— Понимаешь, — продолжил он после долгой паузы. — На поминках-то я почти не пил. Это потом, у Томки, набрался, пока разговаривали.

Игорь молчал, понимая, что сейчас Дорогина лучше не трогать.

— Ты вопросы задал, и я отвечу, то есть, собственно, просто повторю то, что сам от Томки узнал. Дело в том, что обстоятельства смерти довольно … непонятные. Много странностей, но все их как-то не замечают. Скорее делают вид, поскольку их нельзя не заметить. То есть…

Дорогин снова пригасил сигарету и схватил следующую.

— Томке позвонили в воскресенье, часов около пяти утра, сказали, что мать попала в аварию, попросили приехать в больницу. В какую-то больницу за МКАД. Томка удивилась, конечно, но поехала. Добралась туда часам к семи, к ней вышел врач, который сказал, что Милка умерла. Была без сознания около трех часов, а потом… Попросили подождать, пока напишут свидетельство о смерти. Томка спрашивает: что случилось? А ей говорят — это в милицию, там все расскажут. Она — в милицию, а там дежурный вскинулся: вы чего так рано приехали? У нас еще ничего не готово. Она попросила позвать того, кто выезжал на аварию, ей отвечают: его сейчас нет, он сменился. Понимаешь, Игорь, среди ночи сменился! Так бывает? Она, умничка, ругаться не стала, позвонила какому-то Милкиному другу. Тот еще куда-то позвонил. Короче, отделение встало на уши, шум-гам, извинения. Сейчас, мол, начальник приедет. Через час появился начальник, потом еще какой-то майор — гаишник прибыл, пригласили Томку в кабинет. Соболезнуют, говорят: трагический случай, жалко, конечно, но, уж извините, погибшая сама виновата. Она, дескать, пьяная, шла по обочине дороги тут, за МКАДом, представляешь?

Корсаков продолжал молчать, и Дорогин пояснил:

— Во-первых, что Милке делать за МКАДом? Во-вторых, Игорь, ты-то знаешь, что она пьяной сроду не бывала.

Это Корсаков помнил именно потому, что каждая попытка в те времена выпить «от напряженности» пресекалась Гордеевой на корню с тяжелыми последствиями типа «скандал».

— Это точно. Она не любила пьянство, и сама себе его никогда не позволяла, — согласился он. — Ну, а потом что?

— А потом она будто бы неожиданно шагнула с обочины прямо под колеса. И это еще не все. Машина оказалась угнанной. А раз «в угоне», то ехала она быстро и водитель был пьян. Гаишник-то вообще Томке сказал «был тоже пьян, как ваша мать». В общем, она, мол, сама шагнула и водитель избежать столкновения не мог. Томка говорит: дайте мне все протоколы, а гаишник аж побледнел: не готовы, текучка, не успеваем. А где водитель? Он задержан, но находится в другом отделении. Томка говорит, поехали туда. Но тут еще кто-то позвонил.

Дорогин поднялся, налил стакан воды прямо из-под крана, жадно выпил.

— Кто-то позвонил, Томку попросили выйти в коридор. Минуты через две-три зовут и говорят: показывать вам покойную не имеем права и вообще это дело следствия, а вам потом сообщат о его результатах. И вообще…Она так и не смогла узнать, кто Милку сбил. Вот такие дела, Игорь.

— Чем я тебе могу помочь?

— Ничем не надо! — жестко ответил Дорогин. — Тебе спасибо, конечно, но это мое дело, и я его сделаю сам. Я уже с Никой договорился. Где твой кофе?

Ника Зарембо была замужем за очень богатым человеком и в деньгах, как таковых, не нуждалась. Но была она «свободным художником», работающим в свое удовольствие, и материалы у нее получались хорошие, задорные. Потому и брали их самые разные издания.

Муж Ники был жутким ревнивцем, старался ее все время контролировать. В этих условиях Ника, конечно же, при первой же возможности наставляла ему рога. Вот тут ей и нужен был Дорогин, который предоставлял ей свою квартиру. Жил он неподалеку от Белого дома, и Ника назначала свои свидания на то время, когда там проходила какая-нибудь пресс-конференция. Мужу Вики не приходило в голову, что можно отвечать по мобильному телефону, находясь в постели с другим мужчиной, поэтому каждый раз, услышав деловито-злой шепот жены: «Ревнуешь? Я сейчас министру отдамся прямо в конференц-зале», — муж Вики радостно отключался, уверенный, что все в порядке.

Как-то так получалось, что любовники Ники в основном были милицейскими чинами высокого уровня. То ли ее заводила униформа, то ли генералов — ее плотная фигура со слегка оттопыренным задом — неведомо. Но факт оставался фактом, и Гоша об этом знал, поэтому лучшей помощницы и не искал.

Вечером Дорогин прилетел буквально на крыльях. На ходу сбрасывая куртку, оттирая животом Корсакова, пронесся на кухню, уложил в морозилку бутылку водки и стал варить пельмени. Вел себя, как в те давние времена, когда были они настоящими друзьями, и Корсаков улыбнулся: