Святая Земля. Путешествие по библейским местам - читать онлайн книгу. Автор: Генри Воллам Мортон cтр.№ 186

6

Конный экипаж остановился перед аллеей сфинксов с головами баранов, охраняющих пилоны входа в храм Карнака. Повсюду был песок. Он лежал грудами и холмиками, образовывал блуждающие дюны. Финиковые пальмы и деревни окружали это место. Но храм, самые могучие руины древнего мира, лежит во впадине. Он был построен многие века назад в местности, которая находилась на двадцать-сорок футов ниже уровня современного Египта.

Я вошел в храм через главные ворота и оказался посреди обширного двора, часть которого была завалена обрушившимися колоннами, разбитыми капителями, поврежденными сфинксами, расколотыми статуями богов, каменными конечностями неизвестных царей.

Темные храмы, перекрытые массивными каменными плитами, ведут из первого двора дальше. Они густо населены летучими мышами. Вступив в сумрак, я сразу услышал шелест крыльев; посмотрел наверх и увидел мышей, висевших под сводами.

Затененные храмы чередовались с открытыми залами. Гипостильный зал, в лесу фантастических колонн которого человек чувствует себя не больше карлика, сам по себе заслуживает места в списке чудес света; но здесь это лишь один из череды залов, входящих в гигантский храмовый комплекс, полностью покрытый резными изображениями людей, богов, военных столкновений, приношений дани и молений святыням.

Можно целый день бродить по Карнаку, пытаясь понять его систему. Благочестивое архитектурное соревнование разных фараонов длилось веками. Каждый правитель, начиная с прославленной XVIII династии и заканчивая Птолемеями, в течение пятнадцати столетий либо убирал что-то из храма, либо добавлял нечто новое; зачастую делали и то и другое параллельно. Все равно как если бы каждый король Англии, от Вильгельма Завоевателя до Георга VI, перестраивал заново часть здания и расширял Вестминстерское аббатство, пока лабиринт церковных построек не дотянулся бы до вокзала Чаринг-Кросс в одну сторону и до вокзала Виктория — в другую.

Назвать Карнак «храмом» — явный абсурд. Даже если назвать его «комплексом храмов», это вряд ли даст представление о бескрайней ширине и дикости руин, которые свидетельствуют о благочестии фараонов, служивших великому богу Фив — Амону-Ра.

После посещения Карнака, получив представление о мощи и размере этих развалин, а также обо всем, что стоит за ними — политических интересах, армии жрецов и знати, беспрерывных службах, длившихся веками, — невольно задумаешься о том, каким же человеком был Эхнатон, такой странный, болезненный на вид, почти женственный, но восставший против древнего бога Фив, перенесший столицу в Эль-Амарну и возглавивший самую удивительную религиозную революцию древнего мира?

История его преобразований кажется не слишком значительной, когда проходишь по этой территории и видишь то, что отвергал Эхнатон.

Если Карнак прекрасен, то прежде всего красотой золотых пилонов на фоне неба, которое здесь почти всегда фиолетовое. Это красота нелепого, навязчивого удода, встряхивающего хохлатой головой на статуе бога, красота навозного жука скарабея, изображенного на стенах дома, где в далекие времена первосвященник Амона менял церемониальные одежды.

7

Когда я был юным и полным энтузиазма репортером, присутствующим при вскрытии гробницы Тутанхамона, шли оживленные дискуссии о свободе прессы и моральном праве конкретного издания контролировать публикацию новостей об этом открытии. Контроль был реальностью; ведь сами новости находились в глубине запечатанной гробницы, а снаружи стоял батальон пехоты с заряженными ружьями.

Другие газеты, полные праведного негодования по поводу посягательств на прославленную свободу прессы, были встревожены; они считали, что только их собственные корреспонденты смогут обеспечить правильную подачу информации для читателей. В итоге из Англии направили трех человек с заданием нарушить монополию любыми средствами, которые покажутся им эффективными и допустимыми. Этими злодеями — они же поборники свободы, называйте как хотите — были покойный Артур Вейгалл, Валентайн Уильямс и я. Между нами, мы представляли далеко не три газеты. Например, у меня были полномочия от 96 изданий со всей Англии.

Если вам интересно, как удалось сломать монополию, можете прочитать прекрасно описанную историю в увлекательной автобиографии Валентайна Уильямса «Мир действия». Он, собственно, взял на себя основную работу; Вейгалл был в любой момент готов поделиться своими познаниями в области археологии; а я сделал только две вещи, которыми могу гордиться: предложил, чтобы мы трое не соперничали, а объединили усилия в достижении общей цели (что и было сделано), а еще однажды, в интересах дела, провел ночь на страже в Долине мертвых.

Это было очень глупо. Слухи о золоте, найденном в гробнице, привлекли в Ливийские горы немыслимое количество убийц, воров, бандитов и просто любопытствующих, которые оставались с наступлением темноты на западном берегу, рискуя быть убитыми и ограбленными. Одного туриста нашли мертвым в зарослях сахарного тростника возле Курны, другого выловили средь бела дня из Нила; эти события привели к появлению в Луксоре дополнительного подразделения полицейских на верблюдах под командованием жизнерадостного офицера, звали которого, кажется, Митчелл. Он категорически запретил кому бы то ни было пересекать реку после заката.

Я вбил себе в голову, что гробницу вскроют тайно посреди ночи, когда все благополучно окажутся на восточном берегу, и решил: кто-то должен остаться на страже и не упустить момент. Заявив своим коллегам, что если произойдут какие-либо важные события, я непременно поделюсь с ними информацией, я переправился на пароме около десяти часов вечера, взяв с собой осла и мальчика-погонщика. Ночь была темной и холодной. Помню ощущение опасности, сопровождавшее меня, когда я ехал в одиночестве верхом на недовольном животном, медленно удаляясь от возделанной земли в сторону Долины мертвых. Я с любопытством обнаружил, что холодный ночной воздух с реки остался далеко позади, когда мы проехали сквозь расщелину в горах: камни сохранили дневной жар и теперь его отдавали.

Поднимаясь в горы, вздымающиеся сразу за Дейр эль-Бахари, мы оказались на высоком хребте; над нами теперь были только звезды, направо лежало утонувшее в темных тенях ущелье. Мы спустились до гребня горы, склоны которой уходили в Долину, и оттуда я смог разглядеть сквозь ночной бинокль темный прямоугольник — вход в гробницу Рамсеса VI; ниже шли известняковые стены гробницы, за которой я наблюдал. Помню, как приказал погонщику осла лечь, чтобы его белое одеяние не заметили издалека. И мы остались в полной тишине.

Внезапно осел, испуганный таким необычным поведением людей, поднял голову и издал громкий крик, от которого застыла кровь в жилах: полагаю, его услышали даже в Луксоре — вероятно, это и было целью животного. Я вскочил на ноги. Но как можно остановить кричащего осла? Каждый раз, когда он издавал очередной вопль, я воображал, как сгущается темнота, обретая облик убийцы, привлеченного к нам шумом; и, наконец, отчаявшись, я взял ремень и туго стянул его на морде осла.

Проходили часы, время текло необычайно медленно. Эта ночь показалась мне вдвое длиннее любой другой. И ничего не случилось. Один раз я заметил движение в долине внизу, но это были только стражники. Снова и снова мальчик, гораздо более подвижный и нервный, чем я, тянул меня за рукав и спрашивал, не слышал ли я что-то, и мы вместе поворачивались и вслушивались, вглядывались в темноту, — к счастью, напрасно.