Прогулки по Испании. От Пиренеев до Гибралтара - читать онлайн книгу. Автор: Генри Воллам Мортон cтр.№ 104

Королевские контакты с Сантьяго, естественно, увеличили число английских паломников в храм Святого Иакова. До недавнего времени память о великом паломничестве неосознанно воспроизводили лондонские детишки, которые строили на улицах маленькие храмы, украшенные устричными и гребешковыми раковинами. Я хорошо помню, что видел их в Лондоне на день Святого Иакова, и почти слышу пронзительный крик: «Помните о пещере!», которым прохожих приглашали пожертвовать пенни. Эти представления, конечно же, были памятью об уличных храмах Англии до Реформации, которые украшались в определенное время года раковинами гребешков, чтобы напомнить тем, кто не мог поехать в Испанию, о поклонении святому Иакову.

§ 9

Я с удивлением обнаружил, что человек, с которым я встречался только раз в Мадриде, озаботился написать в Сантьяго своему другу, попросив его присмотреть за мною. Если бы я сам это предложил, вероятно, ничего бы не получилось. Мне кажется, испанцы часто поступают, повинуясь порыву — и обладают женской способностью спорить не доводами разума, но эмоционально, создавая у человека беспомощное ощущение, которое охватывает мужчину, пытающегося спорить с разгневанной женщиной. Человек, который ждал меня в отеле, оказался приятным компаньоном. Мы гуляли вместе по Сантьяго, и такого Сантьяго я еще не видел. Светило солнце! Как сказочно выглядел старый город под светом солнца, гладившим темные колоннады и согревающим рыжевато-бурые башни и стены цвета меда!

— Вы, галисийцы, напоминаете мне ирландцев, — сказал я.

— А почему нет? — ответил он. — Мы кельты, как ирландцы.

Я попросил его рассказать галисийскую байку о привидениях, и он поведал о Santa Compaña — Святой компании. Когда путешествуешь ночью по Галисии, в некоторых болотистых местах можно увидеть мерцающие огоньки, которые летают туда и сюда над унылым ландшафтом. Надо быть очень осторожным. Может статься, ты обнаружишь, что кто-то невидимый пытается вставить тебе в руку горящую свечу, и если возьмешь ее, ты пропал: присоединился к Святой компании душ, обреченных скитаться по чистилищу с горящими свечами, пока они не смогут всунуть свою свечу в руку ничего не подозревающего странника. И может случиться так, что ты просто исчезнешь из жизни и проведешь вечность, пытаясь избавиться от свечи, бродя по болотам и пустошам, где мерцают призрачные огоньки, пока наконец не заманишь кого-нибудь в Святую компанию, а сам не освободишься!

— Да, — сказал я, — это прямо как в Голуэе.

Он добавил, что в Галисии всегда помнят о тяжкой доле душ в чистилище и что крестьяне верят, будто эти души становятся видимыми темной зимой — длинная процессия людей с пламенем у ног и светом над головами. Всегда можно определить, что здесь прошла Святая компания, по сильному запаху свечного воска и горелого оливкового масла.

— Хотя я совершенно не суеверен, — сказал мой компаньон, — но когда я хотел проснуться в непривычный час, а будильника при мне не было, я всегда молился за душу, чье искупление подходило к концу — скажем, за такую, которой нужна всего одна молитва «Отче наш», чтобы освободиться; и это никогда не давало сбоев. Я всегда просыпался, когда хотел, но, как я уже сказал, я ни в малейшей степени не суеверен.

Он, однако, согласился, что большинство крестьян глубоко суеверны и верят в магию.

— Однажды ночью несколько лет назад, — сказал он, — я ехал в Пуэбла-дель-Караминьяль на машине. Был конец августа, полнолуние. Перед городком есть каменный мост, и я заметил несколько человек, стоявших рядом, и подумал, что тут, наверное, несчастный случай, поскольку, когда я подъехал, они подняли руки и остановили меня. Это оказались четыре девушки и с ними мальчик, крепко связанный веревками и носовыми платками, которые они умоляли меня развязать. Я был очень озадачен и спросил зачем. Они сказали, что мальчик онемел, и считается, что если четыре девушки отведут его к мосту при полной луне, свяжут и попросят первого встречного его развязать, он снова заговорит. Конечно же, я сделал то, что они просили. Когда я навел справки, то выяснил, что это старинное суеверие в тех краях, причем девушки должны быть девственницами.

Тем временем мы остановились перед величественным западным фасадом собора, где дон Иньиго обратил мое внимание на высокие колокольни: в одной на фоне неба виднелись колокола, другая была закрыта, и на ней висел деревянный гонг, или «хлопушка» — carraca, которая использовалась на Страстной неделе, когда все колокола молчат.

— Это странный звук, — сказал он, — когда его услышали французы, они задали стрекача, потому что решили, что это шум приближающихся крестьян в деревянных zuecos.

Мы обошли собор, и я увидел ряд лавок серебряных дел мастеров и кузниц, в которых серебряные ракушки и другие сувениры отливали или ковали молотом; и снова подумал, что в Испании, где каждый постоянно думает о смерти, ничто словно не умирает. Эти кузницы наверняка стоят на том же месте с одиннадцатого века, а может, и дольше. Я купил красивую маленькую ракушку, которая, будь она обнаружена в могиле, отправилась бы прямо в музей.

Интерьер собора — величайший сюрприз Сантьяго. Я-то ожидал войти в огромное пространство барокко, но вместо этого шесть веков опали у дверей, и я вступил в величественный романский собор, который мог бы быть родственником Даремского. Как и большинство испанских церквей, он оказался темен и мрачен, круглые арки поднимались к своду в семидесяти футах над нефом; это была та самая церковь, на которую устремлялись взоры наших предков, совершавших паломничество в «Галис». Служили мессы в боковых капеллах, где несколько коленопреклоненных фигур виднелись силуэтами на фоне свечей, и не слышалось ни звука, кроме бормотания священника у алтаря и внезапного звона санктуса [136] . Поперечный неф был огромен, и мой товарищ указал на механизмы и цепи на своде, использующиеся в работе гигантского кадила, el botafumeiro, которое в дни праздников качается из одного нефа в другой. Перед собой, в capilla mayor, над алтарем мы увидели посеребренную статую святого Иакова, сидящего на троне с паломническим посохом в руке.

Лестница за алтарем поднималась к статуе и спускалась с другой стороны. Я взобрался по ступенькам и оказался позади статуи, глядя на неф собора; забавное и любопытно ощущение — стоять, положив руки на серебряный плащ святого Иакова, и рассматривать обратную сторону раковины гребешка, истонченную и выглаженную поцелуями бесчисленных паломников. Под алтарем есть освещенный склеп, в котором можно увидеть серебряный гроб, содержащий, как считается, мощи апостола.

В одном из трансептов мы обнаружили красивую статую святого на лошади, походящего на святого Георгия, только вместо дракона он пронзал мавра.

— Когда Франко пришел сюда со своими марокканскими частями, — иронично заметил мой товарищ, — мы решили, что будет вежливо припрятать статую нашего святого покровителя!

Мы зашли в ризницу посмотреть на botafumeiro высотой шесть футов — невероятное зрелище! Оно используется только в дни великих праздников и в святой год, который бывает, когда день Святого Иакова — 25 июля — выпадает на воскресенье. Тогда кадило выносят на перекрестье нефов и подвешивают за цепи, свисающие с потолка; потом в нем разводят огонь на углях и добавляют благовония. Требуется семь человек, чтобы управлять движением кадила. С каждым рывком цепи оно поднимается все выше и выше, качаясь от северного нефа к южному и обратно, уголь светится, и облака благовонного дыма вылетают, когда кадило застывает в воздухе, прежде чем качнуться в обратную сторону. Наконец качание замедляется, пока не наступает момент, когда семь человек повисают на кадиле и останавливают его.