Лондон. Прогулки по столице мира - читать онлайн книгу. Автор: Генри Воллам Мортон cтр.№ 65

Еще мы можем вспомнить королеву Елизавету, чья прославленная девственность была внешней политикой Англии во времена ее юности, а в старости стала дипломатическим соглашением. Елизавету на склоне лет лучше всего описывает немецкий путешественник Пауль Хентцнер.

«Затем вошла королева, — пишет он, — в свои шестьдесят пять лет (о чем он упоминает ранее) она выглядела очень величественно. Ее удлиненное лицо было все еще привлекательно, хоть и покрыто сетью морщин: маленькие, но очень живые и черные глаза, нос с небольшой горбинкой, узкие губы, уже гнилые зубы. В ушах — драгоценные серьги с жемчужинами, на голове у королевы — рыжий парик, поверх которого надета маленькая корона — по слухам, из лунебургского золота. Платье Елизавета носила с большим декольте, по традиции незамужних женщин того времени. На шее королевы сверкало ожерелье из великолепных драгоценных камней. Руки у нее тонкие, с длинными пальцами. Елизавета среднего роста, с полной достоинства осанкой и манерой держаться. Речь королевы была мягкой, но в то же время повелительной. В тот день она надела платье из белого шелка, с каймой из жемчужин, каждая размером с фасолину, а поверх платья — мантию из черного шелка с серебряными нитями, длинный шлейф позади несла фрейлина. Шею королевы охватывал продолговатый воротник из золота и драгоценностей. Елизавета прошла по залу во всем своем великолепии, милостиво заговорила сначала с одним из присутствующих, потом с другим… Обращаясь к королеве, все опускались на колени, но она то и дело поднимала говорящих движением руки. Куда бы ни обращала она свой взор, все падали ниц».

Также стоит припомнить дорогостоящие и очаровательные спектакли, которые никогда не проводились за пределами дворца и оставались исключительно экзотическим развлечением знати. Начало положил Генрих VIII, устраивая пышную и шумную игру в переодевания. Королева Анна Датская, супруга Якова I, продолжила эту восхитительную традицию, которая достигла своего пика во времена правления Карла II. Сколько труда и денег тратилось на эти поэтические водевили, почти невозможно себе представить. Некоторые спектакли были настолько же эффектны, как профессиональная постановка на Друри-лейн. Представьте себе спектакль по сценарию Бена Джонсона, поставленный Иниго Джонсом! Яков I предпочитал смотреть на акробатов и шутов, тогда как его жена Анна Датская обожала театр масок и вместе со своими фрейлинами была такой же ярой поклонницей этого замечательного жанра театрального искусства, как некоторые сейчас восхищаются русским балетом. Самым известным ее произведением, наверное, были «Маски ночи», когда королева и одиннадцать красавиц-аристократок появились на сцене, сидя в огромной золотой раковине, при этом их лица и руки были покрыты черной краской, как у негритянок. «Их одеяния были роскошны, но, по мнению некоторых зрителей, слишком легкомысленны для таких высокопоставленных особ». Стоимость этой постановки исчислялась тысячами фунтов стерлингов.

Во времена Карла I и его супруги Генриетты Марии подобные представления продолжались. Бен Джонсон, Мильтон, Флетчер, Кэрью и Селден писали для них стихи, Ланьер и Ферабоско — музыку, а Иниго Джонс создавал «машины» и декорации. Во время представлений использовалось так много свечей, что Карл, беспокоясь за свою коллекцию живописи, велел возвести для проведения спектаклей временную постройку, которую называли Карнавальным домом. Но начало гражданской войны положило конец развлечениям, и этот хрупкий аристократический цветок увял вместе со Стюартами.

Также нелишне будет напомнить о семейных скандалах в Уайтхолле, когда Карл I выгнал вон всех католических приспешников своей жены и приказал им убираться обратно во Францию, а Генриетта Мария в гневе разбила кулаком оконное стекло. Хорошо, что в последующие годы Карл II его супруга перестали ссориться и стали, возможно, самой любящей королевской четой во всей английской истории.

Затем можно напомнить о Карле II, живущем в Уайтхолле в окружении всех своих фавориток, как это описано у Ивлина: свечи мерцают на карточных столиках, на кону — две тысячи фунтов золотом, смех, движения рук, с галереи менестрелей доносятся французские любовные напевы, двери открыты в ночь. Можно представить себе, читая воспоминания Пипса, стайки тщеславных красавиц, которые весело щебечут в коридорах — они болтают, смеются и примеряют шляпки друг друга. «Это было самое очаровательное зрелище, — пишет Пипс, — которое я видел за всю мою жизнь — столько красивых женщин в роскошных одеяниях».

Еще приходит на ум одно февральское утро на берегу Темзы, когда пятидесятипятилетний хозяин всей этой радости и веселья лежал при смерти, говорил, как он устал жить, и просил прощения за то, что так долго не может отойти в мир иной.

Три года спустя, декабрьской ночью 1688 года, странные события имели место во дворце Уайтхолл. В окна стучал дождь, над крышами Лондона свистел ветер. Яков II и его супруга, королева Мария, как обычно удалились к себе в опочивальню в десять часов вечера. Они ждали, прислушиваясь, когда затихнут все звуки в темных коридорах дворца. Незадолго до полуночи королева переоделась в платье прачки. Появились две женщины в грубой простой одежде, они на цыпочках вошли в спальню, неся какой-то сверток. Развернув льняные пеленки, королева увидела своего шестимесячного сына, Якова, принца Уэльского, которого впоследствии назовут Старшим Претендентом.

Король обратился к двум своим доверенным друзьям, переодетым в морскую форму, шевалье Сен-Виктору и графу де Лозун, которые появились следом.

— Я вверяю вам мою королеву и моего сына, — сказал король с глубоким волнением в голосе. — Несмотря на весь риск и опасность, доставьте их как можно скорее во Францию.

Он попрощался с женой, посмотрел на спящего сына, а затем странно одетая группа людей отправилась на цыпочках через спящий дворец, по большой галерее и вниз по лестнице к задним воротам.

Яков подошел к окну и прислушался к реву зимней бури. Вильгельм Оранский высадился на английский берег и объявил себя протестантским спасителем Британии. Трагедия дома Стюартов приближалась к развязке.

Королева со своими служанками и двумя французами пересекла Темзу на шлюпке и укрылась от дождя в стенах церкви Святого Ламбета, дожидаясь появления кареты. Она смотрела на темное скопление крыш и дымовых труб на другом берегу — на свой дом, который ей больше не суждено было увидеть. Через несколько дней король также бежал из дворца Уайтхолл, чтобы соединиться со своей семьей во Франции. Пересекая Темзу тем же путем, он протянул руку над бортом лодки, и Большая государственная печать Англии исчезла в темной воде реки.

Пожалуй, это было последнее историческое событие в жизни Уайтхолла. Стюарты, чьи подвиги и ошибки много лет составляли его историю, покинули дворец, оставив его заброшенным и забытым, пока Судьба в образе обыкновенной прачки не предала здание огню. «Уайтхолл сгорел дотла, не осталось ничего, кроме руин» — вот и все, что говорит Ивлин о дворце, который он знавал в лучшие времена, когда Уайтхолл полнился красотой, гордостью и мощью. Пять или шесть человек погибли вместе с ним в огне, но, по словам современника, к счастью, все они были «обыкновенными, никому не известными людьми».