Лондон. Прогулки по столице мира - читать онлайн книгу. Автор: Генри Воллам Мортон cтр.№ 41

Он на мгновение отрывается от своей писанины и обводит присутствующих чуть ли не благодушным взглядом; его глаза скрыты за стеклами очков в оправе из черепахового панциря. И мистер Джонс, который еще несколько недель назад был преуспевающим мужским портным, а теперь стал всего лишь «вопросом», нервно подскакивает и направляется на свидетельскую трибуну.

Мы — во всяком случае, я — представляем себе банкрота как богача, низвергнутого с вершин благополучия собственной неосмотрительностью или неблагоприятным стечением обстоятельств. Для нас банкротство, подобно войне или воровству, начинает представлять интерес только тогда, когда имеет значительные масштабы. Но подлинная драма Кэри-стрит — отнюдь не крах какого-нибудь миллионера, а незавидная участь бедняков, доведенных до отчаяния долгом в сто пятьдесят фунтов. Они приходят словно в прострации, ошеломленные случившимся, а за ними по пятам следуют алчные кредиторы. Таких людей тысячи; одни попадают сюда волей обстоятельств, другие по причине собственной глупости, а третьи действительно виновны.

— А теперь по вопросу Джонса…

Ликвидатор излагает суть дела. Встает и высказывается стряпчий. Подавшись вперед, регистратор что-то говорит ликвидатору. Все происходит вполне обыденно. Нет ни свойственных уголовному суду словесных поединков, ни патетической риторики, ни двенадцати добропорядочных граждан, которых необходимо убедить в своей правоте. Если не брать в расчет заседания совета Лондонского графства или нижней палаты парламента Ирландской республики, именно здесь хуже всего обстоят дела с юридическим красноречием.

— А в чем, собственно, причина затруднений? — спрашивает регистратор тоном доброго дядюшки.

Далее следует одно из тех сугубо личных признаний, которые оживляют скорбную атмосферу судебных заседаний на Кэри-стрит.

— Ну, моя теща… Дело в том, что мы с женой живем с ней вот уже год, и я одолжил у нее двадцать фунтов. А потом…

Поднимается одна из сидящих в зале суда женщин.

— Я хотела бы знать, — говорит она громким голосом, — есть ли у меня надежда вернуть деньги, которые я одолжила…

В обычном суде пристав потребовал бы соблюдать тишину, а к нарушительнице спокойствия тотчас подошел бы служитель; но в суде по банкротствам все делается вежливо. Разгневанную тещу утихомиривают, не прибегая к мерам официального воздействия.

Один за другим быстро рассматриваются остальные «вопросы». Одна женщина пыталась содержать больного мужа за счет прибыли маленького магазинчика. К сожалению, прибыли не оказалось и в помине. Молодой прораб объясняет, что решил открыть собственное дело и подрядился строить дорогу, располагая капиталом в сто фунтов. Покинув свой стол, регистратор приближается к свидетелю и окидывает его испытующим взглядом. Он напоминает врача, который осматривает пациента.

— Очень маленький капитал, — тихо констатирует он.

— Да, сэр, — соглашается подрядчик.

Банкротство!

Следующий «вопрос». К присяге приводят польского еврея в котелке. Он рассказывает, как он стал ювелиром и как, предположив, что разносторонность интересов делу не повредит, он купил соседний магазин и стал, помимо ювелирных изделий, торговать табаком. Дела шли блестяще, он достиг определенных успехов, но как-то ночью в ювелирный магазин проникли воры и унесли незастрахованный товар на общую сумму в две тысячи фунтов.

— Незастрахованный?

Вздох из хранящего тоскливую тишину зала — вздох не изумления, которое просто недопустимо на Кэри-стрит, а, скорее, общей усталости.

— Да, незастрахованный, — извиняющимся тоном соглашается еврей.

Банкротство!

В ходе рассмотрения следующего «вопроса» выясняется, что женщина по воле своего скончавшегося супруга получила в наследство тысячу пятьсот фунтов и затеяла коммерческий флирт с дельцами Бонд-стрит. Она открыла шляпный магазин и, хотя ее товар и не пользовался спросом у покупателей, принялась закупать новые партии, повышая качество и цену в надежде на то, что ей удастся переломить ситуацию. К несчастью, шляп, которые пришлись бы по вкусу покупателям, она не смогла найти даже в Париже. Чувствовалось, что эта женщина владела магазином, хорошо известным всем, кто присутствовал в зале. Как часто, прогуливаясь по Бонд-стрит, можно услышать щебетание двух женщин, остановившихся перед витриной шляпного магазина:

— Взгляни, дорогая, какие уродливые шляпки! Интересно, кто их покупает?

— А тебе не кажется, что вот та маленькая черная шляпка выглядит довольно мило?

— Вон та? Меня от нее просто тошнит. Это шляпка для Синтии. Я ей обязательно расскажу…

Эта и подобные ей сценки вспоминаются сами собой, когда владелица шляпного магазина рассказывает, как все глубже и глубже увязала в долгах.

— Но почему, — доброжелательным тоном спрашивает регистратор (эта женщина не только привлекательна, но и вызывает сострадание), — почему вы не остановились?

— Я следовала советам своего поверенного.

Превосходный ответ, если, конечно, он соответствует истине! Юристы и врачи ревностнее прочих борются за честь мундира, поэтому такой ответ их не устроит ни при каких обстоятельствах.

Банкротство!

Итак, суд на Кэри-стрит раскрывает финансовые тайны людей, тогда как суд по бракоразводным делам выставляет напоказ крах семейной жизни. К храбрым и честолюбивым людям, поднимающимся на свидетельскую трибуну и объясняющим, что они выбрали неверный путь, нельзя не испытывать сочувствия. Алчность, расточительность, глупость, экстравагантность и упрямство вызывают печальную улыбку; поневоле задумываешься, а сумел бы сам повести себя иначе. И вот вы снова выходите на улицы Лондона, где люди больше не делятся исключительно на должников и кредиторов, — впрочем, кто знает? Вы всматриваетесь в лица, пытаясь угадать, кто изо всех сил пытается избежать банкротства и постоянно помнит о жуткой двери, за которой ожидают всех, не способных платить по счетам.

7

Пройдя через ворота Внутреннего Темпла и спустившись с небольшого холма за церковью Темпл-черч, я оказался в квартале, который, возможно, представляет собой сегодня самое печальное зрелище во всем Лондоне.

Темпл был любимым местом прогулок для многих поколений лондонцев и для гостей города, приезжавших со всего света, поскольку этот кусочек старинного университетского городка, расположенный в самом центре мегаполиса, хранил дух минувших эпох. Это квартал зеленых лужаек, домов, построенных во времена королевы Анны, и георгианских зданий, мощеных дворов и крохотных архитектурных шедевров: один дворик переходил в другой, со стенами оттенка тутовой ягоды, там колоннада, тут фонтан или солнечные часы. Все это вместе создавало единый ансамбль, в котором не было ничего лишнего, ничего вульгарного. Воздушные налеты не пощадили Темпл, нарушили его единство; наверняка пройдут годы (не берусь сказать, сколько именно), прежде чем Темпл сумеет восстановить привычную для него ауру величественного спокойствия [16] .